Играющие тени - Павлович Игорь. Страница 3

Свои находки Ч. Форт представил общественности в четырех книгах: «Книга проклятых» (1919); «Новые земли» (1923); «Слушайте!» (1931); «Дикие таланты» (1932) [15].

Среди исследователей, в настоящее время особо активно работающих в данном направлении, в России необходимо отметить доктора философских наук Буровского А.М. (опубликовал в сборниках «Сибирская жуть» в 2001–2003 годах ряд «Необычных историй разных градов и весей» и исследований «Профессиональный фольклор. Что за ним?»), московского исследователя В.А. Черноброва (автор ряда статей и составитель «Энциклопедии загадочных мест Земли» 2000/2004 годы).

В Поволжье народные верования, сказки и легенды в конце XIX века собирал писатель Д.Н. Садовников (1847–1883), работу во второй половине XX века в какой-то степени продолжили краевед Ю.К. Рощевский («Народная проза Самарской Луки», Тольятти, 2002) и этнограф К.И. Серебренитский (например исследования «Чудотворные источники Самарской Епархии», 1993; «Древнейший язык Поволжья», 1996; «Последние отшельники Самарской области», 1997; «Предания о подземных старцах», 1998).

Работа с местным материалом, хоть и по столь специфической теме, позволяет определить направленность деятельности группы — как разновидности краеведения.

В начале XXI века революционная перестройка глобальной информационной сети поставила перед системой науки новые задачи. Затронула она и краеведение.

Краеведение — всестороннее изучение определенной части страны, города или деревни местным населением. Как самодеятельное общественное движение, «движение краеведов» зародилось еще в дореволюционной России и прошло несколько этапов. В первой половине XX века оно главным образом было нацелено на изучение, учет природных богатств края для использования их в народном хозяйстве. Во второй половине XX века переориентировалось на изучение местной истории и культуры населения края. В эти годы особо популярны походы молодежи по местам боевой и трудовой славы.

В конце XX века краеведение начинает заниматься экологическими проблемами [16].

В начале XXI века перед этим направлением открываются новые возможности, определяемые современным развитием науки, например изучение местных верований и факторов, их порождающих. В значительной степени возросла ценность учета местных верований, рассказов о необычном, современных мифов, легенд, быличек.

В информационном пространстве Среднего Поволжья существуют, по меньшей мере, четыре группы рассказов о необычном, имеющих конкретную географическую привязку. Трудно оценить перспективные возможности дальнейшего направления развития науки, заложенные в явлениях, породивших данные рассказы. И одна из важнейших задач современного краеведенья зафиксировать и по возможности проверить данную информацию.

В нашей книге авторы постараются дать хотя бы минимум той информации, которая была им доступна, слегка структурировав ее так, как она воспринималась в прошедшем десятилетии, но при этом имея в виду уже новый подход к истолкованию.

Из довольно значительного объема рассказов в той или иной степени доступных проверке выделяются две группы:

Первая группа образуется объектами, реально обнаруженными в ходе проверок «поступивших сообщений» и в какой-то степени исследованных авторами. К подобным объектам можно отнести ряд пещер и подземных сооружений, урочища Вавилов Дол, Малиновый Дол, Аусин лог, Шихан-гору, Кругловушку (описание этих объектов приводится в книге «Легенды волжских подземелий» и в книге «Играющие тени»).

Вторую группу составляют такие «фантомные персонажи» рассказов, как Атаманово озеро, Водопад слез, Мирный город и т. д. (Истории с их участием приведены в книге «Миражи над Жигулями»).

При этом следует помнить, что необычное фиксируется только тогда, когда оно в значительной степени отличается от окружающего. Если на фоне поля и возникнет проявление (мираж) луга, то его просто не заметят.

Вероятно, фантомные объекты подразделяются по следующим подгруппам:

— объекты, имеющие чисто информационную природу, существующие в базовой реальности лишь как персонажи личностных рассказов — «представил и рассказал»;

— объекты, кратковременного специфического проявления, аналогичные таким явлениям, как разряд молнии, цунами, торнадо или смерч;

— объекты, существовавшие в прошлом, в настоящее время разрушенные и в большинстве своем забытые. Например, что можно сказать о таком свидетельстве: «Огромные статуи Ленина и Сталина, возведенные вдоль Волги, хорошо видны с различных направлений, особенно ночью, когда их освещают мощные прожектора»? [17]

Характерной особенностью рассказов о необычном для Среднего Поволжья является отсутствие точной географической привязки в определении места действия, развития сюжета «истории» (в лучшем случае указывается ближайший населенный пункт).

Вероятно, причин этому несколько — прежде всего, простое незнание (рассказчиком) местных названий и неспособность точно ориентироваться на местности. Для случайного очевидца все незнакомые (или малознакомые) поляны, овраги, распадки и холмы совершенно похожи друг на друга (а табличек с их местным названием около них просто нет).

Также необходимо отметить, что восприятие многих территорий как единого целого с течением времени для различных поколений меняется довольно сильно. Так, например, до начала 70-х годов XX века под Самарской Лукой понималась территория, задававшаяся с севера, востока и юга рекой Волгой (в рассказах порой так и звучит за Волгой), на юго- западе она ограничивалась окрестностями г. Сызрани и на северо-западе истоками р. Усы.

Уже на протяжении XX века данная территория переставала восприниматься как единое целое и словно бы уменьшилась. В настоящее время, когда говорят «Самарская Лука» чаще всего подразумевают лишь район, ограниченный изгибом р. Волги и р. Усы. Из современного восприятия территории Самарской Луки выпадает даже формально относящийся в настоящее время к данной административной территории Усольско-Комаровский район.

Особенностью передачи информации о необычном является их повышенная устойчивость и способность к самовоспроизведению. Данная особенность хорошо просматривается на примере так называемых слухов о катастрофе.

5 ноября 2004 года зловещие слухи о крупной аварии на Балаковской АЭС [18] буквально сотрясли спокойную Самару.

В рассказах напуганных горожан есть множество любопытнейших деталей, и в том числе воспоминания о некоем загадочном сообщении, якобы переданном по местному радио. Это было сообщение о разрушении реактора АЭС и выбросе радиоактивного облака, через пару часов способного накрыть Самару. Любопытно отметить, что многие горожане не просто повторяли слухи о катастрофе в Балаково, а даже вносили в них осознанные изменения. Изменения сводились к тезису, что катастрофа конечно была, по вовсе не в Саратовской области, а в Дмитровограде, и это им достоверно известно.

Под воздействием паники, порожденной слухами об аварии, горожане Самары:

— в большинстве аптек города скупили все запасы йода и йодосодержащих препаратов;

— в магазинах скупили месячный объем бутилированной воды, красного вина и водки;

— сотовые сети были перегружены: все звонили друг другу и рассказывали о грозящей опасности и делились планами спасения…

С официальными разъяснениями представители спасательных служб выступили почти через сутки после происшествия, и то лишь по районному телеканалу.

«Сарафанное радио» оказалось более оперативно: к утру 5 ноября в центральных аптеках городов Саратова, Пензы, Саранска, Самары скупили весь йод, а в Пензенском зоопарке животным выдавали молоко и красное вино. Скупой и противоречивой официальной информации люди не верили.