Ты-мои крылья (СИ) - Резник Юлия. Страница 15

— Извини… Извини, мне не стоило…

— Да нет… Почему? Нормально все… — пробормотала Стелла, опуская взгляд в тарелку.

— Стелла…. — с сожалением протянул Копестиренский.

— Да нормально все, Артур, — повторила она с мягкой улыбкой, — я просто раздумываю над твоим вопросом. Так ведь сразу и не скажешь, почему?

— Ты никогда раньше об этом не размышляла?

— Бывало… Знаешь, думаю… все дело в туфлях.

— Туфлях?

— Да. Я люблю красивую обувь. Это мой фетиш. Помню, как потратила свою стипендию за полгода на жутко дорогие и дефицитные лакированные лодочки Саламандра. Ты бы слышал, какой был скандал. Мама едва не плакала… Стипендию-то я откладывала на летний отдых… Однако те буржуйские Саламандры меня покорили, и если раньше я могла носить жутко неудобную, несуразную отечественную обувь, единственным достоинством которой была ее дешевизна, то потом, как будто отрезало. И я устроилась на работу, чтобы заработать на те туфли, что подороже… Неслась с лекций в ресторан на Никитской и до двух часов ночи гнула спину сначала посудомойкой, а после — официанткой. А потом оказалось, что импортные туфли совсем не смотрятся с ХБэшным платьем завода «Большевичка». То есть, со старыми, дешевыми — смотрелись, а с новыми — совсем никак. И я стала работать еще усерднее, так, что даже доросла до администратора зала и, наконец, вместе с хорошей зарплатой получила возможность одеваться красиво. И тут же столкнулась с новой проблемой. Парень, которого я окучивала без малого год, неплохой парень, хороший, но… из прошлой, понимаешь ли, жизни… Жизни, в которой я довольствовалась дешевой обувью, в той жизни и остался. Он и не стремился к чему-то большему, а потому убеждал меня в том, что нет никакой разницы… Что те и эти туфли смотрятся практически одинаково. Что надо поддерживать отечественного производителя, а не идти у всяких там мод на поводу… Хорошо говорил, убедительно… Но у него была жуткая привычка — натягивать брюки едва ли не до подмышек. И эта привычка была в нем всегда, просто раньше она меня совершенно не волновала, а после стала ужасно бесить. — Стелла отпила воду из бокала, прерывая свой монолог. — Ох… Что-то я разговорилась… Прости.

— Нет-нет. Мне было интересно. Получается…

— Получается, что достойного мужчину я не встретила. А довольствоваться меньшим… не желаю.

— Понятно, — сказал Артур, хотя, если так разобраться, ничего-то он для себя не вынес. То есть, конечно, все было предельно понятно, но… Применимо ли к нему? Содержался ли в ее словах какой-то подтекст? Считала ли Стелла его достойным… Или, напротив, намекала на то, что она ему не по зубам? Как разобраться?

— Артур…

— Ммм?

— Мы сейчас здесь… ты и я. А за окном весенний Париж. Птицы поют, и так хорошо… так сладко, что аж сердце в груди сжимается… Пойми, я… ничего от тебя не скрываю. Только… ты уверен, что нам стоит тратить этот прекрасный вечер на пустые, по сути, разговоры?

Артур сглотнул, распрямил руки по швам, снова сглотнул:

— Нет… Нет!

— Вот и хорошо… Может быть, мы поговорим о чем-то… приятном…

Стелла облизнула губы и коснулась тонкими длинными пальцами пульса на шее.

— О приятном?

— Угу… О том, как ты удивился, меня увидев, или…

— Я очень удивился, Стелла.

— И обрадовался?

— И обрадовался, — согласился, прикрывая отяжелевшими веками свои изумительный глаза. — Честно признаться, я едва сдерживаюсь.

— От чего?

— От того, чтобы не закинуть тебя на плечо и не унести в тот чудесный номер…

— А я весь вечер спрашиваю себя, зачем мы вообще из него выходили… — раздался негромкий женский смех.

— Чудесная кухня, и все такое…

— Думаю, что ты намного вкуснее омаров.

Стелла провокационно провела языком по губам, а он… пропал. Потерял голову.

— Мы ведь хотели не торопиться…

— Хотели… — согласилась тихонько, — но планы тем и хороши, что их можно всегда подкорректировать.

На его ногу, чуть выше колена, легла ее рука. Она ничего такого не делала, да, собственно, этого и не требовалось. Он был готов с того момента, как увидел ее в бистро.

— Мы заказали десерт… — дал ей последний шанс передумать Артур.

— И что же мы заказали?

— Клубнику… Мы заказали клубнику.

Ее рука скользнула чуть выше и ненадолго замерла:

— Может быть… закажем доставку в номер?

Артур кивнул, перехватывая ее проворную ладошку уже у самого паха. Его сердце так сильно стучало, что этот стук эхом отзывался в ушах. Стелла откровенно его соблазняла, а он… забыл, как это. Или не знал никогда. Он волновался, как девственник на первом свидании. Он боялся оплошать… Подвести ее и себя. Возможно, именно поэтому все еще колебался, глядя в ее глаза, в которых желание постепенно вытеснялось тревогой.

— Да… Мы так и сделаем.

Копестиренский спешно расплатился, отдал распоряжения официантам… С истинно мужским удовольствием отмечая тот факт, что она больше не тянулась к собственной сумочке, а значит, нисколько не сомневалась в его платежеспособности. Это радовало. Чего уж…

— Нет… Пойдем по ступенькам. Так будет быстрее!

А он и не против. Едва ли не бегом за ней… Ворвались в номер. Захлопнули дверь и замерли друг напротив друга.

— Если нет — говори сразу… Я не уверен, что после смогу остановиться, — тяжело дыша, проинформировал Артур.

Стелла таинственно улыбнулась, качнув головой. Ее голливудские локоны всколыхнулись и снова опустились на плечи. Не отрывая взгляда от своего мужчины, она сделала еще один шаг от него. Подразнивая… Провоцируя на нападение.

Артур прикрыл глаза, подчиняя себе эмоции. Он не помнил, чтобы у него когда-нибудь раньше так срывало крышу от одного только вида женщины. Одетой женщины, кстати сказать… Стелла сбросила одну туфлю, следом последовала другая. Артур наступил на задник ботинка. Вжикнула молния на платье — он отбросил пиджак. Платье спустилось с плеч, он — рванул пуговицы на рубашке.

— Иди сюда…

Она снова качнула головой, поманила Артура пальцем. В несколько шагов преодолев разделяющее их расстояние, мужчина прижал Стеллу к подоконнику и опустил голову, вдыхая ее аромат. А тот бухнул в голову так, что колени подкосились, и по крови побежал.

— Артур… — шепнула куда-то в шею.

Он резко освободился от злосчастной рубашки, запрокинул ее голову, требовательно глядя в глаза. Зажмурился. Прижался лбом к ее лбу. Дыши, Копестиренский, дыши… Подумай о чем-нибудь отстранённом. Например, о прекрасном виде, открывающемся из окна, или там, на худой конец, об Эйфелевой башне… Артур с хрипом втянул воздух. Угу… О башне, как же… У него такая башня в штанах, что всем башням башня…

— Артур… — повторила снова.

— Если я тебя коснусь, то опозорюсь. Кончу в трусы, или…

Она рассмеялась, обдавая теплым дыханием голую грудь мужчины и прерывая тем самым его бессвязный уничижительный монолог.

— Тогда, думаю, их лучше снять…

— Что?

— Штаны… Давай их снимем… Если уж кончишь, то хотя бы не в них…

Штаны полетели в сторону, ее платье приземлилось сверху. Артур отступил на шаг, окидывая взглядом открывшуюся картину.

— Ты подбирала белье под цвет интерьера?

— Вот еще… Так просто совпало.

Они оба дышали, как олимпийцы после самого ответственного забега в жизни. Не выдержав напряжения, Стелла дернула бретельку кремового бюстье вниз, открывая вид на полную упругую грудь. Артур сглотнул и отбросил трусы. Невольно Стелла скользнула взглядом вниз, и:

— О боже…

Дурацкое восклицание. Абсолютно идиотское, но… Он был идеальным там, где это было действительно важно. Низ живота ныл и требовал дальнейших действий, и, будто бы почувствовав, что она не может больше ждать, Артур снова приблизился к ней вплотную. Накрыл рот губами, жадно толкнулся языком вглубь. Руки взмыли вверх, прижимая к себе ее тело. Большие пальцы погладили поясницу и, едва касаясь лунки позвоночника, прошлись вверх по спине. Расстегнули крючки, отбросили кружево в сторону.