Точка кипения - Воронин Андрей Николаевич. Страница 47

Подрывник, конечно же, не догадывался об одной мелочи, делающей напрасными все его ухищрения. Как только Рублев отправился в Междуреченск, ребята из ФСБ по просьбе Бахрушина установили наблюдение за квартирой. Конечно, было бы непозволительной роскошью держать там людей, но этого и не требовалось. Специалисты замаскировали на двери миниатюрного, величиной с рисовое зернышко, “клопа”, действовавшего по схожей с “адской машиной” схеме. “Усик” “клопа” был прикреплен к дверному косяку. При открывании контакт размыкался и на базу шел сигнал тревоги.

Подрывник несколько завозился. Сказывалось отсутствие практики, ведь демобилизовался он несколько лет назад, а у Ворона до сих пор не было надобности в его умении. Прошло больше десяти минут с момента его появления в квартире, когда он, аккуратно закрыв дверь, нажал кнопку лифта. Выйдя из подъезда, он невольно зажмурил глаза от яркого солнца, а когда их открыл, то увидел рядом с собой нескольких подтянутых молодых людей, выбравшихся из неприметного “Москвича”.

– Вы живете в этом подъезде? – вежливо спросил один из них.

Подрывник едва заметно смутился. Вопрос был задан корректно, но неожиданно. Подрывник привык сам огорошивать своих подопечных резкими вопросами типа “тебе челюсть свернуть или бабки сам отдашь, козел?”, а выступать в роли ответчика ему доводилось очень редко. Он широко открыл рот и глубоко вздохнул, словно ему не хватало воздуха, и наконец сказал:

– Я к приятелю заскочил, но его не оказалось дома.

– Ага. Тогда давайте вместе подойдем к вашему приятелю. Может, он спит, а вы слабо звонили.

Молодые люди умело, без суеты и не привлекая внимания завели подрывника в подъезд.

– На каком этаже живет ваш дружок? Подрывник следил только за соседями Комбата. Еще надеясь, что все обойдется, он назвал шестой этаж и указал на квартиру напротив. Но молодые люди даже не стали туда звонить. Они умело обыскали подрывника, нашли две отмычки, и высокий светловолосый мужчина сказал, переходя на “ты”:

– Видно, ты ошибся дверью, приятель. Тебе сюда, – и указал на квартиру Рублева.

Дрожащей рукой подрывник потянулся к звонку.

– Зачем, если у тебя есть такие замечательные ключики, – светловолосый протянул подрывнику отмычки.

Тот как-то по-детски убрал руки за спину. Ведь этими ключами он открывал себе дверь в ад. Тогда его силой заставили взять отмычки. Молодые люди благоразумно отступили за стену, блондин хладнокровно достал пистолет.

– Ну же, открывай, видишь – гости заждались, – черный зрачок дула уставился в живот подрывника.

Выстрела не было, но подрывник вдруг ощутил резкую боль и тяжесть внизу живота, во рту неожиданно пересохло, и там появилась странная прохлада. Липкими от пота руками он потянулся отмычками к замку, его била дрожь, металл царапал о металл, наконец он попал в скважину, но вставить отмычку не смог. Боль в животе превратилась в резь, по этажу разнесся мерзкий запах сероводорода. Подрывник скрючился на полу, обхватив руками живот.

– Да он сейчас усрется от страха, – сказал один из молодых людей.

– Или уже, – хладнокровно заметил другой. – Может, в таком виде быстрее расколется?

Пистолет исчез в наплечной кобуре. Подрывник заметил это краем глаза, захлестнувший его страх смерти немного улегся, и одновременно отпустило живот. Тем не менее он прилагал все усилия, чтобы не наложить в штаны.

– Кто тебя сюда послал? – спросил блондин. Подрывнику ужасно захотелось на время оглохнуть и онеметь. Ему так хорошо и сытно жилось в команде, а если он сейчас заговорит, то окажется в тюрьме. Но не это самое худшее. Срок ему дадут маленький, ведь попытка убийства – еще не убийство. Но куда он подастся, выйдя на свободу, если своими показаниями утопит всю команду? Значит, надо молчать. Ага – и схлопотать пулю в брюхо. Может, соврать? Но эти люди шли именно за ним, значит, в команде Ворона есть стукач или их разговор прослушивался. Мысль о том, что заминированная им квартира на контроле, подрывнику даже не пришла в голову. Ведь он хорошо осмотрелся и не заметил ничего подозрительного.

– Кто тебя сюда послал? – зло повторил вопрос блондин, раздраженный долгим молчанием.

– Ворон, – тихо сказал подрывник и еще раз, уже громче:

– Ворон!

– А имя, фамилия у твоего Ворона есть?

– Не знаю. Но я могу вам его описать и указать места, где он часто бывает.

Тут подрывник ощутил, что рези в животе утихают, словно кто-то засевший во внутренностях ослабил железную хватку, удовлетворенный его словами.

Глава 22

Комбат с отвращением смотрел на бледно-желтую жидкость в своей кружке, похожую больше на мочу, чем на хорошо заваренный чай.

– Все одно к одному! Вот и сигареты заканчиваются, – подумал он, распечатывая предпоследнюю пачку “Мальборо”.

Рядом Чащин хлебал свою целительную бурду. Впрочем, бурдой обозвал ее только Комбат, игнорируя источаемый ею приятный аромат. Рублев был слишком привязан к чаю, чтобы обменять его на другой напиток.

– Последний хворост сожгли. Теперь придется ходить за ним через болото, – грустно констатировал егерь.

– Говорю тебе, я наведывался в твое лесное убежище, там никого.

Комбат действительно бывал там, даже дважды. Первый раз он заметил спецназовцев, а во второй убежище опустело. Они, конечно, не собирались туда возвращаться, но это означало, что лес стал для них безопаснее. Со дня облавы Чащин безвылазно сидел в болоте. Рублев, изучивший дорогу среди трясины и даже слегка бравировавший этим, активно взялся за решение продовольственного вопроса. Тут как раз закончился хлеб, осталось совсем мало риса и весь их рацион состоял практически из мяса. Иногда Комбат приносил грибы, которые непривычно было есть без гарнира. В такой ситуации Рублев хоть как-то утешался чаем и сигаретами, но и их запасы таяли с удручающей быстротой.

– Магазин ограбить, что ли? Для убийцы это даже не преступление, – грустно пошутил Чащин.

– Сейчас нам надо проверить оставшуюся часть Медвежьего распада, – сказал Комбат.

– Ладно. Только сначала перенесем вещи в укромное местечко Раз в лесу стало безопасно, мы там и обоснуемся..

Братки третий день напрасно гоняли по лесу. Безуспешные поиски их изрядно утомили, даже Уж начал жалеть о сгоряча вырвавшейся клятве найти егеря любой ценой. Он был готов убрать своих сообщников, а Матросу соврать, будто они подстрелили какого-то мужика, рухнувшего в болото. Тем более за эту работу ему платили такие смешные деньги, что глупо было упираться, изматывать себя ежедневной многочасовой ходьбой. “Вот еще сегодня поищем – и завязываю”, – решил он для себя.

Они с Хомяком шли, переговариваясь время от времени. Батон молча двигался чуть сзади. Он выполнял роль засадного полка. У Хомяка с Ужом в руках были пластмассовые ведра, только у Ужа на дне ведра под грибами лежал пистолет, а Хомяк свое оружие спрятал за поясом. У Батона ведра не было, и пистолет он держал в руке.

Чащина вдруг насторожила сойка, пролетевшая мимо с тревожным стрекотаньем.

"Человек или зверь?” – подумал он, остановившись и сделав Комбату знак “замри”.

Они бесшумно сложили вещи на землю и вооружились. Егерь тихо прошептал:

– Скорее всего это волки или медведь. Но лучше затаиться и выждать какое-то время.

Тут они услышали голоса, раздавшиеся совсем рядом. Громко хрустнула ветка.

– Господи, облава, надо уходить! А как же вещи? Если мы их здесь бросим, тяжко нам придется, – засуетился Чащин.

– Погоди. Вот, кажется, ведро мелькнуло. Кто же с ведрами на облаву ходит? Похоже, грибники, – остановил его Комбат.

– А вон и еще одно. Ну, народ обнаглел. Думает, раз меня в болота загнали, можно закон нарушать. Сейчас я им покажу!

Чувство стража природных богатств взяло верх над осторожностью, и Чащин решительно пошел на голоса. Комбат усмехнулся, подумав, насколько велик будет воспитательный эффект, когда перед горе-грибниками окажется человек, известный всему району как сумасшедший убийца. Но тут у него закрались сомнения. Неужели людям грибы дороже собственной жизни? Да и лето стояло сухое, грибов мало. Все это очень подозрительно. Так, Чащин направился к ближнему владельцу красного ведра, надо присмотреть за вторым.