Экспедиция идет к цели (Приключенческая повесть) - Колесникова Мария Васильевна. Страница 37

Верблюды то спускаются на дно сухих русел, то поднимаются на площадки, покрытые мелкой галькой и щебнем.

Бактрианы не умеют спускаться по крутому борту русла шагом, они бегут, и седоку приходится крепко держаться за луку седла или за горб верблюда, чтобы не свалиться на землю. Это мучительно. Лучше всего перед спуском слезть, а чтобы слезть, нужно сперва уложить верблюда на брюхо, а перебравшись через овраг, снова уложить его и влезть в седло. При этом верблюд плюет жвачкой и ревет: он устал.

Идти пешком очень трудно: корявые ветки саксаула цепляются за одежду, рвут ее, даже в сапогах на толстой подошве горячо ступать по песку и раскаленному щебню.

Цокто все время находился в какой-то тяжелой дреме. Он не обращал внимания на тряску, привычно держал в руке поводок, привязанный к палочке, которая пропущена через прокол в носовой перегородке верблюда. Он словно бы слился со своим «кораблем пустыни».

Если бы рядом не было злого демона Очира, Цокто чувствовал бы себя почти счастливым: он любил зной, пустыню и дальнюю дорогу.

Но Очир все время нашептывал:

— Пора кончать с ними! Отравим всех верблюдов, оставим двоих для себя; воду из бочонков выльем, удерем ночью. Как все заснут, поднимайся тихо, наши верблюды будут наготове…

Цокто хотелось остановиться и крикнуть, чтобы слышали все:

«Хватайте его: он японский шпион!»

Он жалел, что не взял револьвер, который навязывал ему Бадзар: завести эту японскую гадину в холмы и прикончить, а потом сознаться во всем… Казалось немыслимым погубить Сандага, Тимякова, Пушкарева и этих двух девушек, которые даже не подозревают, как они близки к своей смерти.

— Мы с тобой сыновья князей… — нашептывал Очир. — Сейчас в сомоне Бадзар и Накамура начали восстание. А экспедиция сама залезла в ловушку. Они гонятся за Карстом… Глупцы! Люди Карста хорошо вооружены, все равно всех перещелкают поодиночке. По ошибке и нас могут пристрелить. Меня дела Карста не интересуют. Мы должны с тобой вернуться к Накамуре…

Цокто находился в растерянности. Нужно обо всем рассказать Сандагу… Но поверит ли Сандаг?.. Придется рассказать все: о Бадрахе, о японце, о заговоре…

Верблюд спускался в глубокий сайр; песчаник борта был крепкий, и трясло неимоверно. Внезапно глаза Цокто расширились от ужаса: впереди из песчаника торчала огромная рука или лапа с тремя темно-коричневыми мечеобразными когтями — казалось, она вот-вот схватит верблюда за шею. Бактриан шарахнулся в сторону, Цокто от неожиданности перелетел через его голову и очутился рядом с когтистой лапой. Геолог завыл от неожиданности.

— Что случилось?

Это был Сандаг. Вскоре все сгрудились возле лапы с чудовищными когтями. Каждый коготь был не меньше семидесяти сантиметров.

— Передняя конечность динозавра, — сказал Пушкарев. — Странное дело: насколько известно, передние лапы у них были короткие, не больше, чем руки у любого из нас. Это какой-то новый вид! Поздравляю, Цокто: считайте, что ваше имя уже навеки вписано в анналы науки — вы сделали величайшее открытие!

Все стали поздравлять Цокто, пожимали ему руки, а он никак не мог прийти в себя от испуга.

Лапу динозавра вытащили из песчаника, и теперь можно было рассмотреть ее как следует. Да, несомненно, она принадлежала самому крупному хищнику, когда-либо обитавшему на земле. Таких гигантских острых когтей, слегка изогнутых, широких и плоских, похожих на косу, не имелось ни у одного из известных науке животных. То было страшное оружие.

Семьдесят миллионов лет торчала она из красного песчаника, наводя ужас на случайно забредших в здешние места пастухов. А возможно, здесь вообще не ступала нога человека.

След Карста, если то был он, экспедиция давно потеряла и теперь брела просто на юг, к урочищу Балбырха, за которым находилась погранзастава. Во всяком случае, изображения пожирательницы змей птицы Гаруды больше не встречались на скалах.

Наконец и до Цокто дошло, что, сам того не желая и не ведая, он сделал крупное палеонтологическое открытие, о котором в скором времени заговорит весь мир. Цокто не был тщеславным, и все-таки было приятно осознавать, что его имя напечатают в толстых журналах, и Бадрах уже не сможет смотреть на него с легким презрением и пренебрежением, как глядел до этого. А из тех, кто стоит сейчас возле него, ни Сандаг, ни Пушкарев, который тоже увидел лапу динозавра почти в одно время с Цокто, не претендуют на роль первооткрывателя. Лапу, оснащенную тремя мечевидными когтями, нашел младший научный сотрудник Цокто, и только он!

Сандаг обнял Цокто, прижал его к груди.

Погонщик Очир с саркастической улыбкой наблюдал за этой сценой. А когда караван тронулся в путь, Очир подъехал к Цокто и сказал:

— Ты правильно сделал, что забрал эти когти дракона: за границей, где мы скоро очутимся, тебе за них дадут много тысяч долларов. Тот же Карст даст.

Но Цокто не отозвался: он был во власти своих невеселых дум. «Если Сандаг и другие узнают, что я заговорщик, — размышлял он, — будут ли мое имя печатать в толстых журналах и присвоят ли мне звание старшего научного сотрудника? Меня посадят в тюрьму, а человек, сидящий в тюрьме за измену Родине, не имеет права на мировую славу: все с презрением отвернутся от меня и проклянут навсегда…»

Как быть, как поступить?..

Пламенела раскаленная земля; как дурной сон, тянулись мертвенные равнины с красными кустарниками тамариска; поднимались красные и желтые песчаниковые останцы причудливых очертаний, шагали и шагали верблюды в лазоревую даль…

Еще одна ночь в песчаной пустыне. У костра мало разговаривали. Только Долгор чувствовала себя хорошо; смеялась, помогала развьючивать животных. После душной ночи наутро — снова утомительная дорога, крутые спуски, рыхлый песок, засыпающий ноги верблюдов по колено. Лишь к полудню караван стал спускаться в котловину, заросшую баглуром и саксаулом.

И вдруг путешественники увидели то, что заставило их приостановить верблюдов: внизу были раскинуты палатки, а на высокой мачте развевался пестрый флаг неведомого государства. Это было до того неожиданно, что Сандаг протер глаза. Но палатки не были миражем. На песке лежали верблюды, сновали люди, на земле грудами были свалены ящики и тюки.

Сандаг присвистнул и переглянулся с Тимяковым.

— Всем зарядить винтовки и быть готовыми к любым неожиданностям! — приказал Сандаг. — Все-таки догнали!

Встреча с отрядом бандитов в этих пустынных песках не сулила ничего хорошего. Усталость как рукой сняло.

Валя подъехала к Пушкареву: около него она чувствовала себя в безопасности. Александр ободряюще улыбнулся ей, хотя пальцы его дрожали от возбуждения.

— Ну что ж, друзья мои, — сказал Сандаг, — на нашей стороне закон, а следовательно, и сила. Не будем терять времени на размышления.

Он был начальником экспедиции, и сейчас его слово было решающим. Он поехал впереди каравана.

Высокий человек в клетчатой ковбойке, в мексиканской широкополой шляпе и гамашах с крагами вышел навстречу путешественникам. Он держал руки в карманах галифе, попыхивал трубкой. Это был Карст, расхититель палеонтологических и археологических сокровищ Монголии. Лицо его было иссечено суровыми морщинами. У сухого рта лежали резкие складки, но голубые глаза поблескивали молодо. Он спокойно окинул всех взглядом и произнес на чистейшем русском языке:

— Я рад вас видеть, господин Тимяков. Мы встречались с вами в Урге в двадцать пятом году. Я читал ваши оригинальные работы и восхищен. Вы родились ориенталистом и много сделаете для мировой науки… Прошу, господа, в мой шатер!

— Я представляю здесь закон Монгольской Народной Республики, — резко сказал Сандаг, — и хочу знать, на каком основании вы здесь находитесь?

Карст рассмеялся добродушно, потом серьезно ответил:

— Моя экспедиция находится здесь на законных основаниях. Вот, пожалуйста, если это так необходимо.

Он полез в нагрудный карман, извлек оттуда большой плотный конверт (Цокто сразу узнал этот коричневый конверт!) и протянул его. Сандаг вынул оттуда большой лист бумаги и некоторое время изучал содержание документа.