За свои слова ответишь - Воронин Андрей Николаевич. Страница 42

– Что-то я твоей тачки не вижу, – сказал Кощей, наливая себе пиво.

– А зачем мне с черного хода подъезжать? – благодушно отвечал Валерий Грязнов. – Я человек легальный, моя машина на стоянке стоит перед парадным входом. Это ты по подворотням да по дворам шныряешь, – Грязнов, широко улыбаясь, запустил руку в карман, и две пачки долларов, перетянутых аптечной резинкой, упали на накрахмаленную скатерть.

Но Кощей не спешил к ним притронуться, что-то его удерживало. Он еще и сам не мог понять что, но внутренний голос ему говорил: не бери пока денег.

– Ты чего медлишь? Не люблю, когда деньги лежат без присмотра, их нужно или тратить, или в дело пускать.

– Так-то оно так." Тратятся денежки легко, а вот зарабатываются тяжко.

– Да уж ладно, – немного брезгливо поморщился Грязнов, – ты мне будешь рассказывать, как они зарабатываются! Поешь немного морепродуктов, а то ты совсем исхудал.

– Да уж, здесь потолстеешь, – Кощей наморщил лоб, положил очки перед собой. Нервы, они самый толстый жир вмиг растопят.

– Ты чего-то мне не договариваешь, вижу, у тебя проблемы какие-то.

– У меня всегда проблемы, как у любого делового человека.

– Это хорошо. Есть проблемы, значит, есть и деньги, нет проблем – и денег нет. Дело живое. А спокойно только на кладбище.

– Я боюсь того, что мои проблемы твоими могут стать.

Если уже не стали.

– А ты не боись, – захохотал Грязнов.

Они смотрели на две пачки денег, лежащих как дощечки, одна на другой. Пачки были не очень толстые, сколько в них денег, Кощей знал, Грязнов его никогда не подводил.

И он Грязнова старался не подводить.

Они знали друг друга не первый год, и все эти годы Грязнов оставался для Кощея загадкой. Чем тот занимался раньше – при «советах», чем занимается сейчас и откуда у него такие большие деньги, Кощей понять не мог, хотя и пытался навести по своим бандитским каналам кое-какие справки. И выходило, что Валерий Грязнов никаким бизнесом не занимается, во всяком случае в Москве. Может, конечно, на Западе, но как можно вести бизнес за границей, безвылазно сидя в Москве?

У Кощея все это в голове не укладывалось. Сам он действовал по-другому, ему надо было встретиться, переговорить, перетереть дело. Модемной связи, и даже телефону, он не доверял. О Грязнове Кощей знал немного: номер мобильного телефона, адрес и пару мест, где Валерия можно было отыскать. О загородной лечебнице он не знал ничего.

– Ну, что за проблемы, Гриша?

В отличие от многих Грязнов никогда не пользовался кличкой и не называл Григория Минковского Кощеем, пользовался лишь именем, от которого сам Кощей немного отвык.

Открылась дверь, за которой стоял телохранитель.

В правой руке он, как зажженный факел, держал сотовый телефон – телефон был включен.

– Ну?

– Вас, говорит, что срочно.

– Кто? – не беря трубку, произнес Кощей.

Телохранитель лишь пожал плечами, не зная, можно ли при Грязнове называть имя звонившего.

– Ну? – буркнул в трубку Кощей, и тут же его лицо скривилось, словно в горло ему попала тонкая рыбья кость.

И чем дольше он слушал, тем более мрачным становилось и без того не очень приятное лицо бандита.

– Гриша, слушай, какой-то мужик приехал.

– Чего хочет?

– Сказал, поговорить.

– Пошли его на хер.

– Такого не пошлешь, а я в доме один, без охраны. Такой и пятерых уложить может.

– Ты что, пустил его в дом?

– Пока только калитку открыл.

– Поосторожнее с ним, постарайся спровадить. Я тебе перезвоню через пару минут, или ты набери меня, как поговоришь с ним.

Кощей отключил телефон и положил рядом с очками.

А телохранитель понял, что ему в этой комнате не место, и закрыл за собой дверь. Кощей подвинул деньги к Грязнову, причем сделал это так, как крупье подвигает горку фишек к игроку, которому повезло.

– Слушай, Валера, непонятки начались. Эти ребятки у тебя?

– Дети, что ли? У меня, им хорошо, – хмыкнул Грязнов.

– Где они?

– Тебе дело?

– Они у тебя не дома, случаем?

– Я не идиот, – опять хмыкнул Грязнов, – и не педик, как ты понимаешь.

– Понимаю, понимаю… – Кощей заговорил быстро. – Мужик какой-то объявился, троих на Курском уложил.

– Что, насмерть?

– Да нет, покалечил. И, как я понимаю, если бы хотел, убил бы.

– А чего хочет? – Грязнов напрягся.

– Мальчишку одного ищет, из тех, которых я тебе продал.

– Ты же говорил, никто их искать не станет, – Валерий Грязнов положил руки на край стола, пальцы сжались в кулаки, он с угрозой посмотрел на Кощея.

– Поэтому и отдаю тебе деньги, ошибся.

– Хреновая ошибка, – Валерий Грязнов положил руки на край стола, пальцы сжались в кулаки. – Мальчишки уже в деле, назад хода нет. И тому, с кем я работаю, не могу сказать, мол, ошибся, извини. Ты же мне обещал, что они чистые, сиротки.

– Сиротки и есть.

– Тогда кто их ищет?

Кощей передернул плечами и потер виски. Ему хотелось вытащить портсигар и до одури нанюхаться кокаина. Но такое он мог позволить себе лишь наедине, в присутствии Грязнова он не решился на подобную вольность.

– Ну, так исправь ошибку, убери этого мужика. Где он, кстати, сейчас?

– Там, откуда ты забирал детей.

– У Альберта, что ли? А откуда у него адрес?

Кощей уже понял: Бурый проговорился. Значит, сейчас проговорится и Альберт, а от него дорога вела напрямую к Грязнову. Альберт потом сам завозил ребят к Валере.

– Я думаю, этот мужик скоро к тебе направится.

Грязнов вздохнул. Конечно, можно было сейчас ругаться, выяснять, кто прав, кто виноват, но это было уже бесполезно. Случился прокол, и нужно закрывать брешь, хоть своим телом.

– Откуда этот мужик взялся? – стараясь говорить спокойно, произнес Валера.

– Если бы я знал! Понимаешь, не могу сообразить.

Вроде бы не мент, вроде не из наших, несистемный какой-то, одиночка.

– Может, какой родственник одного из мальчишек?

– Вряд ли. Я проверял, расспрашивал, мальчишки не из Москвы, родственников у них нет. Сумеешь разобраться? Только предупреждаю, мужик он крутой, троих моих ребят положил.

Грязнов криво усмехнулся.

– Твоих положить несложно, они у тебя все наркоманы и идиоты.

Слово «наркоманы» неприятно резануло ухо Кощея.

Спорить не приходилось, скорее бы Грязнов согласился разобраться с этим странным мужиком, да и делу конец.

Черт с ними, с деньгами, они как ушли, так и придут. Детей и проституток в Москве хоть пруд пруди, только пристраивай.

Кощей взял трубку в руку, набрал номер Альберта, с которым недавно говорил. Вслушивался в длинные гудки, и с каждым гудком на душе у него становилось все муторнее.

А в особняке происходило следующее. Альберт, распростертый, лежал на ковре. Комбат стоял над ним, широко расставив ноги, и лил из стеклянного кувшина прямо в лицо Альберту холодную воду.

Тот с трудом открыл глаза, левый широко, правый, заплывший, причем мгновенно, чуть-чуть. Лицо его перекосил страх.

– Где Сережка?

– Какой Сережка? – едва смог произнести Альберт.

– Я сейчас на тебя, ублюдок, вылью воду не из кувшина, а из чайника!

Электрочайник булькал, испуская клубы пара.

– И кожа на твоей гнусной роже, пидар, облезет, как мозоль на пятке. Ты меня понял? Остатки воды вылью тебе на член, и с него кожа сползет, как шкура со змеи. И ты никогда уже больше им ничего не сможешь сделать, ни в одну дырку сунуть, понял, ублюдок?

– Я.., я…

– Ты мне не якай, тварь. Где Сережка?

– Я его не трогал, я даже не успел с ними ничего сделать, тут же все переиграли…

– Встань! – приказал Комбат.

Альберт Душечкин встал на четвереньки и торопливо отполз от Комбата на пару шагов. Он стоял задрав голову, мокрые волосы прилипли к одутловатому лицу, правый глаз моргал, дергалась от нервного тика и щека.

– Хочешь жить? – Комбат сделал движение правой рукой, и тяжелая монтировка, выскользнув из рукава, появилась в его пальцах. – Я тебе сейчас, педик, ноги и руки поперешибаю, ты даже до двери не доползешь, и никакие хирурги кости не сложат.