За свои слова ответишь - Воронин Андрей Николаевич. Страница 51

– Мерзость какая! – проговорила она, заворачивая руку носовым платком. – Могу тебе прокладку дать, если не хочешь трусы кровью испачкать, – холодно сказала она и резко ударила коленом Коляна в пах.

Тот почти беззвучно взвыл от боли и обхватил низ живота руками.

– Козел ты безрогий, – уже без всякой злобы произнесла Анна и, держа на отлете руку, завернутую в платок, подошла к погрузочной рампе, на которой стоял Толян. – Дурак твой приятель, – она попыталась отвернуть вентиль на кране, который служил для полива цветника, но тот не поддавался. – Чего стоишь, помоги мне!

Зажурчала вода. Анна долго и старательно мыла руку, выгребая из-под ногтей все, что туда забилось.

– Животное! Сучка! – послышалось сзади. Колян подошел, но не очень близко и шипел на Анну.

– Мне погода нашептала, – спокойно сказала женщина, стряхивая с рук сверкающие капли воды, – она каждому свое шепчет.

– Убью, падла! – потерял всякое терпение Колян и двинулся на Анну.

Та, как кошка вскидывает лапу, вскинула руку. Сверкнули накрашенные ногти.

– Только подойди, я тебе глаза мигом выковыряю!

– Чего ты на нее смотришь! – закричал Колян. – Двинь этой сучке!

– За что? – пожал плечами Толик. – Я же тебя предупреждал? Предупреждал же?

– Предупреждал, – неохотно согласился Колян. – Лучше ты мне на глаза больше не показывайся.

– Не хочешь – не смотри. Моя штучка для таких, как ты, не предназначена.

– Пошли отсюда.

– Перевязочная внизу, – напомнила Анна.

– Заткнись! – Толян, понимая, что еще немного – и его приятель наделает глупостей, схватил его за плечи и потащил по аллейке подальше от корпуса, где они могли столкнуться с главврачом или с Грязновым. Не хватало к сегодняшним неприятностям заиметь еще одну.

Почему-то в том, что Анна не станет жаловаться никому на Коляна, он был уверен. Не та женщина, привыкла защищать себя сама – это вызывало у него уважение.

– Все хозяйство мне разворотила! – цедил сквозь зубы Колян. Он шел на широко расставленных ногах, боясь сделать резкое движение.

– Радуйся, что там костей нет, иначе бы гипс накладывать пришлось.

– Да уж…

А тем временем в подземной клинике шел другой, довольно странный, разговор.

– Меня не должны касаться твои проблемы, – пытался убедить Грязнова главврач.

– Это не мои проблемы, а наши.

– Ты отвечаешь за безопасность, и о том, что ты творишь, у меня нет ни малейшего желания знать.

– Если бы я не остановил его, он бы добрался и до клиники.

– Но приволок его сюда ты! – врач покосился на Рублева: даже привязанный к столу, тот вселял в него ужас.

– Если бы я его убил, это был бы плохой выход.

– Я ничего не хочу знать, – замахал руками главврач Хазаров, – я хочу только одного: чтобы на территорию лечебницы не попадали посторонние, чтобы никто не знал о подземной клинике, которая кормит и меня и тебя вместе с твоими мордоворотами. Сегодня же его не должно быть здесь!

– Убить? – глядя на главврача немигающими глазами, спросил Грязнов.

– Меня не интересует, каким образом ты это выполнишь, мне нужен ре-зуль-тат! – последнее слово он произнес по слогам.

– У меня есть к нему свои счеты.

– Меня это не касается.

– Не думай, что ты такой крутой, – Грязнов взял Хазарова за плечо, – и не ты здесь главный, а я. Мне нужна палата.

– Где?

– Здесь, под землей.

– Ты с ума сошел!

– Я не спрашиваю разрешения, я ставлю в известность, – взгляд у Грязнова стал абсолютно сумасшедший.

Главврач попробовал сбросить с плеча руку собеседника, но тот даже не подумал разжать пальцы.

– Мне нужна палата, последняя в коридоре, с защелкой.

– Зачем?

– Не твое дело.

– Но он не должен выйти отсюда живым, – прошептал главврач.

– Предоставь это мне. Способов убить человека множество, но каждый из людей заслужил свою собственную смерть.

– Что ты хочешь делать?

– Потом узнаешь.

– А если… – начал было Хазаров.

– Никаких если, – остановил его Грязнов. – Благодаря мне ты заработал много денег и проколов с обеспечением безопасности ни разу не случалось. Доверься и на этот раз.

– Тогда было другое дело, – вздохнул главврач, – тебе не мешали эмоции. А тут, как я понимаю, что-то личное.

– Да, вот именно, очень-очень личное. И, чем быстрее я получу то, что мне надо, тем быстрее окончится твоя головная боль.

– Черт с тобой, – махнул рукой главврач, понимая, что Грязнов не успокоится, пока не получит требуемого, – можешь занимать палату в самом конце, возле вентиляционной, мы ее все равно никогда не используем. Но только с одним условием: твои мордовороты сюда больше никогда без моего разрешения ходить не станут, они грязные, как бродячие собаки.

– У каждого свои недостатки, – согласился Грязнов. – Подержи-ка дверь, – и он взялся за край стола на колесиках, выкатил его в коридор, резко толкнул перед собой.

Дребезжа металлом, стол покатился по узкому коридору, в конце которого гудел воздуховод вентиляционной.

Грязнов катил стол так, словно на нем лежал не человек, а груда кирпичей. Ударил торцом в дверь, распахивая створку. В палате, лишенной, как и все остальные помещения клиники, окон, царил полумрак. Медицинская послеоперационная кровать стояла у самой стены, прикрытая белой простыней.

– Ты доволен?

– Вполне.

– Я пошел, – Хазаров двинулся к выходу.

– Погоди, – остановил его Грязнов.

– Тебе чего? – медик уже терял терпение, понимая, что его детище – клиника, которую он создал с нуля, благодаря Грязнову постепенно превращается во что-то другое, в то, что не приносит деньги, а сулит большие неприятности.

– Хер Голова еще в санитарах числится?

Хер Голова – это была кличка одного из санитаров, работавших здесь с самого начала. Уже давно Хазаров собирался выгнать его, поскольку тот стал наркоманом, пристрастившись к героину, но выгнать санитара, который знал многие тайные вещи, не так-то просто, чего доброго, потом начнет шантажировать или, того хуже, заложит в органы.

И поэтому до последнего времени главврач мирился с практически уже ни на что не годным бывшим десантником, к которому прилипла дурацкая кличка.

Убирать же его так, как он привык поступать с донорами, было не с руки. Хер Голова числился в штате, стали бы допрашивать других санитаров, персонал, в клинике появились бы криминалисты. И главврач справедливо решил, что лучше откупаться небольшой зарплатой раз в месяц, чем накликать беду на свою голову. Он даже смирился с тем, что Хер Голова, лишь только представлялась возможность, крал в клинике все, что хоть отдаленно напоминало наркотик.

В этом смысле он был всеяден: его устраивали и морфий, и каллипсол, даже димедролом в таблетках он не брезговал, но главной его страстью, конечно же, оставался героин.

– Работает, – мрачно ответил главврач. – Тебе-то он на хрен сдался?

– Не мне, – покачал головой Грязнов, – а моему клиенту. Пришли-ка его сюда.

Хазаров потихоньку начал понимать, что замыслил Грязнов.

– Прислать-то можно, но Хер Голове твои секреты знать не следовало бы, я его в последнее время и близко не подпускаю к подземной клинике.

– Вам он мешает?

– А ты можешь предложить выход?

– Через месяц я его устраню так, что и следов не останется.

– А если я сейчас все переиграю, откажу тебе?

– Вы правильно делаете, что сперва проигрываете ситуацию и только потом отдаете распоряжения. Не стоит этого делать, без меня вы никогда не наладите систему жизнеобеспечения подземного объекта.

Это было чистой правдой. Никто, кроме Грязнова и его людей, понятия не имел, как запускается подземная резервная электростанция, каким образом функционирует вентиляция.

– Если я захочу, то будет достаточно отключить один-единственный насос, который откачивает отсюда канализационные сбросы, и через пару дней вся клиника заплывет дерьмом.

– Хорошо, я согласен, – тяжело вздохнув, ответил главврач. – Но ты пообещай, что долго это не протянется. Пойми, я не против того, чтобы ты с кем-то сводил счеты, в конце концов это твое дело, но я переживаю за дело. Не хотелось бы ставить под удар то, чему отдано несколько лет жизни, то, что способно кормить меня и тебя еще не один год.