Не ты (СИ) - Резник Юлия. Страница 6
— Ну… как же? Ты уже забыла, на чей капот твой башмак свалился? Это ведь судьба, Маш!
— И ты туда же! Разве можно верить в подобную чушь?! — возмутилась Мура, и сама себе не поверила.
— Нет, ну, а что? Ты сама подумай… Тем более, мужчина какой! Положительный во всех отношениях. Взрослый, опять же, и что-то мне подсказывает, что тебе как раз такой мужчина и нужен.
— Ага! Такой… — пробубнила себе под нос Маша. Сговорились они там, что ли? — В общем, как только что-нибудь прояснится — так я сразу и отзвонюсь.
Когда Маша вернулась из аптеки, Самохин все так же спал. Потрогав лоб начальника, Мура решила, что без таблеток жаропонижающего ему точно не обойтись. А может, и чего покрепче поставить придется. Например, анальгин с димедролом. Укол, который, известно, в какое место ставится. Щеки опалил жар — проклятье всех рыжих людей. Ну, просто зашибись — начало отношений! Романтика, че…
Самохин выплывать из беспамятства не торопился. Он что-то бормотал и уворачивался от ее рук.
— Дмитрий Николаевич, вам нужно выпить жаропонижающее! — набралась храбрости Мура и даже голос повысила! Несильно, насколько могла…
Тот все же приоткрыл немного глаза.
— Маша?
— У вас ангина и высокая температура, я сходила в аптеку и купила лекарства, которые вам нужно принять, — объяснила свое присутствие в его доме Мура, на случай, если Самохин забыл.
— У меня ангина, а не слабоумие, — заворчал тот, принимая из ее рук две таблетки ибупрофена, — я и так все помню.
— Хорошо. А есть, кому о вас позаботиться? — повторила свой вопрос девушка. — Может быть, мне можно кому-то позвонить? Оставлять вас одного небезопасно, и…
— Вот ты и позаботься…
Прекрасно! Она, конечно же, только об этом и мечтала! Мура с досадой фыркнула и, вскочив со своего места, подалась в ванную, чтобы приготовить больному компресс. Но даже ей самой её возмущение показалось слишком вялым и бутафорским. Однажды кто-то из Машиных бывших одноклассников ляпнул, что темперамента в ней было не больше, чем в дохлой рыбе, и, наверное, тот урод был не далек от истины. Во всяком случае, внешне она редко когда проявляла свою эмоциональность, и это незавидное свойство характера было тоже родом из детства. Не шуми, не прыгай, лишний раз ни о чем не спрашивай. Лизетта утверждала, что она была забитой, а Мура и не спорила, хотя с появлением в ее жизни брата и начала отмечать в себе некоторые изменения. Чувство, что ты хоть кому-то нужен — было прекрасным. Оно раскрепощало и наполняло тело легкой воздушной радостью.
Мура оглядела ванную комнату и тяжело вздохнула. Ну, и как здесь вообще кран включается? Ни поворотного механизма, ни ручки. Один смеситель торчит прямо из каменной (уж не мраморной ли?) столешницы — и все! Заглянула в душевую кабинку. Ну, здесь попроще… Хоть пипка есть, которую Мура и принялась вертеть. А та возьми — и сработай. И окати ее с ног до головы из каких-то хитро вмонтированных в стене форсунок. Игрушки дьявола! Ну, и что теперь? Взяла аккуратно сложенное в нише под раковиной полотенце, обтерлась. Отжала компресс и, наконец, вернулась к болящему.
— Ты где застряла? Я чуть не умер…
— От этого еще никто не умирал! — буркнула Мура, сворачивая полотенце. — Вот, оботритесь. Это поможет температуру сбить.
— Фу, мерзость какая!
— Знаю, что неприятно, но температуру нужно сбивать, иначе…
— Умру?
— Да что ж вы каждый раз умираете?
Лежащий напротив нее мужчина уже не казался Маше таким уж недосягаемым. Оказывается, что короли, что челядь — в болезни ведут себя, как малые дети, то есть ноют и выносят мозги.
Мура склонилась над шефом и положила ему на лоб аккуратно свернутый валик компресса. Выпрямилась, натолкнувшись на пристальный изучающий взгляд Дмитрия Николаевича. Вот только он не в глаза смотрел, а… на ее обтянутую мокрым трикотажем острую грудь.
Глава 3
— Мура! Мур… Да подожди ты! Куда несешься?!
— Извини, Лизетта. У меня шеф больной, ты же знаешь.
— Угу! Пропадет без тебя, бедняжка!
— Как знать? Температура у него второй день под сорок. Ангина — опасная штука. Может и на сердце осложнение дать.
— Правильно! Зачем тебе папик-сердечник?
— Лизка! — возмутилась Маша, на полном ходу сворачивая в студенческую столовую.
— Ну, а что? Я не права? Или ты уже остыла, проведя с ним бок о бок ночь?
— Чокнутая! Мы в разных комнатах спали!
— Вот прямо в разных?
— Да!
— Что-то темнишь ты, подруга, а между тем пылающие щечки выдают тебя с головой. Уж мне бы могла рассказать…
— Да нечего рассказывать! Говорю же!
Лизкина навязчивость Машу порядком достала. Тем более, что ей действительно нечего было рассказывать. А краснела она… вовсе не потому, что у них что-то было! Скорее, наоборот. Огнем по венам распространялась как раз таки чувство неудовлетворенности. Оно пылало и жгло ее внутренности, опаляло кожу, заставляло сжимать ноги в попытке унять… в попытке унять… пожар. Муре одного взгляда Самохина хватило, чтобы завестись. А когда он медленно поднял руку и сжал ее напряженный сосок через мокрый трикотаж футболки — она как в кипящую лаву упала.
— Точно-точно?
— Абсолютно! Так, ты что будешь? Заказывай…
В ожидании заказа Маша размышляла о том, что ничуточки Лизетте не соврала! В то время, как она застыла, загипнотизированная его странной лаской, Дмитрий Николаевич медленно отнял руку и, перевернувшись на бок, засопел. Похоже, он вообще вряд ли отдавал отчет своим действиям.
— Ну, а как он… вообще? В неформальной обстановке? — спросила Лизка, устраиваясь за столиком.
— Нормально, Лиза. Нор-маль-но!
— Не храпит? Носки не разбрасывает? В носу не ковыряется?
— Ты невозможная…
— Это почему же? К выбору спутника жизни нужно подходить с умом! А кто тебе подскажет чего умного, как не я?
Маша закатила глаза и вернулась к поеданию своего хот-дога.
— Закрыли тему, — пробормотала она, прежде чем запить это дело дерьмовым растворимым кофе.
— Ну и ладно! Раз ты такая…
Лизке действительно пришлось заткнуться, потому что, за неимением пустых столиков, к ним подсели ребята их параллельной группы.
— Привет! Не помешаем? — обаятельно улыбаясь, поинтересовался один из парней.
Мура ниже опустила голову, а Лизетта защебетала что-то на тему «да ни в жисть» и «вы как скажете, тоже». А все потому, что подруга не на шутку увлеклась этим обаяшкой Самсоновым.
Четыре подноса с едой упали на стол, едва не столкнув Мурин стаканчик с кофе. Она молча его отодвинула и перевела равнодушный взгляд в окно. Подоспевшая компания лично ей была неинтересна. Но ради подруги она готова была терпеть. Вдруг у них и правда что-то сложится с этим блондином? Вроде бы, парень он неплохой. По крайней мере, на первый взгляд. В детали Мура не углублялась.
— Че в пятницу будем мутить? — поинтересовался кто-то из толпы.
— Меня подруга на Мота зовет.
— Вот это зашквар! С тех пор, как он стал принимать анальные плюшки от продюсеров и петь новомодные песенки под олдовые битлы, я к нему ни ногой.
— Скажи это моей подруге, бро…
Лизка невольно вскинула взгляд на Муру. И так всегда, стоило кому-то завести речь обо всей этой х*рне. Можно подумать, Маша снова бы на это дело повелась. Да ну. В школьном прошлом все. Спустя два года эта тусовка её абсолютно не привлекала. Она даже не следила за новинками, ей было все равно, как проходил тот или иной баттл. Она вообще о них не вспоминала. В ее наушниках звучали давно полюбившиеся, проверенные временем треки.
— А на Вирусе в прошлые выходные организовали несколько пробных баттлов. Говорят, в пятницу — повторят. Не хотите сунуться?
— Лиз, я уже пойду… — тихонько шепнула Маша подруге, подхватывая с пола потрепанный рюкзак.
— Но…
— Спишемся потом. Не теряйся.
Если в старом здании университета было еще терпимо, то на улице — жара стояла невыносимая. Футболка моментально прилипла к спине, подмышками образовались пятна. В такой зной даже антиперсперанты не справлялись. Вобрав в легкие обжигающе-горячий воздух, Маша побрела к остановке. Раскаленный асфальт плавился под ногами, казалось, ступи чуть сильнее — и вовсе под землю уйдешь, как в зыбучих песках, ей Богу. Но самый ад был в троллейбусе. Ни вдохнуть, ни выдохнуть. Потому что, если Мурин дезодорант не вполне справлялся, то некоторые его применением вообще не озаботились. К дому Самохина девушка добралась уже в полуобморочном состоянии. Из последних сил прошлепала к торговым павильонам, купила говядины, овощей и, наконец, ступила в прохладу подъезда.