Путь на восток (СИ) - Бочков Александр Петрович "Алекс". Страница 65

— Тогда бери меня за руку и не отпускай! Пока ты со мной — можешь ничего не бояться! Медсестра перевернулась, встав на колени:

— У меня там раненый командир! — просипела она, повернув ко мне голову и заползла в дыру возле засыпанной землёй двери в землянку. Через минуту появилась её ноги; ягодицы, прикрытые грязной юбкой; спина и руки, вытягивающие за плечи молодого парня в военной форме. Повернула ко мне побагровевшее лицо:

— Помогите мне его вытащить! Сердце кольнула глухая ревность! Девушка, видимо, что то прочитала в моих глазах и выпалила:

— Вы не подумайте чего такого! Просто он мой командир и хороший человек… Я наклонился к парню, скрывая своё смущение: кто я такой для неё? Никто! Она обо мне ничего не знает. Да я ещё не родился!!! Бросил взгляд на петлицы — лейтенант. Комроты или заместитель… Потом разберёмся — надо уходить: кто то из немцев видел как попадали его камрады и побежал за подмогой. И вот они уже бегут сюда настороженные — с винтовками наперевес, готовые стрелять во всё, что шевельнётся! Положил парню ладонь на лоб; пустил немного силы, чтобы не умер, пока буду его тащить; ушёл в невидимость; взвалил его себе на плечо. Присел; схватил руку санитарки; вздёрнул её на ноги, дав тоже немного силы и потащил за собой по траншее…

— Вы можете отводить глаза! — восторженно воскликнула девушка за моей спиной. Повернул на ходу голову, хотя она всё равно меня не видит и прошипел негромко, но зло:

— Не болтай зря, чтобы нас не услышали немцы! Старайся не шуметь и не дышать как паровоз! Ну вот, ожила — поджала губы и пошла за мной, сверкая серыми глазищами! Когда немцы подошли к своим убитым камрадам — мы уже были в пятидесяти метрах от них… Вот очередной взрыв бомбы, попавшей в траншею, обвалил края и я потащил девушку наверх по земле, уже почти слежавшейся. Поднялись на верх и направились к лесу, росшему от окопов…

— Там остались наши следы… — раздалось негромкое у меня за спиной. Процедил, не оборачиваясь:

— Это неважно… Девушка за спиной фыркнула:

— Вы зря злитесь: я же сказала — между нами ничего не было! Он мой командир и я выполняла свой долг! Совсем уже пришла в себя — дерзить начала… Ничего не сказал, продолжая тащить её по направлению к железной дороге. Во уже и рельсы мелькнули сквозь пожелтевшую листву. Сделаем привал, отдохнём, да и парня подлечить надо: мало ли что она говорит! Главное — я её нашёл и спас от будущих проблем… А дальше — жизнь покажет… Вышел из невидимости и, стараясь не смотреть на Марию, опустил парня на траву. Положил снова руку на лоб; пустил в рану Чёрную силу… Рана, под повязкой стала затягиваться, выбросив наружу всякую гадость, бывшую в ране. Пустил ещё немного силы, подлечивая лейтенанта: пусть дальше идёт своими ногами: много чести таскать на себе непонятно кого… Парень открыл глаза, сел, увидел медсестру:

— Машенька — что со мной случилось? — прошептал он ласково. Мария нахмурилась, метнув мне в спину быстрый взгляд:

— Вы были ранены в голову товарищ лейтенант… Вот товарищ командир вытащил вас из окопа под самым носом у немцев, убив сразу пятерых. Ножом! — восхищённо ответила она.

— А потом тащил вас на себе несколько километров! — добавила строго. Х…м… Ну, несколько километров — это она, конечно, слегка преврала. Хотя — для усталого организма может и показаться…

— А потом он вас вылечил… — добавила строго — а мне приказал сменить вам повязку. Артистка… погорелого театра! Ведь играет — играет на публику в виде одного зрителя — меня… Вот только зачем? Ладно — поживём, увидим. Не оборачиваясь — я и так вижу что происходит за моей спиной, «оглядел» окрестности: в радиусе полукилометра никого нет, а эти — трофейщики, там оказались совсем случайно, да и осталось их там всего пятеро. Ладно — пусть живут: они сами испугаются, когда поймут, что вокруг происходит… А за спиной… Машенька подсела к лейтенанту сбоку и смотав с головы грязные, кровавые бинты, насколько можно, просто сняла остатки с головы…

— Ух ты! — восхищённо воскликнула она за моей спиной — и бинт не надо тратить! Экономная значит… — с теплотой подумал я про себя, вспомнив прежнюю Марию — она всегда была экономной. Не жадной или прижимистой, а именно такой, какая мне нравилась — экономной…

— Машенька — а где наши все? — спрашивает лейтенант.

— Я вас сколько раз просила товарищ лейтенант называть меня по званию, должности или фамилии. Или не помните? — последовал резкая отповедь. Надеюсь это искренне, а не женское коварство…

— А наши? — голос у неё дрогнул — наших много поубивало: пока шли окопами многих видела мёртвыми… Но может кто и остался в живых…

— А что вы там делали — в этих окопах? — спросил я, ни к кому не обращаясь… И не повернулся даже…

— А вы кто по званию будете товарищ командир? — спросил оживший комроты — и как оказались в этом месте? — прозвучал новый вопрос с подозрительной ноткой. Любопытный ты лейтенант или бдительный?

— Вас товарищ командир от смерти спас, а вы ему, вместо спасибо, вопросы странные задаете! — заступилась за меня военфельдшер.

— А бдительность никогда не лишняя товарищ Романова (вот какая здесь у неё фамилия) — ответил уязвлённый комроты — а спасибо я товарищу командиру скажу. И добавил с намёком — Позже…

— Ты прав лейтенант… — ответил я повернувшись — бдительность нужна: мы не на лесной прогулке, а на войне… Только вот бдительность твоя — не правильная… Я вооружён, а ты нет; я здоров, а ты без сил… И ты у меня ещё документы потребуй! Мария прыснула, но тут же приняла серьёзный вид…

— В твоём положении, лейтенант нужно «плыть по течению» и выжидать нужный момент. Это называется воинской смекалкою… Хотя… Спишем твоё поведение на последствия ранения. Но про то, что я сказал — не забудь. Звание у меня — майор… А как я здесь оказался? Да вот за ней пришёл! — выскочило непроизвольно. У Романовой расширились глаза, но я поднял ладонь, останавливая, готовые сорваться с губ Марии вопросы — женщине только да волю — замучает своими вопросами до смерти:

— Об этом — потом… Когда-нибудь… Может быть — закончил строго. — А теперь за мной! Давай я тебя лейтенант поддержу, а то тебе пока ещё трудно идти самому. Закинул его руку мне на плечи и подхватив за талию повел к железнодорожной насыпи. Пока дошли — из-за кромки леса почти неслышно выкатился паровоз с вагонами…

Боец, находящийся в будке машиниста, помотал головой, словно отгонял наваждение: впереди, на железнодорожном полотне, стояло трое военных и один из них поднял руку, останавливая эшелон… Пригляделся — тот, который поднял руку, был очень похож на их командира. Сорвал трубку телефона рации и доложил старшему:

— На железной дороге, впереди, стоят трое военных. Один поднял руку — останавливает эшелон. Похож на нашего командира… Получив ответ приказал машинисту — Тормози состав…

Паровоз остановился, не доехав до нас десяток метров. Из окошка машиниста высунулся боец, готовый, в случае опасности юркнуть за защиту железной кабины. Спросил удивлённо:

— Товарищ командир?! А вы как здесь оказались?

— Ты ещё спроси меня что я здесь делаю… — раздражённо бросил я.

— Виноват, товарищ командир… — ответил боец… А ко мне уже подбегал командир батальона:

— Товарищ командир — следуем согласно приказа… — вытянулся он.

— Рация у тебя далеко? — устало поинтересовался я: сильнейшее напряжение последних часов — встречу я Марию или нет; вырву её из лап фашистов или не успею… давило на психику не хуже бетонной плиты! И вот когда всё обошлось; когда она со мной, а я со своими бойцами — накатил отходняк. Закрыл глаза на несколько секунд, слушая ответ комбата — У меня в вагоне… Пойдёмте со мной… Тряхнул головой, отгоняя слабость — не время расслабляться: ничего ещё не закончилось — всё только начинается…

— Капитан… — открыл глаза — отдай приказ бойцам: разместить у себя раненого лейтенанта и военфельдшера. Приставь к ним бойца: из вагона никуда не выпускать! Особенно военфельдшера!

— Товарищ майор! — вскинулась Романова — я могу оказывать медицинскую помощь раненым!