Дворец Посейдона - Тимайер Томас. Страница 7

Тем временем Шарлотта без лишних слов принялась обрабатывать его кисточками и ватными тампонами. Раньше он ни за что не согласился бы подвергнуться подобной процедуре, но сейчас, похоже, выбора не было. А еще через минуту-другую ему даже стало нравиться. Девушка действовала умело и проворно, и Оскар наслаждался тем, что она так близко от него. Легкий запах лаванды щекотал ему ноздри. Это духи или Шарлотта сама так пахнет?

Ему ужасно хотелось сказать хоть какую-то любезность, но ничего не приходило в голову. Хоть это и смешно, но в ее присутствии Оскар всегда немного робел, а ведь в своем районе он слыл настоящим Казановой. Вероятно, все дело в том, что Шарлотта слишком умна и видит его насквозь. Так или иначе, но с ней он чувствовал себя не так, как с другими девушками.

Через пять минут Шарлотта закончила.

– Я думаю, получилось неплохо.

Она снова протянула ему зеркальце. Оскар повернул голову: действительно отлично! Кроме легкого отека, ничего не заметно. Он хотел было ее поблагодарить, но Шарлотта убрала зеркальце в карман и строго сказала:

– У нас нет времени на болтовню. Гумбольдт уже ждет. Надевай ботинки и бегом вниз!

4

Дверь в библиотеку была широко распахнута. Оскар нервно пригладил волосы и переступил порог помещения.

– Ну, наконец-то! – воскликнул ученый. – Долго же ты собирался… Господин Никомедес, позвольте вам представить моих верных спутников. Это Элиза Молина, моя племянница Шарлотта и мой слуга Оскар. И конечно же, Вилма, которая тоже принимала участие в нашей экспедиции в Южную Америку и оказала нам немало поистине бесценных услуг.

В корзинке под столом сидела киви, внимательно наблюдая за происходящим. Гумбольдт взял банку с кормом и бросил птице маленький кусочек лакомства. Птица с жадностью проглотила угощение.

– Очень рад. – Никомедес горячо пожал руки всем, за исключением Вилмы. – Довольно необычный состав для исследовательской экспедиции, но мы ведь живем в необычное время.

– Абсолютно с вами согласен, – подхватил Гумбольдт.

– У вас поразительное собрание географических карт, – похвалил Никомедес. – Ваши атласы – как старинные, так и новейшие, – отличного качества. Вы позволите?

– Да-да, прошу вас.

Судовладелец снял с полки одну из книг, полистал и аккуратно водворил на место.

– Насколько я могу судить по именам, вы, господа, оба из Греции? – спросил Гумбольдт.

– Мы с капитаном Фогиацисом из Афин. Прибыли вчера вечером экспрессом «Эллада». Поездка была долгой и весьма утомительной.

Гумбольдт указал гостям на кресла.

– Пожалуйста, присаживайтесь, – сказал он. – Должен заметить, вы превосходно владеете немецким.

– Благодарю. – Никомедес казался польщенным. – У меня была возможность посещать одну из лучших школ в Афинах. Мой преподаватель английского и немецкого был родом из Гамбурга.

– Могу я узнать, кто рекомендовал вам обратиться ко мне?

– Ваша известность и заслуги не нуждаются в рекомендациях. О вас ходят легенды, ваши публикации вызывают жаркие споры в ученом мире… Из газет мне довелось узнать, что в будущем вы намерены оказывать услуги частным лицам и компаниям. И прежде всего тем, кто столкнулся с… э-э… не совсем обычными проблемами. Когда статья с вашим заявлением попалась мне на глаза, я мгновенно понял: вы – тот самый человек, который нам нужен.

Он бросил многозначительный взгляд на своего спутника.

– Надеюсь, что смогу оправдать ваши ожидания, – с улыбкой проговорил Гумбольдт. – Но сразу оговорюсь: чудес мы не творим.

– И все же это именно то, на что мы надеемся. Я имею в виду, что вы – именно тот человек, который способен сделать невозможное возможным.

Гумбольдт пожал плечами.

– Такого рода предпринимательство для меня в новинку. Скажу прямо – вы мой первый клиент с того момента, как я покончил со сворой замшелых университетских рептилий. Но у меня действительно имеется большой опыт в исследовании необычных и уникальных феноменов. И можете быть уверены – если я соглашусь взяться за ваш случай, то посвящу ему все свое время и силы.

– Честно говоря, ни к кому другому я бы и не рискнул обратиться с нашей проблемой. – Судовладелец понизил голос. – Информация, с которой я хочу вас ознакомить, требует высочайшей степени секретности. Ни единое слово из нашего разговора не должно выйти за пределы этих стен.

– Можете полностью нам довериться, мы умеем хранить тайны.

Никомедес умолк. После минутной паузы, он снова заговорил:

– То, что я сейчас расскажу, покажется вам странным, но уверяю вас, все это – чистейшая правда.

Гумбольдт улыбнулся.

– За свою довольно долгую жизнь я повидал много странных вещей.

Элиза, незадолго до того покинувшая библиотеку, вернулась с подносом, уставленным напитками и закусками. На столе появились графины с водой и фруктовыми соками, хрустальные бокалы, тарелочки со сдобным и солоноватым печеньем.

– Что изволят пить господа: воду, соки, коньяк?

– Благодарю, – отрицательно покачал головой Никомедес. – Для спиртного, пожалуй, рановато. Но это касается только меня – возможно, мой спутник не откажется от рюмки водки, у него до сих пор не в порядке нервы. Он немало пережил, можете мне поверить.

Пока Элиза наполняла рюмку для пожилого посетителя, Оскар исподтишка рассматривал греческого капитана. В облике старого морского волка чувствовалась глубокая надломленность: пальцы его крепких рук подрагивали, глаза словно были обращены внутрь. Что такого могло случиться с мужественным моряком?

– Не знаю, говорит ли вам о чем-либо мое имя, – начал Никомедес. – Наша семья владеет одной из крупнейших в Греции судоходных компаний. Ее основал мой дед. В настоящее время мой отец возглавляет компанию, а я уже в течение двух лет являюсь его младшим партнером. Нам принадлежат пятнадцать пароходов, причем десять из них постоянно находятся в море. Наша деятельность распространяется на побережья Пелопоннеса, остров Крит и прилегающие мелкие острова. Также мы регулярно осуществляем грузовые перевозки на Кипр. Наши суда доставляют продовольствие, древесину, сталь, уголь и прочие грузы. Маршрут между афинским портом Пирей и островом Крит полностью контролируется нашей компанией. Именно на этом маршруте в последнее время пропали три наших корабля. Это очень серьезная потеря.

– Пропали? – Гумбольдт приподнял бровь. – Пропасть может кошелек, шляпа или трость, но пароход? Что это были за суда?

– Пароход «Корнелия» имел в длину сорок пять метров и брал на борт около двухсот тонн груза, – ответил Никомедес. – Мощность паровой машины шестьсот лошадиных сил, средняя скорость – четырнадцать узлов. Другие два корабля были еще крупнее. Груз состоял преимущественно из рельсов для строительства железной дроги, которое ведется на Крите. Все суда были достаточно прочны и обладали отличными мореходными качествами. Даже тот шторм, во время которого погибла «Корнелия», не представлял для них серьезной угрозы. – Он отпил глоток воды со льдом. – Капитан Фогиацис командовал «Корнелией» в день ее гибели, и ему единственному из всего экипажа удалось выжить. По его словам, судно в разгар бури атаковало неведомое морское чудовище, однако ни мой отец, ни мой дед этому не верят. Они уверены, что Фогиацис, несмотря на его безупречную репутацию, в тот день напился и посадил «Корнелию» на рифы. – Молодой человек бросил сочувственный взгляд на капитана. – Но я знаю Димитриоса Фогиациса с детства. Он порой брал меня с собой в плавания, и уж кому-кому, но мне бы он лгать не стал.

Гумбольдт некоторое время задумчиво разглядывал обоих посетителей, а затем встал и направился к стойке с картами.

– Прежде чем мы займемся чудовищем, я хотел бы точно знать, где произошла катастрофа.

Он извлек свернутую в трубку карту восточной части Средиземного моря, вернулся к посетителям и расстегнул кожаные ремешки, стягивавшие тугой рулон.

– Здесь у нас остров Крит и прилегающие к нему морские районы.