Магистериум морум (ЛП) - Бэд Кристиан. Страница 71

Но одной бреши мало. Нужно что-то ещё. Не зря ведь Анчутус так долго ждал, пока сеть случайностей даст ему возможность действовать.

Бесы почуяли силу, когда в городе предателей объявилась Алекто. И дело тут точно в крови. Фурия и сама была порождена когда-то пролитой кровью. Значит, кровью она и была призвана! Она пришла мстить, как когда-то уже приходила мстить мятежному городу вместе с воинством Сатаны.

Как только бесы заманили Алекто в Ангистерн, они заклятьями надломили течение времени, и город на сутки погрузился в безвластие! Кто победит сейчас — тот и будет им править! Сатана не вмешается! Бойня за власть только позабавит его!

А маг… Маг, видно, близок к разгадке или даже знает уже, кто вызвал Алекто! Кто заварил всю эту кашу — сумеет и прекратить её! Вот Анчутус и охотится за магом!

Тиллит захохотала так, что мурашки побежали под тонкой шкуркой беса.

— Дурак! — воскликнула она. — Твоё время и в самом деле кончится на рассвете! А захочет маг — так и сейчас! Немедленно!

Анчутус побагровел и… растворился.

Следом за ним исчезла хохочущая Тиллит.

Она прозрела вдруг то, чего не сообразила в горячке ссоры с Борном: а ведь это он сам и вызвал Алекто, требуя отомстить за сына, убитого человеческими магами! Ведь Алекто — всё-таки прапрапрабабка этому лавовому червяку!

Во внутренностях у Тиллит стало легко и приятно. Вот и шанс отомстить инкубу! Она донесёт эту правду до самого Сатаны! Изменчивый накажет Борна, и тогда инкуб снова полюбит её, но будет поздно!..

Пакрополюс остался один пред ослепшим зеркалом. Ему-то некуда было идти. А не найдёт похитителя Алекто — так и вообще ходить больше не понадобится.

***

Очнулся магистр Фабиус в крохотной комнатушке, по виду — дешевой, гостиничной. Однако в ней было окно, в окне — вечер, а у окна — крепкий дубовый стол, уставленный аптекарскими приборами.

Там же маячила спина Саймона, сосредоточенно растиравшего розмарин в фарфоровой ступке. Его свежий, чуть горьковатый запах и разбудил магистра.

Фабиус шевельнулся, ощутил тяжесть в правой руке. Ощупал её левой: необычайно твердую и объёмную.

— Лубок я наложил, — не поворачиваясь, подсказал Саймон.

Фабиус улыбнулся. Он видел, что лекарь наблюдает за его отражением в начищенном медном чайнике, стоящем на круглой деревянной подставке.

Саймон фыркнул и тут же налил магистру травяного отвара из этого самого чайника.

Отвар был в меру горячим, терпким и сладковатым. Магистр опознал мяту, валериану, мёд и дягиль. Он приподнялся, сел в подушках, осмотрелся, ничего, впрочем, необычного не заметив: холостяцкое жилище — кровать, стол, стул, сундук. Видимо, Саймон квартировал здесь один.

— А где мальчик? — спросил маг, пытаясь вспомнить в подробностях утренние события, что отошли куда-то в пелену снов.

— Хел?

— Я хотел бы послать его в дом префекта, чтобы предупредить…

Саймон повернулся, нахмурил брови. Его чёрные глаза стали слишком строгими для юного лица.

— Кого предупредить? — спросил он.

Фабиус ощутил, что Саймон уже знает, КОГО.

— Это демон из Преисподней, — согласился он.

— Это — высший демон, — кивнул Саймон. — Один из самых опасных.

— Что ты знаешь о демонах?.. — невесело усмехнулся Фабиус, не надеясь на ответ.

Но Саймон взял табурет и подсел к его постели.

— Не найдя магов в Гейриковых ямах, искать я продолжил, — сказал он.

Маг подался вперед.

— Нет-нет, нужно ещё полежать!.. — воскликнул Саймон.

И тут Фабиус вспомнил все события последних двух дней и ночей, и пот прошиб его.

— Что случилось на Ярмарочной после того, как я упал? — спросил он, безуспешно пытаясь вызвать колдовское зрение.

— Всё хорошо, насколько вообще оно может быть таковым. Горожане разбежались — поражённые или напуганные. Разбойники и крещёные всё ещё осаждают ратушу, но штурмовать не решаются. Слишком мало их. Думаю — ждут они темноты. Демон ваш исчез.

Фабиус допил отвар и ощутил голод. Тело торопливо заживляло раны. Это тоже было хорошо. До ночи он успеет поесть и выслушать Саймона. И решить, что делать дальше. Штурма ратуши нельзя было допускать ни в коем случае.

— Так что же ты нашёл в Гейриковых ямах? — спросил маг.

— Расскажу. Но сначала спущусь на кухню за пирогом и вином, — Саймон поднялся и направился к дверям. Обернулся. — Ночной горшок достанете вы легко из-под кровати, если опустите вниз руку.

— Только не с рыбой… — крикнул ему в след Фабиус.

Пирог оказался с луком и зайчатиной, сочный и вкусный. И вино — не самое скверное.

— Просидел я полночи, болтая со стражей. Лечу я там узников, а иногда и охрану, — рассказывал Саймон. — Беру я недорого, ведь я — ученик. Охранники благоволят мне, норовят поболтать о своих болячках. Видел я, как начался бунт, и вовремя бежал.

Он встал, отрезал магистру хлеба и сыра.

— Ешьте, как следует, недолго ведь вас удержишь в постели.

— И что было дальше? — магистр взял горбушку и откусил, запив вином.

— Не получив иного задания, решил я, что нужно продолжать поиски магов.

— Я просто не смог ответить на твоё письмо.

— Это сейчас понимаю я. Но тогда… Крутил я задачу и так, и эдак. И на рассвете решил посетить тюремное кладбище. Сам не знаю, на что рассчитывал. Казалось бы, кто же будет хоронить магов под своими именами? Ходил я и читал надписи на могильных плитах, и вдруг услыхал плач. Плач на кладбище — дело обычное, если стоят родные и хоронят тело усопшего. Но тут я, похоже, был один. Кто же плачет? Присмотрелся я и заметил рыдающего мальчишку.

— На рассвете?

— Это и мне показалось странным. Если бы увидел я его вечером, когда горожане приходят семьями навестить могилы, я бы так удивлён не был. Гонимый сомнениями, подошёл я к мальчику и заговорил. Так и познакомились мы с Хелом. И показал он мне место, где двенадцать веков назад горожане поставили виселицы, чтобы казнить трёх магов, подписавших Договор с Сатаной вопреки воле городского совета. Виселицы давно должны были сгнить, но к удивлению своему увидел я, что кто-то восстановил их. И свежие кости, обглоданные собаками и лисицами, лежали под ними. Нашёл я также обломок фибулы и остатки плащей.

Саймон встал и принёс со стола простую шкатулку из берёзы. Магистр раскрыл её. Фибула была серебряной, а ветхие куски ткани явно были когда-то глубокого синего цвета…

— Тройная жертва на месте другой такой же жертвы, — пробормотал маг. — Они пытались так вызывать фурию? А Хел? Как он узнал про это страшное место?

Саймон замялся.

Магистр вспомнил удивительно светлые прозрачные глаза мальчика, словно туман застилал их, его странную физическую силу и устойчивость к «ветру мёртвых». Нахмурился:

— Он человек?

— Магистр, я… — замялся Саймон. — Обещал я не говорить вам!

— Пожалуй, я уже догадался сам, — усмехнулся Фабиус. — Он из той хищной демонической мелочи, что обитает в Ангистерне в тайне и от людей, и от тварей? Ты послал его следить за мной, ибо перемещаться он может мгновенно. И сила его — сила не мальчика… Чем он питается?

Саймон вздохнул.

— Хел — порождение высших демонов. Способен он питаться не только душами, но и эманациями людей. Сильными чувствами. Потому и нравятся ему кладбища. В наш мир попал он крохотным комочком слизи, прилипшим к чьей-то ступне. Свои не очень-то признают его, для этого должно быть оглашено в Аду его имя. Больше держится людей он, но тоскливо ему без сородичей. И иногда плачет. Совсем как ребёнок, разве что слёзы розоватые у него и испаряются с шипением. Не гневайтесь, магистр. Мы с Хелом… Следили за вами немного.

— Удивительно, как долго я изучал демонов, и как много узнал о них здесь, — вздохнул магистр.

Саймон вскинул глаза, не понимая, гневается ли Фабиус?

— Нет, я не сержусь. И не обижу твоего Хела. Тем более что я сам вынужден доверяться его собрату.

Маг протянул Саймону пустой кубок, простецкий, глиняный.