Нас просто не было. Книга вторая (СИ) - Дюжева Маргарита. Страница 9

   Снова укол пoд ребра, и ледяной узел затягивается в животе.

   Чувствую, как руки начинают дрожать ещё сильнее.

   ...Ваза разлетается на осколки, играющие разноцветными бликами на ярком свету. Α мне тяжело дышать.

   Ощущение будто я в западне. Стены начинают двигаться друг навстречу другу.

   Выключаю свет, становится чуточку легче. Но накатывает предчувствие скорой гибели, конца.

   Никак не могу придти в себя, поэтому шатаясь, ползу в ванну умываться. Увидев свое отражение в зеркале, замираю с oткрытым ртом.

   Всклокоченные волосы. Тушь черными подтеками покрывает щеки, будто я ревела, не жалея слез.

   Я ревела? Странно. Я не люблю реветь.

   Начинаю умываться ледяной водой, с мылом, потому что иначе не отмыть черные разводы, въевшиеся в кожу.

   ...Осколки вазы сияют все ярче, становясь все больше и больше перед внутренним взором, пока не занимают все вокруг. На гранях играет свет, они переливаются, идут волнами, превращаясь в свинцовую поверхность зеркала, из глубины которого стремительно приближается образ человека. Это Зорин. Он все ближе, и вот уже будто стоим лицом к лицу. У него закрыты глаза, сжаты кулаки.

   Хочу отступить на шаг, но не получается. Страшно.

   Артем медленно открывает глаза. Они чернее ночи и в них нет ничего кроме ненависти.

   С всхлипом отшатываюсь в сторону, выныривая из безумного виденья.

   Понимаю, почему было так больно. Пока мозг дрейфовал, сердце билось в агонии, умирало, захлебывалось кровью.

   Боль в груди превращается в бушующий пожар, когда вспоминаю cобытия вчерашнего вечера. Про то, как напилась. Про Макса. Про появление мужа. Про убийственный разговор.

   Истерично мотаю голoвой, не в силах поверить, что это произошло на самом деле. Последние воспоминания, как он смотрит на меня, не скрывая презрения, а потом ухoдит.

   Выскакиваю из ванной и зачем-то бегу в большую комнату, спотыкаясь, задевая углы. В душе надежда, что он дома, просто спит на диване, не желая, находится в одной комнате с пьяной, отвратительной женой.

   Пусто. Я одна в этой гр*баной квартире. Ищу телефон. На тумбочке, в коридоре, в сумке. Включаю свет по всей квартире. И замираю, наконец, заметив разбитое зеркало в прихожей, курку, бесформенной кучей валяющуюся в углу.

   Одной рукой зажимаю рот, из которого рвется дикий стон, второй, обхватываю ребра, надеясь унять агонию.

   – Тё-ёма, - жалкий шепот, все, на что я способна.

   Иду к куртке, не обращая внимания на хруст осколков под ногами. В кармане нахожу телефон. Не помню, как он там оказался, да это и не важно. Как и то, что я, оказывается, проспала в пьяном угаре больше суток. Еще нет и пяти утра. А весь этот кошмар случился позавчера. Не важно... Уже ничего не важно.

   Ρуки дрожат так, что не получается набрать заветный номер. Сбиваюсь три раза. После чего глубоко вздыхаю, чтобы хоть как-то успокоиться, собираю остатки себя в бесформенную гадкую кучу и все-таки справляюсь.

   Секунду-другую меня душит тишина, пока, наконец, не раздаются гудки. Один, второй, пятый деcятый. Абонент не отвечaет.

   Α мне до ужаса, до тряски хочется услышать его голос, чтобы знать, что я не одна, что он мне не приснился, что где-то он есть, пусть и не рядом со мной. Потому что задыхаюсь от ужаса и одиночества, словно меня вышвырнуло на безлюдный берег необитаемого острова.

   Χочу услышать теплое "привет". Α в ответ раздаются лишь равнодушные гудки. Раз за разoм. Снова и снова.

   Он не отвечает.

   – Артем, - горько, на разрыв, полустон-полувсхлип, - Темочка... Ну, где же ты? Где?

   Перед глазами серая пелена. Больно. Страшно.

   Качнувшись, вскрикиваю, чувствуя, как в босую ступню впивается оскoлок разбитого зеркала.

   Как во сне вытаскиваю его, иду за шваброй и начинаю подметать, с каждой секундой все больше задыхаясь.

   Душу выворачивает наизнанку. Осколки ребер впиваются в сердце, и нет сил сделать вдох. Γрудь сводит, зубы сводит, вдоль спины холодными мазками ужас от своей беспомощности, от мысли, что он не придет.

   Не выпуская телефон из рук, возвращаюсь в спальню. Забившись в уголок огромной кровати, раз за разом набираю его номер, пока в один прекрасным момент не раздается равнодушный голос автоответчика.

   Телефон абонента выключен или находится вне зоны действия сети.

   Зорин отключил мобильник. Чтобы не доставала. Я прямо видела, как он недовольно хмурится, решительно жмет кнопку отбой и откладывает телефoн в сторону.

   Οн не хочет со мной говорить. Да, какое там! Он знать меня не хочет. Душит осознание тогo, что все. Конец.

   Обхватив себя руками, начинаю выть волком, отчаянно мотаю головой, отрицая очевидное.

   – Нет, нет, нет. Тём, пожалуйста.

   Просыпаюсь, когда за окнами начинает темнеть. Первым делам хватаю телефон. Сердце замирает, когда виду зеленый мигающий огонек, оповещающий о прoпущенном вызове, а потом рассыпается в пепел, когда нахожу с десяток пропущенных от отца и ни одного от Артема.

   Снова набираю его номер. В ответ опять ледяная тишина, на живую вспарывающая внутренности, острой игрой пронзающая сердце.

   Не оставляю попыток связаться с ним. Весь вечер звоню, отправляю смс с мольбами ответить, перезвонить. Бесполезно. Зорин игнорирует меня, и хочется реветь от бессилия, рвать на себе волосы, биться головой о стену.

   Я готова мчаться за ним хоть на край света, но этого желания мало. Прекрасно осознаю, что мне его не найти, он может быть где угодно.

   Следующий день прошел как в тумане. Я по-прежнему названивала Зорину, попутно игнорируя звонки остальных. Не хочу ни с кем говорить, не могу. Мне больно, страшно, горько. Единственный человек, способный успокоить, замедлить сумасшедший ритм сердца, не хочет меня видеть, не хочет общаться.

   Как тень бродила по квартире, слонялась из угла в угол, безнадежно прислушиваясь, мечтая о том, как раздастся звук ключа, отпирающего замок. В голове раз за разом проигрывала слова, которые скажу ему. Глупо, но только так удавалось сохранить надежду на то, что ещё можно хоть что-то исправить.

   Он же знает, что я ėго люблю. Знает! Он должен это чувствовать!

   Потом как нож под ребра: ни хрена он мне не должен!

   Это я ему обязана, за то, что стала на нормального человека похожа, на девушку, а не на куклу, манекен для новых шмоток.

   Даже после того чудовищного вечера, Зорин остался верен себе, не бросил, притащил домой.

   Столько лет терпел все мои закидоны, пока чаша терпения не переполнилась, не разбилась, как та самая ваза, постоянно всплывающая в памяти.

   Умираю от клубящейся в груди тоски.

   Не могу без него.

   Я не завтракала, не обедала. Аппетита нет, настроения нет, желания жить нет. Желания дышать нет.

   Кое-как выпила кофе. Горький, черный, как моя жизнь. Очередная провальная попытка позвонить Артему. Очередное фиаско – словно очередной осколок отрывается от сердца. Не вижу его уже три дня. И каждая секунда в одиночестве – маленькая cмерть.

   Голова болит от роя мыслей, сердце рвется от сожалений, и хочется надеяться на лучшее, но не могу, потому что сама понимаю, что лучшего просто не достойна.

   Неживой куклой, мумией сидела на кровати, уставившись стеклянным взглядом в одну точку на стене, с каждым мигом все больше опускаясь на дно.

   Так и задремала, обхватив ноги руками и уткнувшись носом в колени.

   Проснулась, почувствовав сквозь сoн, что не одна в комнате. Почувствовав, как по коже от чьего-то взгляда пробежала волна мурашек.

   Разлепив глаза, сонно прищурилась и с трудом разогнулась, уже в следующий миг забыв, как дышать. В дверном проеме, засунув руки в карманы джинсов, прислонившись плечом к косяку, стоял Артем и просто смотрел на меня. Во взгляде ни одной эмоции, просто отрешенное спокойствие. А у меня сердце зашлось оттого, что снова вижу его, что он вернулся.