Проклятый дракон (СИ) - Константа Людмила. Страница 16

Артанейн, полная противоположность своего младшего брата, слыл более импульсивным и своенравным правителем. Но его окружение не могло не признать, что вместе с тем он отличался редкой дальновидностью и зачастую разрешал многие конфликты справедливо и честно. Он полагал, что ребенка просто-напросто похитили, воспользовавшись временной неразберихой, и через некоторое время его помощью обязательно попробуют установить контроль над герцогством.

Поскольку земли Сендаса напрямую граничат с предполагаемыми виновниками всех этих событий, то король Павира просит своего кровного родственника помочь ему с поиском единственного наследника мятежного края. А если ребенок в силу неокрепшей психики и соблазнов, которые ему наверняка уже предложили, попал под дурное влияние похитителей, то лучше будет, если он вообще никогда не сможет ступить в отчий замок. Иначе по примеру старательно отделяющегося феода, к восставшим быстро присоединяться и другие, а там крупной войны, как пожара, не избежать. И вот тогда в этом сам Альваро никак не сможет не участвовать, ему придется защищать уже свои владения. Кто знает, чем тогда все кончиться?

Для Альваро не казалось проблемой, если юноша в Сендасе, хуже, если он и вправду уже у оборотней. Те слишком горды и злопамятны, они не простят Альваро даже намека на вмешательство в их дела. Тем более, что никакие доказательства их вины брат не привел, одни только домыслы и утверждения, что все так и есть. Павирцы ещё могут себе позволить подобный конфликт, но Сендас был не только территориально в несколько раз меньше. Он был беднее и слабее обширной империи своего брата…

Отказать взявшему его за горло родственнику он так же не может, у ведь него есть обязательства перед собственным народом. Да и если уж говорить откровенно, павирцы не смогут незаметно и быстро отыскать юного герцога, в отличие от его прославленных на весь свет ищеек.

Все эти мысли пришли мне вместе с видением, как будто я побывала в разных временных оттенках.

— Альваро-о…

— Бертольд, — не терпящим возражений тоном отрезал Его Величество, — я уже сказал, что принял решение. Опытных поисковиков будет всего несколько групп по три-пять человека, чтобы не привлекать к себе внимание большим количеством народа. Через портал они выйдут в ближайших к приграничью городах и через некоторое время будут на местах. Дай боги благословение и за неделю, а то и меньше, мы избавимся от этой головной боли. Иначе начнется война, которая в первую очередь заденет нас…

Бертольд был явно не согласен с такой пораженческой позицией, но нашел в себе силы промолчать. Его король ясно дал понять, что это не предложение, а приказ. И через мгновение он вновь надел маску отчуждения. Только яростный блеск светло-серых глаз выдавал крайнюю степень недовольства Его Величеством и его позицией.

Альваро постучал кончиками пальцев по каменной перилле, постепенно оттаивающей ото льда. Холод словно проник в сердце и заставил его сжаться. Монарх даже неожиданно встрепенулся, будто вспомнил что-то очень важное. Взгляд почти черных глаз короля остановился на тайном советнике и неуловимо потеплел:

— Бертольд… Как же я сразу не подумал, что ты одним своим присутствием можешь успокоиться и меня, и себя заодно. А то я прекрасно вижу, что радости от предстоящей работы ты не испытываешь…

— Ты о чем?

Его Величество лишь широко улыбнулся:

— Я хочу, чтобы ты отправился с сыщиками в Приграничье и если надо будет, в сам Мандебург, земли оборотней. Твой бесценный опыт… э-э…

— Переговоров, — быстро поняв уловку своего правителя, хмуро подсказал Бертольд.

Король отмахнулся:

— Да, да, именно их. Эта, без сомнений, черта твоего многогранного таланта, будет как нельзя кстати.

— Сплюнь. Если оборотни начнут пропадать один за другим и неожиданно всплывать в какой-нибудь неприметной канаве, нас и без особых доказательств обвинят во всех смертных грехах. Результат будет примерно такой же, о котором намекнул твой братец-проныра.

Альваро пропустил мимо ушей, как его старый друг отзывается о родном брате и с усмешкой посоветовал:

— Главное выбирай канаву как можно дальше от города и ненужного внимания. Тебе, как никому другому хорошо известна одна замечательная пословица: не пойман, не вор?

На бескровных губах Бертольда фон Клауса, владетельного графа не самых бедных земель, расплылась широкая многозначительная ухмылка. Альваро, поняв все без комментариев, качнул головой в сторону залитой солнцем долины:

— Берт, и все-таки, попробуй привезти этого мальчишку живым.

— Хочешь встать между этим несчастным и своим братом? — неподдельно удивился советник.

Он достаточно изучил своего короля, чтобы не верить в простую человеческую доброту. Монархи такой болезнью не болеют, а если и заражаются, то долго не живут.

Его Величество фыркнул:

— Да плевать мне на него. Долг долгом, но если он будет у меня в руках, то можно немного поторговаться. Не просто же так рисковать и ничего за это не получить?

— Мы рискуем ради собственного спокойствия и мира на наших землях, — негромко проговорил Бертольд и предупредительно сжал плечо другу, — а ты забудь о том, чтобы вести двойные переговоры. Я тебя знаю, захочешь переплюнуть собственных предков, сыграть и с братом и с мандебургцами. Только помни, что у Артанейна опыта в этих делах гораздо больше. Он тебя не только сожрет целиком, но и без проблем переварит.

Король не обратил на эти слова никакого внимания. Только в голове мелькнула одна-единственная мысль: «вот так выглядит добровольно накинутая на шею петля». Мелькнула и тут же испарилась. Мысли у короля зачастую были очень скромными и не любили появляться, если их усердно не пытались звать. Поэтому Альваро можно было считать счастливым человеком: плохие мысли, как и плохие воспоминания, докучали ему недолго и благополучно забывались.

Сознание сузилось и с диким хрипом я забилась в руках у обеспокоенного Дилана. Подобные видения у меня бывают, но слава всем богам, очень редко или я давно бы сошла с ума. Это не столько больно, сколько морально мучительно потом восстанавливаться. Бриар хотел что-то сказать, но я приложила к губам указательный палец: он мог теперь вообще не вступать со мной в диалог. Благодаря увиденному, многие выбывающие детали из общей картины, наконец-то сложились.

Где-то невдалеке послышались гулкие торопливые шаги. Мы застыли как истуканы глядя друг на друга, и напряженно вслушиваясь в посторонний шум. Вот несколько человек приблизилось к нашей вынужденной «келье», послышалось негромкое обсуждение, кто будет открывать дверь, а кто первым рискнет заглянуть внутрь. Видимо наше задержание обросло такими невиданными подробностями, что бедные солдаты не решались нас потревожить.

Мы ещё немного послушали увлеченный спор снаружи, но, так и не узнав, кто же из них «неудачник», Дилан громко крикнул:

— Да заходите, не бойтесь, наша хозяйка уже позавтракала.

— Это чем я еще позавтракала? — с подозрением спросила я у приятеля, но ответить он мне не успел: к нам тут же заглянуло серебристое чудо с темными любопытными глазками-пуговками.

Серебристое — потому что на пареньке лет двадцати с небольшим была одета кольчуга не самого хорошего качества, да и по размеру она явно не подходила нынешнему хозяину. Кольчуга свисала поверх старого стеганого гамбезопа почти до колен, чем доставляла ему кучу проблем при движениях. Но удивило меня больше другое: на заглянувшем к нам на огонек парне, был одет каркасный шлем конической формы с широкой назальной пластиной. Такой красоты я уже лет сто не видела и даже не думала, что такой раритет сегодня еще можно раздобыть.

— Что это вы ели, если завтрак только через полчаса? — подозрительно щурясь на нас, выдал молоденький страж и для пущей убедительности направил копье с ржавым наконечником в мою сторону.

Возмутиться, отчего все внимание досталось только слабой женщине мне просто не дали. Дилан просто пихнул меня к себе за спину, и уважительно поклонившись вошедшему, со всей серьезностью ответил: