Валькирия из Бездны - Чекмарев Владимир Альбертович "Сварог". Страница 17
оторваться не удалось. Более того расстояние неуклонно и неотвратимо
сокращалось. Причин было две - 'Могучий' был очень низкобортный, и
сейчас зарывался носом в волны, в то время как англо-французы таких
трудностей не испытывали, кроме того буксир был железным, и масса
железа сводила на нет мощность его паровой машины. Погоня
приближалась, а до береговых батарей Одессы еще было слишком
далеко.
Коммодор Смит Вэнс , держащий флаг на пароходо-фрегате 'Тигр',
рассмеялся, глядя на тщетные потуги русского парохода оторваться от
его отряда. Судя по всему на русском пароходе заканчивается уголь,
либо проблемы с машиной - ход его начал падать. Два французских
пароходо-фрегата начали обходить 'Могучий' с правого борта, а
англичане с левого, одновременно пытаясь отрезать от берега. Грянул
бортовой залп 'Тигра' и Вэнс грязно выругался. Этот низкобортный
русский ублюдок не давал взять его в два огня - возникла опасность
попасть по французам. Смит приказал увеличить дистанцию. Еще один
залп. Перелет. Залп. Первыми удачи добились французы, разбив правое
гребное колесо русского буксира, которое вместе с кожухом отвалилось
от его корпуса и осталось на плаву и вскоре осталось у русского за
кормой.
Поручик Зленский, командир батареи трехдюймовок, понял, что
пришел его черед. И его мучениям, связанным с недельным
нахождением на буксире пришел конец. Всю неделю он и большинство
его подчиненных пролежали в лежку измученные приступами морской
болезни. А сейчас и просвещенные мореплаватели и потомки якобинцев
ответят за его мучения сполна. Командир буксира капитан-лейтенант
Иванов отдал приказание матросам сорвать стопора крепления
фальшивого гребного колеса левого борта, и оттолкнуть обманку от
борта. Удовлетворенный увиденным, он спустился с мостика в
центральный каземат и произнес: 'Теперь Ваш черед поручик!'.
'Могучий' был железным кораблем, но, не смотря на мощную машину
имел довольно небольшую скорость, все дело было в шестидюймовой
толщины железном поясе опоясывавшем весь его надводный борт, и
защищавшем надстройку, а также в железной палубе толщиной три
дюйма. Но сейчас именно это железо давало ему преимущество, так как
ядра отскакивали от его ботов и палубы.
Открылись броневые крышки орудийных казематов, и Зленский
рявкнул: 'Пли!'. Ему было страшно, но в душе поручик жаждал
совершить подвиг , и не щадя живота своего... Он понимал, что
трехфунтовками таким кораблям вреда не причинить, разве что если с
дистанции пистолетного выстрела картечью по палубе, а затем на
абордаж. Да, он стрелял из новых трехфунтовок Николаевского завода,
но впечатления они не произвели. Вот если бы единороги на это
железное корыто! Однако подвига не получилось. Точнее так думал
Зленский до возвращения 'Могучего' в Одесский порт. Не было и
абордажа, не пришлось и живот на алтарь во имя Отечества нести. Его
подчиненным было еще страшнее, поэтому, они палили во все что
видели с возможной скоростью. А новые скорострельные трехфунтовки
такую возможность им и предоставляли. Не знал поручик того, что
чугунный продолговатый снаряд с медным пояском вылетает из ствола
со скоростью больше четырехсот саженей в секунду, а на принятой
'Могучим' дистанции боя прошивает пароходо-фрегаты практически
насквозь. В каземате 'Могучего' было двенадцать орудий - два стреляли
в нос, два в корму, и по четыре на каждый борт. Каждое четное орудие
по инструкции П.С.Нахимова стреляло разрывными гранатами. Первым
на воздух взлетел 'Тигр' - очевидно одна из болванок попала ему в
котел, затем как-то неуклюже стал заваливаться на борт головной
француз.
Капитан-лейтенант Иванов удовлетворенный результатами начала боя
дал команду переложить руль вправо, и 'буксир' стал разворачиваться
бортом ко второму французу. 'Ну, хранцуза еще наши деды бивали!' -
закричали комендоры, и последовавшие за тем крики '....здец
шаромыжнику!' возвестили о том, что у 'Могучего' остался один
противник, который сейчас отчаянно дымя стал отворачивать в сторону
лавировавших против ветра парусных кораблей британо-французского
отряда. Но английские фрегаты увы не успевали - их паровой собрат
потерял трубу, и стал замедлять ход, избиваемый скорострелками
русского 'буксира', а наблюдатели с марсов заметили, как из Одесского
порта на помощь 'Могучему' спешит еще один буксир и русский
винтовой пароходо-фрегат.
В сущности бой можно было считать выигранным - три русских
корабля были с наветренной стороны, да и численность отряда
союзников сократилась уже треть, но коммодор Бредфорд, оставшийся
за флагмана представать перед британским трибуналом за трусость не
хотел, поэтому корабли продолжали сближаться. Бредфорд принял
единственно верное решение в той ситуации попытаться приблизиться к
берегу южнее Одессы, чтобы занять наветренное положение. Это давало
ему определенное преимущество перед русскими и не мешало вести
огонь его комендорам, поскольку при нахождении под ветром дым
русских пароходов мешал вести прицельную стрельбу.
У него почти получилось. Почти, потому что два концевых фрегата
выскочили на мель.
Русские буксиры оказались неповоротливыми и были заняты
добиванием 'Милна', поэтому первым англичан встретил фрегат
'Николаев' с фок-мачты которого почему-то успели убрать паруса.
Железный винтовой грузовой пароход 'Николаев' стал военным
фрегатом неделю назад, после того как на него установили две батареи
скорострельных орудий. На верхней палубе в носу и корме стояло по
шесть мортир, а на грузовой, а ныне батарейной палубе стояла дюжина
трехфунтовок.
Увидев странный маневр 'Николаева' Бэдфорд предположил, что на
русском корабле в носу стоят гаубицы стреляющие бомбами, и его
опасения подтвердились. Правда калибр бомб был маленький, и особого
вреда в начале боя они причинить не успели, чего не скажешь о
бортовой артиллерии. Пушки стреляли так часто, что британский
коммодор стал предполагать, что перед ним не фрегат а линейный
корабль. Русские били по корпусу и с такой дальности, что прежде чем
шедшие строем фронта британцы подошли на дальность ведения
эффективного огня все три фрегата были выведены из строя, получив
многочисленные пробоины в носовой части. И тогда 'Николаев' пошел
им навстречу. Развернуть погружающиеся носом в море корабли бортом
к противнику Бэдфорд не успел - русский командир парировал его
маневр оказавшись по носу у англичан. Первым на его пути оказался его
'Лайон'. Стрельба из погонных орудий была невозможна, поэтому
коммодор бессильно наблюдал как русские бомбы взрываются на
палубе калеча орудийную прислугу. 'Пора бы наверное и подумать о
сдаче' - мелькнула мысль у британского флагмана. Но додумать он не
успел. Следующий залп с шести кабельтовых был странным. Свидетели
утверждали, что видели как по небу медленно летели шесть темных
точек и упали на 'Лайон'. Сколько полуторапудовых бомб из этого залпа
попало в британца установить не удалось. Ибо взрывом его обломки
разметало по всей бухте. Осиротевшая пара фрегатов спустила флаги.
Героями