Сняв ненужную суперобложку... - Марина Чиркова. Страница 2
Станут слюдою губы и шоколадной — боль…
Канет закат на блюдце, выплывет в бирюзе
дом, где тебя дождутся, где одному тебе
дальний ночник крылечка — ближе, теплее…
НЕТ!!
Это — ослепший встречный!.. И — оборвётся свет…
…Чашка с отбитым краем, трещинная змея.
Что в ней? сама не знаю, яд или просто — я…
ЧИТАТЬ
…по обрезу слов — босыми подушечками безымянных,
через абрис снов — осмелевшим кончиком языка,
от верблюжьих колючек кириллицы до лоскутка дыхания,
просыпая в кофе (Корфу?) пробелы — Сахару сахарного
песка…
…между выпуклых строчек вен, виннокрасных родинок
двоеточий :
сняв ненужную суперобложку, полями за склейку ресниц
ведя —
то ла(донно) вдоль корешка, то ли лодочкой-оморочкой, —
но на слух тебя, и на вкус тебя, наизусть — тебя…
ДОРОГА НАД
Котёнок-неженка вдох и мех,
а млечное блюдечко горячо!
И гжель боди-арта — на самом дне
в тебе, не дотронувшемся ещё.
Дорога над ненасытна ввысь
раскинув в стороны облака,
и след самолёта широк как кисть
во мне, не дотронувшейся пока.
Светлы на белой ночи холста,
зажмурясь ляжем в едину тьму,
друг друга по родинке прочитав,
друг друга по буковке расстегнув
до дня, дымящегося рекой,
кошачьей шёрсткой в карандаше,
друг с друга выпитым молоком —
до нас, дотронувшихся уже…
БЕССОННИЦА
Совы… бесовские и невесомые,
вспомнятся: дрёмой плывёшь, но — коготь
где-то с изнанки… Скажи мне сонное,
то ли с английского, то ли — другого…
Вдохом поймай, отпусти на выдохе —
дёрнусь, но снова — ручные, ручьёвые
волосы, полосы светлые… вылетит
слово… моё ли, твоё или чьё оно?..
Слово-совёнок, гнездо его — жжение,
раж: на рожон через брайль многоточия
буковкой м(алой) — руки продолжением,
снежным крылом — продолжением почерка…
ПО КРАСНОЙ НИТИ
— Чего в такую рань? Эх ты. Легко ли
чём свет вставать, встречать идти старухе?
— Мне, бабушка, хотелось повидаться,
давно не говорили мы с тобою.
— А с дочками что не до разговоров?
— Да выросли они, живут отдельно,
к чему мешаться у чужого счастья,
я лучше к вам — ведь часто собиралась.
— Ну заходи. Дай поцалую… дылда.
Дом-от большой наш, и обняться есть с кем.
Мы все с тебя глаза-то не спускали,
не ждали правда рано так, но что уж.
— Что мама?
— Младшая моя краса и ныне!
Умней всех вас, всех лучше шьёт и вяжет —
светлее снега, легче паутинки!
Лишь тёплые ей вещи не даются.
— А папа?
— Нет, его ты не отыщешь.
Напрасный труд. Твой дядя тут пытался
свово сынка беспутного… соринка
во ста стогах. Но суть не в них, а вот где:
все, кто пришли — по кровной красной нити.
А белая не выдержит натяга.
— А как… не знаю, спрашивать…
— У нас он. Не толкошись, врачи сказали надо,
так им видней. А этот воздух лечит
и хвори, и обиды.
— Расскажи мне.
— Обычно здесь не любят нерождённых,
но твой весёлый. Мы назвали Ваней,
чтоб не забылось, каковы — дары.
Смотри-ко, вот и он. Беги, Ванюша,
встречай скорее маму. Зачерпни ей
пригоршню слёз, лицо умыть с дороги,
и молока грудного — ждать и пом[нить].
ЧТО ЭТО С НАМИ
Макать ба(ранку) в молоко,
легко довольствоваться малым
и, гром заслышав далеко,
уткнуть теплее в одеяло
мигренью раненый висок —
а в со(снах) капли и и(гол)ки —
и, от(вернувшись) на восток,
глаза закрыть и, будто с горки,
скользнуть… скользить, в ладони, в (те)нь
внутри(утро)бную, и глубже,
сквозь мякиш, в млечную капель…
А дождь — зашёптывает уши…
…В кроватке возится дитя,
укладываясь поудобней,
пихаясь пятками, кряхтя…
…А горка кажется о(гром)ной,
всё выше, выше, выше — и
вот-вот поймёшь из тайных знаков
бегущую строку: они…
…но дрёма… тьма… и гром куда-то…
Так мы течём водой в ночи.
Совместны, слиты, слитны, гласны
молчаньем тысячи причин,
нежны, нужны и ненапрасны…
Что ж это с нами? Говорят,
сквозь сны, как в щёлку-не-пробраться,
слепые смотрят в райский сад,
весь в блик(ах!) солнечного кварца.
40
(подражание Лорке)
Сорок сорок хвостами метут по снегу.
Сорок сорок рисуют углём и мелом.
Сорок сорок ко мне прилетели в гости.
Клюйте: зерно, ладонь до костей, и кости…
Сорок сорок взлетят и поднимут ветер!
Ветер сольётся с небом — одним на свете!..
Сорок сорок взлетят многокрылой птицей.
Я захотела в стае другой родиться.
Сорок сорок оставят следы в тетради.
Чёрные в белой, пре(красного) слова ради.
ГИЗЕЛЛЕ
1
Сквозь твои черты
прорастут цветы —
розы в сто шипов, раскалённый мак.
Дно стеклянных дней
(говори о ней),
об одной о ней, да не просто так:
Золотая пчёлка отыщет щель,
проползёт бедром
(а ужалить жаль),
а потоп — потом,
а тепло — теперь,
остальное — шёлк, лепестки и май…
2
Гизелла танцует. Шаги будто дразнят споткнуться.
Шипы золотые на злых каблуках этой птицы.
Рисованой бабочки певчей, цветка перелётного.
Гизелла нежна обожжённо, а сальса опасная длится.
И тянутся ветви лесные к рукам её с гжельского блюдца.
Гизелла поёт. Шёлк и перец, торнадо и краеш-
ком — сл(ад)кая соль-не-просыпь из ресниц ошалелых!
У клетки витой, золо(той) есть открытая дверца — Гизелла,
Гизелла, Гизелла!.. — терзать твоё имя, пока обнимаешь…
Глаза: оп(рок)инутый обморок, лава и лёд их…
3
Нечаянный этот коктейль не похож на твои,
но он для тебя, о тебе лишь. Вот так с утра
покажется: рядом, руку лишь протяни,
и тянешь руку, и вздрагиваешь — вчера!
То памятной мяты уменье всплывать, тонуть,
кру(жить)ся чаинками, ткаться в узор ковра —
В глазах у идущих мимо теперь не хватает чуть-чуть:
гречишного мёда Ташкента, нью-йоркского серебра…
…И снится: гитара — пламя, а голос — волна (война!),
прозрачная рыбка — сердце, и пальцы — кривой коралл,
а моря опять не выпить, а надо до дна, до дна,
и слух уже не отнять, и век не сомкнуть, и стран-
но вдруг смешаю в ладонях — тебе, тебе:
три лёгких слова, слезинку хмеля, смешинку дня…
Дотронься кубиком льда до трещинки в нижней губе
и ты почувствуешь, как я целую тебя.
ПРОЗРАЧНЫ…
1
А вот: налегке-отвлекаясь-хотя-бы —
когда холодок или смотришь насквозь,
я вдруг представляю что это сентябрь,
прозрачный и утренний, тонкая кость:
…в чуть ро[зов]ом платье, ласкающем спину,
скользящем и с чёрною лентой-змеёй…
Но нет — понимаю едва половину
из буквиц-осколков в ночи надо мной,
а сколько ещё их найти, обнимая, —
ладонь как зрачок и зрачок как ладонь!..
И лента по полу… а впрочем, не злая…
(а лава внутри хр[уст]аля и не тронь)
2
у огня —
острые края.
лучше не трогай.
иди своей дорогой.
от воды —
холодные следы.
глубоко не лезь.
по краешку, здесь.
мутный горизонт.
ушёл чёрный зонт.
остались вдвоём
костёр под дождём.
утонем? сгорим?
дым…
3
Прозрачны твои колени,
Стеклянны твои шаги.
Тату полуденной тени.
Зрачки полночной реки.
И ты ещё раньше знала,
Кем стану тебе (позволь):
И вкус моих губ был — алый,
А цвет — карамель и соль…
СКУЛЬПТОР
Тяжкой дверной пружиной,
трещиной рта в слюде.
Жаркой иссохшей глиной
скалы брели к воде.
Долго — легла усталость
облаком на откос.
Ночь широко плескалась
в реках твоих волос…
Сажей лилось по жилам:
зябкой блестеть р(осой),
стёртым кружить винилом,
гнутой сшивать иглой
чудный, чужой, внезапный
левобережный пульс,
влажный как вдох, по капле —
мимо, не выдав вкус…
Снилось: ле(пить) на ощупь,
слепо вбирать чер(ты),
сон — значит можно проще-
нья не хотеть, шестым
слухом, чутьём к прорехам
звёздных медвежьих шкур
вспыхнуть — ножом и эхом!
кромкою льда во рту…
Небо горело стужей,
кралась краями тень,
правил резец всё глубже,
ноготь луны задев,
острые козьи тропы —
в самый зенит почти…
Мимо? И мим протопал
тапками, отпустив
красный закат усмешки,
вкривь, за рельефы лиц.
Скульптор — незряч, конечно.
Не разжимай ресниц.
СПАТЬ
ребёнок внутри шевельнулся — и спать
в своей округлившейся мягкой кроватке.
а сердце стучит то под левой лопаткой,
то где-то на ветках, где осы звенят…
а сверху соседи бросают в траву
с балкона пустые бутылки от пива, —
вот так и живём, вот так и живу:
бездумно, по-летнему, небережливо…
кто скажет, что завтра? кто вспомнит вчера?
что линия жизни двоится, не скрою!
(бутылка опять пролетела. одна.
упала.) а сердце — оно не моё и
то тихо блестит, как луна сквозь листы,
то вдруг рассыпается в ночь светляками…
огни сигаретные рдеют и тают…
ребёнок, не спишь ещё? жизнь — это ты-
сячи снов…
ТО ЛИ РОЗОВАЯ ЛЬДИНКА
То ли розовая льдинка,
синь и даль?
Это солнце — погляди-ка
в календарь! —
Разбудило сто капелей
ото сна.
Оглянуться не успели —
и весна!
Вот и туфелька-обновка
в самый раз.
Золочёная подковка,
на заказ.
Сомневаться
что там будет впереди?
Приходи поцеловаться,
приходи!
ИЕРОГЛИФИЧЕСКИ
Мужской иероглиф блёкнет, прочитан.
Смысла в нём оказалось не слишком —
не то чтобы совсем, но
гораздо меньше, чем до-
тронься: цветка обле-тающей вишни
ты-
чинкой о-кажешься лишней,
хрен васаби — острая зе-
лень,
уст-
алость,
скользят ко-лени,
лень вн-утренняя…
гадаю: ког-да… тяжело лом-аю
об иероглиф язык, тво-я
Я-
пони-я…
Ма(лень)ких лошадей края,
кра(сны)х коньков крыш…
ч-шшшш…
АЭРО
…тенью скользя-задевая спящие города
движется самолёт медлительно как всегда
мошкой ползёт упрямой к рассвету да-
льние уносит страны в глазах вода
с неба а в коже жар задержался там-
тaмы крови в далёком где-то ещё, но сам-
о!лёт возвращается и крыла-
ты и я и новая жизнь легла
завтрашняя, на огни на земные ран-
ние и утро сквозь тучи краснеет нам
ли про него грустить то летит когда
тенью скользя-задевая спящие города…
ТЕНЬ ЛИ БО И ДРУГИЕ
…слу-
чайны розы-
грыши, в небе чай-
ка, сто видов чая-
ний в огне печа-
ли…
а жизнь пре-
дательская штука еже-
ли ты в китае я же на-
ивна хуже не-
жных и страшных по-
вестей безумного по-
эта судьба иных стран-
ней но чудится кар-
еты а может тыквы скрип-
ка и дрожит конь-
ячно… выпей луну ли-
бо тотчас сойди с у-
дачной тропинки в к-
рай куда пе-
ром раж-птицы вольной ле-
тишь словами лья-
сь вот так легко ли бо-
льно…
НЕБО РУШИТСЯ ВНИЗ
…небо рушится вниз, разламываясь на ты-
сячи хлебных крошек, на шаткую тишину,
на собачьи следы, так похожие на цветы,
на цветное пятнышко крови и шерсти клочок, на губ-
чатый наст-
упав-
ший медлен(но) белым обнявший час-
то бестолковый город, ок(нами) вылу(пленными) полн-
очи ждать не хочет небо, касаясь нас-
пех,
касаясь нас-
мех,
касаясь нас-
мерть —
ле(тучи)м шёл-
ком…
и вот малыш катает снежки и ему всё равно,
что за буквы, сплошные «же», и зачем с высоты,
и тебе - «не