Проклятие дракона - Снежная Александра. Страница 23

— Сидеть, — Касс швырнул Оливию в объемное кресло в кабинете доджа, приказывая, словно собаке. Она, изловчившись, уперлась спиной в мягкую обивку и, разогнув колени, резко пнула его ногами в живот.

— Лежать, — ехидно бросила она не удержавшему равновесие и упавшему на пол от ее пинка дель Орэну.

Додж с ужасом вжался в стену, наблюдая за тем, как медленно поднимается рассвирепевший племенной эрл, расправляя свои огромные плечи. Отблески пламени от зажженных в комнате свечей плясали безумный танец на смуглом ястребином лице… В зеленых глазах вспыхнул странный недобрый блеск. Горящие, как два изумруда, глаза хищно сузились, уставившись на Оливию, как на ползучую гадину. Он заговорил, и его голос превратился в скрежещущее, словно нож по стеклу, яростное шипение:

— Если ты еще раз дернешься или раскроешь рот, я свяжу тебя по рукам и ногам, как дикого харгарна, и в таком состоянии повезу домой.

Глядя в его застывшее, пугающее лицо, у Оливии и сомнений не возникло, что его слова не расходятся с делом, а лишиться возможности еще и двигать ногами совершенно не хотелось.

— Ты меня хорошо поняла, Оливия Торвуд? — прогудел он с такой непомерной злобой, что Ли передернуло от вымораживающего душу тона его слов. И он помнил, как ее зовут. Всевидящий, он помнил! Почему он помнил? Запоздалая паника пронзила ее от макушки до кончиков пальцев на ногах: он сказал «повезет домой». Всевидящий, что имел в виду этот человек?

— Отвечай! — рявкнул потерявший контроль Касс. — Ты меня поняла?

— Да, — дерзко вскинув голову, ответила Оливия.

— Пошлите за нунтом, — повернувшись к доджу, тоном, не терпящим возражений, приказал Касс.

— Но, Ваше Высочество, — попытался возразить тот. — Уже ночь. Обитель Всевидящего закрыта, и преподобный нунт, вероятно, спит.

— Мне наплевать!!! — заорал дел Орэн. — Вы приведете его, даже если придется притащить его сюда голым вместе с койкой! И пусть захватит все необходимое для таинства заключения брака!

Додж дрожащей рукой схватился за ворот сюртука, сдавившего горло и, опустив голову, потрусил к выходу, чтобы исполнить приказ герцога. Это было святотатством, такое непростительное обращение со слугой света, но если выбирать между недовольством Всевидящего и гневом Черного Ястреба, то возможность попасть в опалу ко второму пугала его намного больше, потому что безудержный маршал Магрида Великого был резок и скор на расправу, и за провинность не щадил ни чужих, ни своих.

— Ты что задумал? — сердце Оливии мучительно сжалось от недоброго предчувствия.

— Я же тебе сказал, — усевшись на край стола, скрестив на груди руки и вытянув перед собой длинные ноги, хмуро объявил Касс, — Собираюсь вернуть долг и взять тебя в жены.

Ли с ужасом сглотнула, высоко вскинув тонкую бровь и по-прежнему до конца не понимая мотивов, которыми он руководствовался.

— Я не пойду за тебя, — яростно заскрипела зубами она.

— Пойдешь, — он почти убил ее невозмутимостью своего тона.

— Тварь, — тяжело дыша, охотница начала подниматься из кресла.

— Сядь, — отчетливо и резко бросил Касс. — Ты не поняла? Ты выйдешь за меня, даже если мне придется заткнуть тебе кляпом рот и положить на пол перед нунтом связанной.

— Я не дам своего согласия, — кипя от гнева, прошипела Ли. Касс криво усмехнулся, а потом посмотрел в упор в метающие молнии голубые глаза девушки.

— А разве я у тебя его когда-нибудь спрашивал?

Ли передернуло от его слов, и скользкая змея страха омерзительно медленно поползла за шиворот, заставляя напрячься каждую жилку и мышцу в теле. Ей казалось, что время повернулось вспять, в тот день, четко разграничивший всю ее жизнь на «до» и «после». Впервые за долгие годы она не знала, что делать. Бежать? Как? Она слишком остро и отчетливо ощущала наедине с ним, насколько неравны их силы. Он возвышался перед ней каменной непоколебимой глыбой и был похож на огромного карука, напавшего на нее в лесу. Это было смешно до истерики, ведь убить хозяина медведей она смогла только потому, что представляла себе, что это Касс.

Почему? Почему она не может прирезать эту тварь?!

С каждой секундой смятение ширилось в ее душе, разливалось безбрежным морем, заполняло легкие, топило разум, утаскивая ее куда-то на самое дно, в темноту непроницаемых, черных вод. Не оставляло и шанса на спасение. Она смотрела в его заиндевевший холодный взгляд и видела в его глазах свой страх, осязала запах страха — липкого, терпко-горького, сочащегося по вискам холодными каплями пота.

Двери распахнулись и в комнату втолкнули маленького тщедушного нунта, бережно прижимающего к груди огромную книгу и ритуальный посох.

— Преподобный? — Касс выгнул бровь, испытывающее глядя на бледного служителя светлых сил.

— Киосим, преподобный Киосим, — приветственно расшаркался нунт.

— Мы желаем сочетаться браком, — Касс небрежно указал головой в сторону сидевшей в кресле Оливии. — Немедленно.

— А к чему такая спешка? — благочестиво начал нунт. — Дела святые суеты не терпят. Для начала следует…

— Для начала ты закроешь рот, разложишь свои причиндалы и начнешь обряд, и тогда, так и быть, я разрешу тебе говорить дальше, — Касс подошел к Оливии и грубо стянул ее с кресла, поставив перед перепуганным преподобным Киосимом.

Нунт гулко сглотнул, затравлено оглядевшись по сторонам, потом, очевидно, осознав, что помощи Всевидящего ему ждать неоткуда, положил на стол книгу, достал из своих необъятных карманов пузырек с лахусом и два серебряных кубка.

— Итак, приступим. Благословенен чистый свет неборожденного Всевидящего, освящающего и просвещающего душу каждого тленного…

— Эту часть можно пропустить, — сердито гаркнул на преподобного Касс. — Приступайте к главному.

— К самому главному? — жалко переспросил нунт.

— Да, — удерживая перед собой за плечи дергающуюся Ли, буркнул Касс.

— Имеешь ли ты… — нунт боязливо покосился на герцога.

— Кассель дель Орэн, наследный герцог Оттон, — помог ему Касс.

— Кассель дель Орэн, наследный герцог Оттон, искреннее и непринужденное желание и твердое намерение быть мужем этой женщины, которую видишь перед собой?

— Имею, — вызывающе нагло заявил Касс.

— Имеешь ли ты… — запнулся нунт.

— Оливия Торвуд, — услужливо подсказал дель Орэн.

— Оливия Торвуд, искреннее и непринужденное желание и твердое намерение быть женой