Проклятие дракона - Снежная Александра. Страница 88
Полгода спустя.
— Поздравляю Лохобой, — старый мэтр Риган, специально приехавший из Норта за неделю до родов графини в помощь мэтру Легару, торжественно вручил растерянному Тремэлу маленький пищащий сверток.
Гант неловко перехватил возмущенно кричащего малыша и с недоумением уставился на сморщенное розовое личико. Сын. Их с Кэсси сын… Что‑то теплое шевельнулось в груди графа, зазвенев тонкой струной. Взволнованный зверь заворочался внутри. Ребенок перестал кричать, смешно сморщил носик и открыл глаза. Два чистых зеленых кардилла уставились прямо на графа. Малыш, абсолютно осмысленно, посмотрел на отца, и Тремэл пропал. Тонкая нить, которая до этого связывала их с Кэс, протянулась к маленькому сердечку их сына.
— Рэйтан, сынок, — тихо прошептал Гант.
Он, не отрываясь, смотрел на ребенка. Светлый пушок на голове мальчика привел лорда в умиление. Барс радостно заурчал внутри. Зверь чувствовал запах маленького котенка и умиротворенно порыкивал. Потомство. Сильное, крепкое, выносливое… Хорошо…
Граф аккуратно уложил малыша в колыбель и прошел к жене. Кэсси отдыхала после родов. Увидев мужа, она радостно встрепенулась и попыталась приподняться. Тремэл, в мгновение ока, оказался рядом.
— Кэсси, маленькая, ты что, тебе нельзя вставать! — возмутился он.
— Гант, какие глупости, я прекрасно себя чувствую, — улыбнулась Кассандра.
Она заботливо пригладила растрепавшиеся волосы мужа. «Бедный, сколько ему пришлось пережить…» — ласково подумала графиня.
Нет, граф, так, до конца, и не показал никому своего страха. Он безупречно поддерживал жену на протяжении всей беременности, невозмутимо держался во время родов, но, уж, Кэсси‑то знала, что на самом деле испытывал ее хладнокровный муж. Страх. Самый настоящий, всепоглощающий страх за ее жизнь. Так некстати увиденная в доме лорда Тобианса трагедия оставила глубокий след в душе Ганта. Он боялся за Кассандру. Ночи напролет лежал без сна и прислушивался к ее дыханию, замечал малейшие недомогания и, тут же, не спрашивая, старался их облегчить, следил за ее питанием и прогулками. Если она ленилась гулять, то сам, лично, выводил ее в сад и следил, чтобы необходимое количество времени она провела на свежем воздухе…
Да, беременность Кассандры тяжело далась графу. Чего нельзя было сказать о самой Кэс. Как ни странно, графиня легко носила свое дитя. Пару недель тошноты быстро забылись ею, и молодая леди с наслаждением прислушивалась к своему меняющемуся телу, к растущей внутри него жизни и с нетерпением ждала появления малыша на свет. Дар, доставшийся ей от деда, позволял хорошо чувствовать все живое вокруг, и она с легкостью ощущала тонкую, связывающую их с сыном нить…
— Кэсси, родная, Рэйтан — чудо! Малыш так похож на тебя!
— Вовсе нет, — не согласилась Кассандра, — он похож на тебя, уж я‑то знаю. Только глаза ему от меня достались, а так… подожди немного, и ты сам убедишься, что я права, — лукаво улыбнулась Кэс.
— Не буду спорить, — покорно склонил голову граф, — ты мне лучше скажи, что тебе подарить? Чего бы ты хотела? — спросил Тремэл.
— А ты выполнишь мою просьбу?
— Все, что захочешь, — не раздумывая, ответил лорд.
— Покажи мне его, — прошептала Кэс.
— Кого, маленькая? — нахмурился Гант.
— Твоего зверя, — чуть слышно произнесла Кассандра.
— А как…
— Гант, ты забыл? Я умею общаться с животными, — улыбнулась Кэсси, — мы с твоим барсом давно подружились.
Граф ошеломленно смотрел на жену.
— Подружились? — севшим от волнения голосом спросил он.
— Ну, да, — беззаботно улыбнулась Кэс, — и он очень хочет порезвиться. Пора бы выпустить его на волю.
— И ты не испугаешься? Не будешь меня бояться? — недоверчиво посмотрел на жену лорд.
— Глупый, — рассмеялась Кассандра, — я же люблю тебя всего, целиком. Это твоя сущность, ты должен ее признать, как часть себя, только тогда ты сможешь обрести цельность.
— Ладно, когда ты поправишься, я… В общем, будет тебе барс.
— Гант, я тебя обожаю! — Кассандра потянулась к губам мужа.
— Ммм… Обожаю…. Мне гораздо больше нравится, когда ты говоришь — люблю, — проворчал Тремэл, целуя жену.
— Люблю, — шепнула ему в губы Кэс, — очень — очень люблю. Намного больше, чем диронский крем, — лукаво добавила она.
Сравнение с диронским кремом прижилось в их семье, благодаря Александре, дочери герцога Нортского. Именно с ее легкой руки, вкусное лакомство приобрело нарицательное значение.
Кэсси сладко потянулась и открыла глаза. Как же здорово чувствовать себя свободной! Звякнувший в руках горничной поднос заставил Кассандру подняться с постели. Доносящийся из гостиной аромат сорги будоражил проснувшийся аппетит, и девушка на цыпочках подбежала к дверям спальни. На столике, рядом с креслом, уже был накрыт завтрак. Чашечки из тонкостенного фарфора, источающие ароматный пар; изящные блюдца, с уложенным на них ноздреватым сыром, тонкие ломтики ветчины, аккуратные кусочки свежего хлеба, желтое, с капельками влаги масло, вкуснейшие булочки с ягодным джемом… Ммм… Кассандра сглотнула набежавшую слюну. А лежащие в центре, на большом блюде, пирожные с диронским кремом вызвали сущий восторг у неискушенной такими изысками девушки. Настоящий пир! Кэсси мигом привела себя в порядок и радостно устроилась за столом. Пришедшая через полчаса горничная застала полную идиллию — между едой и Кассандрой царили гармония и взаимопонимание. В том смысле, что от еды почти ничего не осталось, а довольная девушка благостно допивала соргу.
— Не смотри на меня так, Румина, я не виновата, что все очень вкусно, — состроив уморительную рожицу, оправдывалась Кэс, — я и сама не заметила, как вся еда исчезла.
— Да, что вы, миледи, я только рада! А уж Клотильда будет просто счастлива, что ее стряпня пришлась вам по вкусу. И то, сколько ж можно голодать? Почитай, почти