Мой грязный ангел (ЛП) - Эм Леди. Страница 25

Я рассмеялась.

— Некому было погладить тебе одежду?

— Некому и нечем.

— А сейчас? — как можно более небрежнее спросила я, надеясь, что это не выглядит навязчиво.

— Сейчас — есть кому.

Что-то внутри меня болезненно сжалось от этих слов, а он невозмутимо продолжил:

— Сейчас домработница Нина Антоновна приходит пару раз в неделю. Убирает, стирает, готовит, гладит одежду. Но на крайний случай я умею пользоваться утюгом. Переодевайся, я сделаю кофе.

Я кое-как натянула пижаму, надеясь, что выгляжу нормально. Он вернулся с двумя чашками кофе, передав одну из них мне.

— Вот твой кошелёк, — он положил его сверху на коробки и сел у меня в ногах на диване. — А теперь может расскажешь мне, почему ты так поспешно убегала от меня, помахав перед лицом fuck?

Я покраснела:

— Ты действительно хочешь узнать, почему?

— Разумеется. Мне кажется, что я заслужил знать, почему ты меня отшила таким образом.

— Если я тебе всё расскажу, у тебя как минимум будет история, которую сможешь рассказывать друзьям в сауне, говоря при этом :"Какие же бабы дуры!"

Я засмеялась, но при этом чувствовала себя неловко. Он встал и погасил верхний свет, оставив включенным торшер возле изголовья дивана.

— Я не буду смеяться над тобой, можешь быть уверена.

Я внезапно почувствовала, что могу ему верить. И даже если он не поймет меня, то хотя бы попытается это сделать и не будет учить меня жизни. Я допила кофе, откинулась на подушке дивана и начала рассказывать всё то, что произошло со мной. Во время рассказа я внимательно следила за выражением его глаз и мимикой лица. Если он и думал, что я просто дурочка, то не подавал вида. Я не рассказывала всех интимных подробностей, но, казалось, что он догадывается обо всём, что было не сказано.

— Ну, что скажешь? — спросила я, пытаясь за усмешкой скрыть своё волнение.

— Ты просто была доверчивой и верила в сказку. Что же в этом плохого?

— Красиво завуалировал слово дурочка.

— Я не считаю тебя дурочкой. Я сразу понял, что ты нечастый гость в этом баре.

— У тебя наметанный глаз?

— Скорее, богатый опыт. Нет большой разницы, напиваешься ли ты дома в одиночку дешёвой водкой или хлещешь дорогое пойло в баре. Итог всегда один. Я бросил пить несколько лет назад, но сегодня вдруг, проезжая мимо бара, захотелось выпить так сильно, что не смог противиться этому желанию. Увидел тебя, сидящую у стойки бара, и передумал. Так что спасибо тебе, за то, что ты, можно сказать, отвлекла меня, приняв огонь на себя.

Я заёрзала на диване, пытаясь устроиться поудобнее.

— Голова болит? — он дотронулся ладонью до моего лба.

— Да, побаливает.

Он взял подушку, лежащую на коробке, и подложил мне под голову.

— Так лучше?

— Намного, — я блаженно опустила многострадальную голову на мягкую подушку.

Михаил отодвинул штору на окне, разглядывая черноту наступившей ночи.

— Михаил, если ты никуда не торопишься, посиди со мной ещё немного, — скороговоркой выпалила я.

Он мягко улыбнулся и сел на диван рядом со мной, взяв мою ладонь в свои руки.

— Мне некуда и не к кому торопиться.

Меня охватило странное чувство, возникающее, когда после долгого отсутствия возвращаешься в родные стены, а окружающие знакомые запахи и нахлынувшие воспоминания делают тебя счастливым. Мне хотелось обнять его, прижаться к широкой груди, слушая спокойное биение сердца, жить в одном ритме с ним. Ещё никогда я не чувствовала ничего подобного. Это ощущение было таким сладостным и вместе с тем таким хрупким, что я боялась спугнуть его неосторожным словом или жестом, предпочитая замереть.

Михаил, поглаживая руку, начал рассказывать мне о себе:

— За те пару лет, что я прожигал свою жизнь в многочисленных барах, я научился с одного взгляда узнавать посетителей, разделяя их на несколько категорий. Можно сказать, что это было своего рода развлечение, определить — пришел ли тот мужчина залить спиртным события тяжёлой недели или это просто его привычка, пропустить по стаканчику раз в неделю. Поэтому, там в баре, я сразу понял, что ты нечастый гость в этом заведении.

Я был женат когда-то. Мы поженились довольно рано и вместе мечтали достичь многого. Она забеременела, а я тогда только начинал строить свой бизнес. Не все способы были законными или безопасными. Я решил, что ей лучше сделать аборт, потому что боялся оставить её одну с маленьким ребёнком на руках в случае неудачи. На удивление, она легко согласилась на это, не устраивая сцен. Потом, когда все уже наладилось, мы хотели завести ребенка, но не получалось. Мы начали марафонский забег по клиникам. Врачи разводили руками, мол, вы оба здоровы, но просто не получается. Я уж было решил, что это своеобразное наказание мне за то, что однажды решил прервать только что зародившуюся жизнь. Но однажды случайно нашел её медицинскую карту дома, в которой было написано, что она уже трижды делала аборт. Помимо того, первого раза. На вопрос почему, она ответила, что не хочет портить идеальную фигуру родами и что она решила быть childfree. Мне хотелось только одного — ударить её и выгнать взашей на улицу, но я сдержался, понимая, что если ударю её хотя бы один раз, то не остановлюсь до тех пор, пока не сотру её в порошок. Я ограничился тем, что подал на развод и выставил на улицу с тем, с чем она пришла жить ко мне — в руках у нее была только сумка, больше напоминающая косметичку.

Он замолчал, его лицо приняло каменное выражение, видимо он заново переживал события тех лет.

Я немного сильнее сжала его пальцы.

— И после этого ты запил?

— Нет, — отрицательно махнул головой он. — Я думал, что расставание будет очень болезненным. Но после развода я не чувствовал ничего, кроме облегчения. Потому что все наши лучшие годы мы оставили далеко позади. Я о ней даже почти не думал. Но через года полтора случайно увидел ее под руку с мужчиной, будучи глубоко беременной. При разводе она утверждала, что дело не во мне, а в ней, в её взглядах на жизнь. А, увидев, понял, что дело всё же было во мне, если даже такая первоклассная сука, какой была она, посчитала ошибкой иметь от меня детей. И вот только тогда я запил.

Он опять замолчал на время. Тишина казалась обволакивающей и мягкой, как пушистое одеяло.

— Я перестал пить только тогда, когда понял, что если не прекращу, то потеряю единственный шанс на нормальную жизнь, на осуществление мечты. Конечно, были и сбои. Я срывался пару раз, но в итоге выкарабкался из этой помойной ямы.

Его низкий голос ласкал слух, убаюкивая меня.

Её мирное, глубокое дыхание говорило о том, что она уже спит. Уснула, убаюканная его рассказом. Больше всего на свете ему хотелось разбудить её, сжать из всех сил в объятиях и рассказать ей о том, о чём он умолчал.

Он ни словом не обмолвился о том, что однажды, уснув почти трезвым только потому, что спиртного было мало, ему приснился сон. Солнечный, светлый, полный таких ярких красок, каких уже пару лет не было в его жизни. А ещё в этом сне была девушка, хрупкая, беззащитная и страстно отзывающаяся на его ласку. Утром он проснулся, обнаружив на простынях засохшие пятна от спермы. Как будто неполовозрелый юнец, усмехнулся он, и снял проститутку. Трахал её ночь напролет так, что ей верно понадобился бы отпуск после этого. Но никак не мог кончить, а стоило лишь ему, закрыв глаза, представить на месте опытной проститутки ту самую девушку из своего сна, как перед глазами расплылись разноцветные пятна, а тело будто прошибло насквозь мощным оргазмом. После опять началась привычная жизнь: днём — бизнес, ночью — попойка. Всё шло, как обычно, но ему чего-то не хватало. Тех ощущений и той лёгкости, что он испытывал во сне. Стоило ему не пить пару дней, и она послушно занимала место в его постели во снах. Но едва он упивался в стельку, она пропадала на несколько дней, недель... Кнут и пряник.

Он выкарабкался и завязал. Его не покидало ощущение, что он сразу узнает её, если встретит в реальной жизни, но пока она не желала себя обнаруживать, а его постель согревали только проститутки или одноразовые девушки, которым он в лоб заявлял: "только одна ночь, и сразу проваливай".