Цивилизация (СИ) - Безбашенный Аноним "Безбашенный". Страница 116

Мог ли Прусий стерпеть подобную несправедливость? Но он был понятлив и хорошо усвоил урок, что надо иметь длиннее и толще, чем у противника. Усиление и рост территории Пергама пришлись не по вкусу многим. Филипп Македонский по условиям мира с Римом не мог вступить в открытый союз, направленный против местного римского фаворита, но помощь Прусию он всё-же оказал, направив к нему фракийских и греческих наёмников. Помогли и галаты, лишённые Эвменом немалой части своих земель, а главное — возможности промышлять набегами на богатые сопредельные пергамские территории. Начало войны было успешным для Прусия — и греческая фаланга оказалась весьма кстати, и фракийские пельтасты, да и галаты ещё не утратили былой отваги своих пришедших из Европы кельтских предков, а их длинные мечи — кельтского качества. Грабили население они, правда, тоже вполне по-кельтски, но на войне — как на войне. А потом Эвмен собрал крупные силы, включая и недавно заведённую фалангу македонского типа, и слонов, и военное счастье изменило вифинцам. Ни греческий строй, ни галатская отвага не спасали от густой щетины длинных сарисс, а лошади конницы выходили из повиновения седокам даже при одном только виде больших индийских слонов. Пергамцы стояли уже в дне пути от Никомедии, ожидая для броска на вифинскую столицу только подтягивания отставших тылов, когда Прусий вспомнил наконец о нашедшем у него пристанище после Сирийской войны Ганнибале. Утопающий хватается за соломинку, и уже разочаровавшийся в своих собственных военачальниках царь безнадёжно проигрывающей войну Вифинии решился поручить командование оставшимися войсками старому и отошедшему от военных дел, но всё-же прославленному былыми победами карфагенянину. И Одноглазый не подвёл отчаявшегося Прусия.

Как показала Вторая Пуническая, Ганнибал Барка был величайшим тактиком, но посредственным стратегом и совсем уж никуда не годным политиком. Но политика — дело царское, а стратегия предполагает масштабы, которыми в маленькой Вифинии и не пахло. В общем, в этой мелкомасштабной войне, в которой тактические уловки значили куда больше, чем глобальное стратегическое планирование, Циклоп оказался вполне на своём месте. Потрепав и отбросив сухопутные войска пергамцев от столицы, он возглавил затем вифинский флот — назначение было рискованным, учитывая его же собственное поражение от флота родосцев у берегов Памфилии в ту Сирийскую войну, но выбирать Прусию было больше не из кого, а пергамский флот мог блокировать проливы и помешать прибытию новых наёмников из Фракии, и это требовалось предотвратить, во что бы то ни стало. Кроме того, пергамский флот возглавлял сам Эвмен, что давало шанс при удачном исходе покончить с ним, обезглавив противника и выиграв тем самым войну. Каким бы ни был Ганнибал флотоводцем, на выдумки он оказался неистощим и на море. Правда ли то, что для разгрома пергамского флота Циклоп применил в качестве метательных снарядов для баллист горшки с ядовитыми змеями, Юлька не была уверена, а Наташка сомневалась, потому как количество змей требовалось для такой цели изрядное, а много ли их наловят в сжатые сроки малочисленные опытные змееловы? Но соответствующие байки на сей счёт у здешних мореманов в ходу и весьма среди них популярны, а главное — что факт победы слабого вифинского флота над сильным пергамским налицо, и какая, собственно, разница, каким именно способом она одержана? Победителей, как говорится, не судят.

Реабилитировавшись на море, Ганнибал затем снова вернулся к операциям на суше. Уж какие хитрости он там применил, история умалчивает, но факт остаётся фактом — пергамская армия разбита в нескольких небольших по масштабу сражениях, её слабо обученные резервы смяты и рассеяны, а вифинцы, буквально недавно стоявшие на грани поражения, снова заняли Мисию и часть Фригии — Прусий даже рассматривал вопрос о переносе столицы своего разбухшего царства из Никомедии в построенную перед самой войной Прусу — под руководством всё того же Ганнибала, кстати говоря, занявшегося "в отставке" градостроительством, дабы не скучать. Сказался тут, надо полагать, и его опыт строительства тех "ганнибаловых кварталов" в Карфагене. А иначе-то как ещё объяснить произошедшую с ним на этой войне метаморфозу? Во Второй Пунической взятый им ещё в самом её начале испано-греческий Сагунт так и остался единственным укреплённым городом, который он взял осадой и штурмом, а в Италии все занятые его войсками города либо сдались ему сами, либо были захвачены хитростью. Даже несчастную Нолу он взять не мог, потеряв под ней значительную часть своего единственного подкрепления, с таким трудом полученного из Африки. Судя по тогдашним событиям, искусство осад и штурмов укреплённых городов не было его коньком. Теперь же, воюя с Пергамом, он достаточно лихо осаждал и брал города, небольшие по размерам, но укреплённые по всем канонам греческой фортификации — то ли научился наконец и этому на старости лет, то ли кадры местные у него в подчинении поквалифицированнее оказались, но факты налицо — в тылу у него не оставалось ни единого не взятого вифинскими войсками города, и ни под одним из них они не стояли подолгу, беря его измором. Так или иначе, Циклоп сумел добиться коренного перелома в ходе этой войны, и передовые разъезды лёгкой вифинской конницы появлялись даже в окрестностях самого Пергама, когда появились сведения об отправке Эвменом посольства в Рим с жалобой сенату на "бесчинства" маленькой и занюханной по сравнению с его разросшимся царством Вифинии, на которую в самом начале войны он и не думал никому жаловаться, а вполне управлялся сам.

Прусий Вифинский, как я уже сказал — человек понятливый, а то, что длиннее и толще всех — у Рима, он после Магнезии усвоил хорошо. Едва узнав о посольстве Эвмена, он тут же послал в Рим и своё, а с пергамским коллегой заключил временное перемирие на условиях "как есть" — какой смысл продолжать военные действия, если судьба войны зависит теперь не от них, а от решения римского сената? Войска оставались на тех местах и в тех лагерях, где их застал приказ о приостановке войны, а цари с их военачальниками вернулись в свои столицы в ожидании возвращения своих посольств с римскими послами. Вернулся в Никомедию, пока суд, да дело, и Ганнибал.

Ну, строго говоря, не в саму Никомедию. Чуток позападнее её и тоже на берегу залива расположено рыбацкое селение Либисс, а рядом с ним — приличная по античным меркам и шикарная по сельским усадьба, которую Прусий пожаловал Одноглазому ещё до войны — за его советы по управлению государством и по градостроительству. Там-то он со своей семьёй и должен обитать, если сведения моего тестя не устарели. Но вроде бы, не должны — по юлькиным сведениям как раз там-то его и обложила стража Прусия в реале, когда царь принял решение выдать его римлянам. Но на всякий пожарный это следовало проверить, и чтобы нам не светиться на этом без надобности самим, Васькин этого греку приблатнённого подрядил, дав ему три пергамских тетрадрахмы авансом и посулив вдвое больше за установленный контакт. Для этого прохвоста это неплохой куш, и рисковать им уж всяко не в его интересах. С одной стороны, серебро есть серебро, но с другой — война есть война, а вражьи деньги есть вражьи деньги, и поди докажи включившей бдительного дурака страже, что ты получил их не за подрывную деятельность во вражьих интересах! А включить означенного дурака — ага, ну откуда у тебя пистолет и деньги — этим вифинским ментам самый прямой резон, поскольку никаких квитанций за конфискованный "вещдок" античная традиция не предусматривает, а без квитанции это левак, которому служивые уж всяко и сами достойное применение найдут — серебро есть серебро. А мы ж ещё и здорово облегчили им подобный финт ушами, наменяв для оплаты агентуры не старые пергамские монеты с Филитером, которые и довоенными заработками объяснить можно, а новыми, с самим Эвменом, которые он только в аккурат перед войной чеканить повадился. И все эти нюансы прекрасно понимают, включая и этого нашего прохвоста-греку, так что не дурак он ментам тутошним свой хоть и случайный, но шикарный для него заработок дарить…