Святая преданность - Гарлок Дороти. Страница 23

Рука Смита двинулась, и конец узкого кожаного кнута ударил Фуллера в щеку.

– У… О! Какого черта!..

– Это подсказало тебе, что за черт в меня вселился? Больно? Как чувствуешь?.. Не так ли больно было женщине дважды? Может, другой удар поможет решить, прав ли я. – Смит замахнулся и снова ударил Фуллера по лицу.

– Ты, проклятый…

– Заткнись, – сказал Смит спокойно. Потом внезапно и злобно ударил ногой Фуллера в пах. Застонав, мужчина пошатнулся назад, рот открылся, и, казалось, дыхание покинуло его. Боль стала настолько мучительной, что глаза бедного Фуллера закатились. Он пронзительно закричал в агонии, схватил свои поврежденные половые органы в обе руки и упал на колени.

– Кажется, здесь ты носишь свои мозги, прямо между ног. Я хочу, чтобы ты запомнил, как это болит. А в следующий раз, когда ты попытаешься вытянуть молодую девушку с сидения телеги, я отрежу твои… «мозги».

– Ты… ублюдок! Я убью тебя, я… – задыхаясь, Фуллер качался взад и вперед на коленях.

Смит засунул кнут в рубашку и вытащил шестизарядное ружье.

– Спокойно, черт бы тебя побрал. Я должен тебе пулю за то, что ты сделал с собакой. Двинешься снова и получишь ее в живот вместо задницы.

– Черт! Коил, сделай что-нибудь. Я безоружен.

– Женщины тоже были безоружны, – сказал Смит спокойно и выстрелил.

Пуля пробила мясную область нижнего места Фуллера и вылетела в куст. Закричав от гнева и боли, несчастный наказуемый упал на живот. Одна рука его находилась между ног, защищая половые органы, а другая неистово искала, откуда же текла кровь.

– Ты не умрешь, ублюдок, но будешь стоять в стременах всю дорогу до Шеридэн. А если еще раз приблизишься к этим женщинам, я сниму с тебя шкуру дюйм за дюймом. Запомни, Фуллер, и чтобы я не видел тебя даже на расстоянии мили.

– Обычай Команчо? – поинтересовался Коил в разговорном тоне.

Смит кивнул.

– Воин внизу на индейской территории показал мне, каким образом сделать так, чтобы человек оставался живым до тех пор, пока не превратится в кусок сырого мяса.

– Я слышал об этом…

– У тебя есть еще, что сказать, Коил? – Смит начал уходить с поляны.

– Не хочется думать о делах, Боумен. Хороший холодный вечер, не так ли?

– Да…

– Увидимся когда-нибудь, Боумен, – по-доброму попрощался Коил.

– Возможно. Спокойной ночи.

Смит прошел в кусты, которые окружали лагерь так же тихо, как и появился из них, потом быстро пробежал по кругу. Он смог увидеть, как Фуллер корчился на одеяле.

– Почему ты ничего не сделал? – кричал Фуллер, пытаясь уменьшить боль, спустив ярость на Коила. – У тебя было ружье.

– Я и не собирался стрелять. А тебя черт попутал. Ты глупый сукин сын! Зачем ты вернулся и побеспокоил этих женщин? – Коил говорил с облегчением в голосе. – С ума сошел? Ты же слышал, как Байерс говорил, что они поедут с Боуменом! Ты получил то, что заслужил.

– Черт тебя побери! Не ты ли говорил о желании иметь женщину?

– И ты говоришь, что сделал это для меня? Ты сразу задумал увезти эту маленькую кокетку, как только увидел ее. Когда у меня появится страстное желание иметь женщину, я пойду к ней сам, а не пошлю такого сумасшедшего, как ты, чтобы привезти ее ко мне.

– Черт бы побрал этого Боумена! Я убью его!

– Не буду спорить. Он ужасен, когда рассержен, и не отступит. Я видел, как на него напали трое хулиганов, самые вредные гуртовщики, которые всегда возникают на дороге, собственно, этим и живут. Смит так отделал двоих из них, что они до сих пор склеивают кости, а третий тащил на ремне свой нос, когда покидал город.

– О, проклятье! Бог мой, – стонал Фуллер.

Он кое-как встал и, не расстегнув штанов, снял их. Нижнее белье было красным от крови. Он посмотрел на половые органы, осторожно достал их и потрогал.

– Этот ублюдок чуть не погубил меня.

– Они еще там, не так ли! Ха! Ха! Ха! – Коил бушевал от смеха.

– Ты думаешь приятно чувствовать, будто твое наследство разбито молотком?

– Тебе не следовало наносить необдуманных визитов. Что ты сделал? Ударил кнутом одну из них?

– Я не причинил ей боль! Только застрелил проклятую собаку, которая пыталась сожрать меня!

– И ты думал, что Боумен позволит тебе уйти?

– Они не его! Проклятье!

– Он бьет сильно. Если бы Боумен был в сапогах, ты до конца своих дней ходил бы, широко расставляя ноги.

– Боже, они болят при малейшем прикосновении.

– Не понимаю, ты больше заботишься о своих самородках, чем о выстреле в задницу или о том, как собираешься избегать Боумена.

– Ты бы лучше помог, – завыл Фуллер.

– Нет. Обмотай одну повязку вокруг заднего места, а другую – вокруг своих самородков. Ха! Ха! Ха! И скажи спасибо, раз осталось нечто, что еще можно перевязать тряпкой.

Смит с усмешкой стремительно направился прочь.

ГЛАВА 11

После посещения Фуллера Вилла совсем мало видела Смита. Он появлялся утром и несколько раз ночью, да и то только для того, чтобы спросить о Бадди и указать дорогу Чарли. Он быстро разговаривал с мальчиком, указывал дорогу, по которой он должен будет ехать следующим утром, потом быстро уезжал, не говоря ни слова ни ей, ни Джо Белл. Однажды ночью он принес двух кроликов, подготовленных уже для жарения.

– Один для собаки, – сказал он кратко и бросил их на траву к ногам Виллы.

Она даже не успела поблагодарить, как молодой человек пришпорил свою лошадь и ускакал.

Другой ночью мистер Боумен принес немного рыбы. Вилла попросила его остаться на ужин. Но он действовал так, будто вовсе не слышал приглашения. Джо Белл вылезла из телеги, как только поняла, что прискакал Смит, и все пыталась завести разговор с ним. Но Смит Боумен игнорировал эти попытки. И после того, как осмотрел рану и поласкал собаку, уехал не попрощавшись.

С каждым днем Вилла все больше и больше очаровывалась местностью, по которой они путешествовали. Земля великолепных зеленых лесов и лугов, постепенно исчезающих в темно-красных горах, радовала глаз. Если бы она только смогла, то построила бы маленькую хижину в одинокой долине, где дорога бежала вверх к небу. Вилла была бы счастлива прожить оставшиеся дни здесь, вдали от города. Вдруг она почувствовала, как все оборвалось внутри, от одной только мысли о том, что ей и папе Айгору пришлось вытерпеть от рук «цивилизованных» людей.

Теперь она знала, чего хотела. А хотела она не только уединения, но и свой дом и близкого человека, которому она была бы нужна так же сильно, как и он ей. Она хотела любить и быть любимой, чего раньше у нее никогда не было. Но Вилла была довольно умной женщиной и прекрасно понимала, глупо желать того, что невозможно иметь, по крайней мере, сейчас.

Бадди поправлялся с каждым днем, но он не был еще достаточно сильным, чтобы самому добывать пищу или ходить на большие расстояния возле телеги. Каждый вечер Вилла готовила достаточно много печенья и подливы к ужину, чтобы хорошо накормить Бадди и не попасть впросак, если Смит решит остаться.

Джо Белл была невыносимо сердита. Причина крылась в том, что Смит игнорировал ее. Чарли приходилось выносить основную часть ее раздражения и обид. Когда же она оказывалась не в состоянии найти повод для ссоры с братом, перекидывалась на Виллу, в очередной раз напоминая, что у той нет собственного платья и она не имеет никакого права вести себя так высокомерно и могущественно. Когда она говорила так, Вилла поднимала высоко голову, выпрямляла плечи и отказывалась доставлять маленькой дряни удовольствие от ссоры. К тому же неизвестно, что бы делали дети одни в этом диком краю, не будь рядом мисс Хэммер. Чарли отлично понимал это. Вилла ненавидела получать милостыню, поэтому она поклялась никогда не быть обязанной кому-либо снова.

Однажды вечером, не сумев вывести из себя Чарли и Виллу, Джо Белл, крадучись, подошла к телеге и споткнулась о Бадди, который очень медленно ушел с ее дороги.

– Ты… старая гадкая образина! Я чуть не упала по твоей вине! – Она подняла ногу и ударила собаку в бок.