Ветер надежды - Гарлок Дороти. Страница 54

– Ерунда! Ты же сама знаешь, что мы все равно обязательно бы поженились. Просто мне не понравилось, что Ван и Кейн женятся, а про нас все забыли. А мы ведь так хотим стать мужем и женой, правда?

Генри прислонился спиной к стене и заботливо поправил пальто на девушке.

– Я так люблю обнимать тебя! Вроде бы ты… совсем маленькая, и такая ласковая. – Его ладони хозяйским жестом обвели контуры ее маленького тела. Губы Генри начали ласкать соблазнительную мочку маленького ушка.

– Как ты думаешь, мы сами поймем, что нужно будет сделать в первый раз, когда окажемся в постели?

– Мы знаем, чего хотим, пусть даже не сразу сообразим, как именно. Мы быстро научимся. Большинство молодых очень скоро обзаводятся детьми, значит, соображают, что к чему, правда же?

– Кейн сказал, что сначала тебе будет больно. А мне не хотелось бы причинить тебе боль. – Он страстно прижал ее к себе. – Мне кажется, я просто не вынесу, если сделаю тебе больно, ты ведь такая маленькая и славная. Кейн говорит, чтобы я был нежен и осторожен. Но иногда, понимаешь, я становлюсь таким огромным и твердым, что, боюсь, это может повредить моей крошке.

– Конечно, может, дурачок. Там все так специально устроено. Но если подумать, то оттуда же и дети выходят, а уж таким огромным ты точно не становишься! Не волнуйся, любимый. Выбрось все это из головы. Тебе не о чем волноваться, глупыш. Слышишь?

– Кейн говорит, что мужчинам хочется этого больше, чем женщинам. Он говорит, что мужчины могут заниматься этим каждый день и ничуть не уставать. И еще он сказал, что если ты не захочешь, то нельзя навязываться. Я не буду, честное слово. Он сказал, что по-настоящему отлично все бывает, когда оба хотят этого.

– Кажется, Кейн неплохо научил тебя.

– Угу. Он мне так и сказал, что если мне будет что-либо непонятно, то чтобы я не стеснялся спрашивать. Он постарается объяснить мне все так, чтобы я понял. А он разбирается в женщинах, это и дураку ясно. И он успокоил меня, что если я коснусь себя… э-э… там внизу, когда весь нальюсь и затвердею, то ничего страшного не случится, и я вовсе не свихнусь от этого. Я почему-то всегда считал, что от этого сходят с ума.

– И что еще он тебе сказал?

– Я сознался ему, что весь прямо разбухаю, когда бываю с тобой, и что жутко хочу поцеловать тебя. А он ответил, что все это в порядке вещей, если рядом девушка твоей мечты. Мне кажется, у него так же, когда он с Ван. Но знаешь что, Мэри Бэн? Теперь, когда со мной всегда рядом будешь ты, я больше не буду ни о чем спрашивать Кейна.

– Ты хочешь, чтобы у нас появился ребенок, Генри?

– А разве он не получится сам собой, когда мы будем любить друг друга?

– У некоторых пар бывает всего один ребенок, а кое у кого вообще так и не рождается. Вот у моей ма была только я. Подлый старый ублюдок, который увез нас с собой в Оклахому, буквально не слезал с нее, но она так больше никогда и не забеременела. Он просто перегибал ее, задирал ей юбки и вонзался сзади, словно боров. Он полез и ко мне, когда я была еще совсем крохой, но ма быстро охладила его пыл кочергой.

– Она убила его?

– Нет. Это сделала я, только намного позже. Просто пристрелила. Он был гнусным вонючим скунсом. Как он любил делать ма больно! Я просила его оставить ее в покое, но он не послушался.

Она задрожала и сильнее прижалась к Генри.

– Я даже ни на мгновение не задумалась, а просто выстрелила, и все. И застрелю любого, кто посмеет причинить боль тебе, Генри.

– Правда? О… .ты моя любимая! – восхитился Генри. – Но это мужу полагается защищать жену.

– А мы будем заботиться друг о друге. И о твоей ма тоже. Потому что я тебя очень-очень люблю.

Он чуть не сошел с ума после подобного признания, его поцелуи становились все более страстными, а объятия пылкими. Но она вовремя отодвинулась и взяла его лицо в свои ладони.

– Нам нужно остановиться, счастье мое. Иначе тебе станет очень больно. Осталось совсем немного, и тогда я буду с тобой всю ночь, и мы будем любить друг друга столько, сколько ты захочешь.

– Да… Но мне и сейчас до боли хочется тебя, Мэри Бэн.

– Я знаю. – Она ласково погладила пальчиком его щеку. – Посиди чуть-чуть спокойно. Это пройдет, милый.

Глава 15

– Благодарю тебя, Господи, за то, что ты послал нам Мэри Бэн, – молилась Элли. – Она такая милая и ласковая девушка. Клянусь любить ее всей душой, как если бы сама родила ее. Я уже в вечном долгу перед ней за то счастье, которое она дарит моему сыну.

Элли склонилась над розовым в полосочку платьем. Она никак не могла поверить, что переделывает его для невесты сына. Она гордилась Генри: он очень по-взрослому повел себя за ужином, сумел высказать то, что хотел, и настоять на своем. Он так возмужал! Еще месяц назад он отозвал бы ее в сторонку и прошептал ей на ухо, чего, собственно говоря, хочет. И вот он собирается жениться. Ее Генри собирается жениться! В один прекрасный день на свет появятся дети, ее внуки. Элли всегда печалило то, что любимому сыну, по-видимому, никогда не испытать ничего иного, кроме ее материнской любви. Что его никто никогда не полюбит так, как она сама любила его отца. Но Бог послал им Мэри Бэн, с виду просто крошку, но с разумом взрослой женщины. Похоже, она понимала Генри гораздо лучше, чем сама Элли и Ванесса. Элли ни на секунду не сомневалась, что Мэри Бэн любит ее сына. Он был очень пригож, точная копия отца. Если бы Генри только был жив и мог присутствовать на свадьбе сына!

Это бесконечное путешествие в новые земли здорово изменило не только Генри, но их всех. Разве раньше она могла бы спокойно сидеть на кухне, зная, что Ванесса в спальне Кейна и дверь у них закрыта? Да ни за что! А Генри сидит где-то там, на темном дворе, вместе с Мэри Бэн. Боже! Какие перемены могут произойти в человеке всего за несколько недель!

Она сама, например, решила отказаться от идеи отыскать Адама Хилла. Элли и раньше понимала, что и Генри, и она сама совершенно безразличны брату мужа. Иначе их отношения сложились бы совсем по-другому. Он ведь даже не ответил на ее многочисленные письма. Если их пути пересекутся, что ж, так тому и быть. Если же нет, то они с Генри не станут переживать, что есть родственник, которого они так и не узнали. Гораздо более родным человеком за это время им стал Кейн. Он был так не похож на других. Чего стоило одно то, что он с риском для жизни провез их через всю прерию сюда, в Джанкшен. И она уверена, что он сделал бы это, даже если бы не был влюблен в Ванессу. Она помолилась Богу, чтобы диагноз Кейна оказался ошибочным. Но разве его убедишь обратиться к врачу? Он был так уверен в своей скорой кончине!

Из спальни Кейна раздался счастливый смех.

– Надо бы сменить бинты. – Кейн вытянулся на кровати и улыбнулся Ванессе.

– И не проси. В этом нет нужды. Я же сменила их сегодня утром.

– Но мне щекотно.

– Счастливчик. Это значит – твои раны заживают.

– Но мне больно… Все тело так и ломит.

– Ты хуже малого дитяти. Так и хочешь, чтобы тебя пожалели, приласкали. Ой! – вскрикнула она, рухнув навзничь рядом с Кейном, когда он резко дернул ее за руку. – Сумасшедший! Я же могла упасть прямо на тебя, и вся моя работа тогда насмарку! Ты бы мог умереть!

– Не надо считать меня таким недотепой. Я все отлично рассчитал. И вовсе не хочу, чтобы в мою свадебную ночь мне хоть что-то помешало заняться любовью.

Кейн расхохотался, поглядев на ее лицо, прижал к себе покрепче, перевернул на спину и склонился над ней, жадно целуя.

– Мои руки просто не могут от тебя оторваться! Так и жаждут касаться тебя! Только бы смотреть в твои глаза и целовать… вот сюда и сюда.

Его губы пробежали по ее полуприкрытым векам, затем добрались до носа, спустились по щеке…

– Ммм…

– И что это значит?

– Это значит: «Не смей прекращать то, чем занимаешься».

Он улыбался, глядя на нее сверху вниз, и у нее потеплело на сердце, словно она подставила лицо весенним лучам солнца. Она выгнулась ему навстречу в неосознанной жажде ласки, а затем молча смотрела, как его пальцы медленно легли на ее грудь, соски которой так напряглись, что их очертания четко виднелись за тонкой тканью платья.