Молочник (СИ) - "noslnosl". Страница 112

— Спасибо, мама! — обрадовалась Джоан.

Я почувствовал неприятное покалывание в бедре. Открыл глаза и увидел потолок тренировочного зала Выручай-комнаты. Я лежал на спине, контакт с заклинательницей нарушился, а неприятные ощущения исходили из-за того, что упав, неудачно расположил ногу и она затекла. Голова гудела, словно с похмелья.

— Не получилось, — потирая виски и слегка морщась, произнесла Луна.

— Отчего же? Кое-что всё же вышло. Для первого раза неплохо. Только голова так и должна болеть?

— Да, — подтвердила мои опасения Луна. — Легилименция — это грубое вмешательство в разум. Даже если ты сознательно не сопротивляешься, подсознательно всё равно идёт отторжение. Из-за этого голова будет болеть у обоих участников сеанса.

— Луна, сильно болит?

— Терпимо.

— Продолжим?

— Угу, — кивнула девочка. — На пару раз меня ещё хватит. Только на этот раз постарайся думать о заблокированных воспоминаниях, чтобы мне легче было их обнаружить.

— Постараюсь.

Мы переместились ближе к стене, опёрлись на неё я левым, а Луна правым боком. Лавгуд направила на меня палочку и посмотрела в глаза:

— Легилименс.

Перед глазами словно рухнула пелена и… Я достаю из кармана диадему, надеваю её на голову. Наложив на себя дезиллюминационное заклинание, иду в северную башню.

К сожалению, мыслей о том, что я думал в этот момент, не «звучало», но было похоже, что телом управляю не я, а некто другой, поскольку моя походка ощущалась какой-то дёрганной.

Весь путь просмотреть не удалось, кадр сменился, я уже в классе прорицаний. Хоть его никогда в глаза не видел, но по описанию от других учеников узнал. Он был похож на что-то среднее между мансардой и старомодной чайной. В комнате, погружённой в красноватый полумрак, теснились примерно двадцать круглых столиков в окружении обитых пестрой тканью кресел и мягких пуфиков. Шторы на окнах задёрнуты, многочисленные лампы задрапированы тёмно-красным шёлком. Было очень тепло и душно, в камине под заставленной странными вещицами каминной полкой горел огонь, издавая тяжёлый дурманящий аромат. Круглые стены опоясаны полками. Чего только на них не было: запылённые птичьи перья, огарки свечей, пухлые колоды потрёпанных карт, бесчисленные магические кристаллы и полчища чайных чашек.

На столе преподавателя лежала пачка пергаментов с домашними работами, я забрал их все, сложил в сумку и…

Вновь кабинет, на этот раз магловедения, я снова ворую пергаменты с домашними заданиями.

Следующий кадр: я сижу на кровати в своей палатке, сортирую пергаменты с домашними заданиями. Шепчу себе под нос:

— Гарри Поттер, не знаю, как ты сумел меня победить, но ты же поможешь мне возродиться…

Вырезаю ножницами из пергамента подпись студента «Гарри Поттер».

— С-с-с… — зашипел я, схватившись за голову. — Чёртов мальчишка, сопротивляется… Не враг ему Поттер… Ладно, больше — не меньше, организуем подлянку и для его врагов, чтобы снизить ментальное сопротивление, — говорил я скорее шёпотом, словно общался сам с собой.

Затем из домашних заданий было вырезано ещё два имени: «Драко Малфой» и «Джиневра Уизли».

Следующее воспоминание резко сменило предыдущее: я стою в той же палатке и сжигаю в плите пергаменты с домашними заданиями.

Снова кадр меняется. Я стою в ночном безлюдном коридоре, свет от факелов отбрасывает на стены причудливые тени. Я узнал этот коридор, тут как раз проходит путь от кухни до гостиной Пуффендуя.

— Винки!

С негромким хлопком появляется моя домовая эльфа в полотенце с Микки Маусом.

— Хозяин звал Винки, — радостно пропищала домовушка. — Чем Винки может быть полезной хозяину?

— Ты сумеешь нас незаметно переместить к Кубку Огня, минуя возрастную черту?

— Винки может, Винки сделает!

— Замечательно.

Вдруг в коридоре показалась солидная фигура, высокий парень шёл нагруженный продуктами. Я схватил Винки и спрятался в нише. Стараясь не растерять продукты, студент, в котором я опознал Скоткинса, не смотрел по сторонам. Стоило ему пройти мимо ниши, я вышел оттуда, направил палочку на Скоткинса и произнёс:

— Империо! Ты должен отвлечь Аластора Грюма. Делай что угодно, но он не должен появляться в Большом зале как минимум пятнадцать минут.

Кадр меняется. Я стою вместе с Винки возле Кубка Огня, несколько раз подряд накладываю на артефакт Конфундус и забрасываю туда записки с именами малолетних чемпионов…

Воспоминания исчезли, проступил тренировочный зал Выручай-комнаты. Луна вспотела и массировала виски, она скривилась от сильной головной боли. У меня прострелило голову, боль была настолько сильной, будто я проснулся после сурового корпоратива. Это такой вариант корпоративной пьянки, когда в поздравительной речи директор говорит: «Товарищи сотрудники, у нашей фирмы наступили тяжёлые времена… Бла-бла-бла… Тринадцатой зарплаты в этом году не будет!»… Зато на столе много водки, и сотрудник решает взять всю премию внутрь себя беленькой… И берёт на сумму, превышающую размер премии, и даже выживает после этого… И вот наутро — голова становится такой, будто террористы заложили внутрь ядерную боеголовку, но на этом не остановились, а ещё взорвали её.

— А-а-а… Голова… Я после встречи с василиском так хреново себя не чувствовал. Луна, ты живая?

— Призраки боли не чувствуют. Раз голова болит, значит живая, — простонала девочка.

— Давай в больничное крыло.

— Что будем делать с диадемой Райвенкло? — убитым голосом вопросила Лавгуд.

— С чьей диадемой?

— Я узнала артефакт, который тебя подчинял, — сказала Луна. — Это диадема принадлежала Ровене Райвенкло, она изображена на её статуе, установленной в гостиной нашего факультета.

— Пусть тут лежит, пока не придумаем, как с ней поступить. Голова так болит, что соображать нет сил. Луна, пошли к Помфри.

— Пошли.

Стоило покинуть Выручай-комнату, как дверь исчезла, нам предстала голая кирпичная кладка. Глядя на стену, Лавгуд задумчиво спросила:

— Колин, я тут поняла, что для каждой комнаты надо задавать определённые команды. Вдруг мне понадобится самой открыть этот зал…

— Луна, понял, не глупец, — в виске прострельнуло, из-за чего я поморщился. — Чтобы открыть эту комнату, надо как обычно пройти трижды мимо картины с танцующими троллями и подумать: «хочу помещение, в котором можно тренироваться в заклинаниях».

— Это просто, я запомню, — Луна тоже поморщилась от головной боли.

Мы поспешили к лестнице для спуска на второй этаж, чтобы наведаться в больничное крыло. Достигнув заветного места, обнаружили на месте целительницу и пожаловались ей на головные боли. Мадам Помфри не стала задавать вопросов, но судя по кидаемым на нас взглядам, она догадалась, из-за чего одинаковая болезнь поразила пару учащихся. Ещё бы не догадаться, у неё богатый опыт работы в Хогвартсе на своей должности, наверняка мы не первые и не последние студенты, тайком тренирующиеся в легилименции. Что хорошо, мадам Помфри никогда не задаёт лишних вопросов и особо не ругает.

Медик напоила нас зельями, после чего немного полегчало. Боль не ушла полностью, но жить стало легче. Мы с Луной разбрелись по своим спальням.

Меня в спальне поджидал брат.

— Колин, вы долго. Что-то случилось? — спросил он.

— Помнишь диадему, которую мы нашли в Выручай-комнате?

— Конечно, помню, — кивнул Деннис.

— А я только сейчас о ней вспомнил. Оказывается — это артефакт самой Ровены Райвенкло, только он Тёмный и брал меня под контроль…

Я пересказал брату обо всех похождениях под принуждением артефакта…

— И вот теперь не знаю, как быть.

— А что тут думать? — брат воспринял всю историю всерьёз. — Во вторник все учителя и ученики будут на турнире, прикажи Винки незаметно подбросить диадему в кабинет Дамблдора. Чтобы он всё воспринял всерьёз, надо написать сопроводительную записку, мол, нашёл в пустом классе, эта штука меня подчинила, и подпись «Аноним».

— Меня найдут, — покачал я головой. — Чернила и почерк сверят, как это сделали с чемпионами, и найдут.