Двойное попадание (СИ) - Михайловский Александр Борисович. Страница 2

Другие украинские деятели ударились в пир во время чумы, празднуя предстоящую войну с помощь факельных шествий и народных гуляний с дудками, барабанами, салом и горилкой, тем более что весенняя погода позволяла. Уже был позабыт недавний холод, когда ледяная рука генерала Мороза схватила Нэньку за горло, а что будет в следующем году – их волновало мало. Да и будет ли он, этот следующий год – последние времена настали, один раз живем. Вон, говорят, на москалей опять Гитлер напал, то ли еще будет.

Третьи запасали соль, сахар, масло, керосин, спички, и рыли в лесах схроны, надеясь в них пересидеть все самое страшное, включая возможную ядерную войну между Россией и НАТО. Но и их надежды тоже были тщетны, потому что запасы рано или поздно закончатся и желающим отсидеться придется вылезти на свет божий, под прицел тех, кто в настоящий момент представляет на этой земле власть. Четвертые просто ждали в тупом безразличии, ничего не предпринимая. Им было все равно, чья власть наступит в их селе, районе, области, и они же должны были стать первыми жертвами заварушки, ибо тех, кто сидит смирно, режут обычно прежде всех. Пятые готовились бороться с «оккупантами», шестые – встречать солдат-освободителей, и для этого доставали приныканные с лучших времен еще советские дембельские парадки.

Что касается военной составляющей всего этого балагана, то неизмеримо сложно оказалось развернуть фронтом на восток основную ударную группировку ВСУ, до последнего момента нацеленную рылом на Донбасс. Да и снимать с донбасского направления хоть сколь-нибудь значимые силы украинским генералам было страшно. Потому что даже им было понятно, что с момента нападения на Россию, лесом пойдут Минские соглашения, ОБСЕ, ООН, Нормандская четверка и прочие ограничители активности Новороссии, и украинская армия окажется под двойным ударом. Но в таком случае, если не снимать войска с Донбасса, то чем атаковать Россию? Одним Ярошем, который все обещает дойти до Москвы? Вот именно поэтому давно анонсированная война все не начиналась и не начиналась.

Часть 5 «Момент Истины»

24 августа 1941 года, 10:55. Москва, Кремль, кабинет Верховного Главнокомандующего

Пронзительный и требовательный звонок телефона ВЧ-связи разорвал тишину, царящую в сталинском кабинете. Не спеша Вождь снял трубку, сказал: «Алло» – и услышал в ответ: «Доброе утро, товарищ Сталин. У аппарата генерал армии Жуков.».

– Доброе утро, товарищ Жюков, – ответил Сталин и спросил: – Ви уже закончили инспекцию войск потомков и Брянского фронта?

– Так точно, товарищ Сталин, – ответил Жуков, – закончил.

Верховный немного помолчал, потом произнес:

– Ну и что вы можете сказать об их боеспособности? Говорите, товарищ Жуков, не тяните, ведь вы же пришли уже к определенному выводу?

– Что касается боеспособности потомков, – сказал генерал армии, – то она находится на очень высоком уровне, разбитая и откатившаяся назад вторая танковая группа немцев тому свидетель. Их основная тактическая единица – батальонная тактическая группа, состоящая из тринадцати тяжелых и сорока легких танков при поддержке самоходной зенитной и минометной батарей. Основной калибр их самоходных артиллерийских орудий – сто пятьдесят два миллиметра при дальности стрельбы в двадцать пять километров. Таких самоходных орудий у них по восемнадцать в артдивизионах мотострелковых или танковых полков и пятьдесят четыре в дивизионном артполку…

– Мы вас поняли, товарищ Жуков, – сказал Сталин, – что огневая мощь и маневренность потомков находятся на высоте. Вы нам скажите другое. Нас интересует, могут ли бойцы нашей Рабоче-Крестьянской Красной Армии эффективно взаимодействовать с подразделениями потомков или нет?

– Да, товарищ Сталин, – ответил генерал Жуков, – могут. И даже очень эффективно. В некоторых местах остатки наших разгромленных под Кричевом и Рославлем частей выходили из окружения на подразделения потомков и стихийно присоединялись к ним лишь бы остаться на передовой и вести бой с врагом. В связи с этим считаю целесообразным создать на основе 1-й гвардейской танковой армии потомков смешанную группировку войск, придав ей стрелковые дивизии нашей 13-й армии, временно оказавшейся вне зоны боевых действий.

– Товарищ Жюков, – после некоторой паузы сказал Сталин, – пожалуйста, подробно обоснуйте свое предложение. Нам, например, целесообразность такого шага совсем не очевидна.

– Во-первых, – с нажимом произнес Жуков, – после сражения в районе Кричева, в ходе которого 13-я армия была разгромлена противником и в беспорядке отступила на юго-восток, в составе армии имеется только одна полнокомплектная дивизия, полученная из недавнего пополнения. Остальные дивизии утратили в боях весь транспорт, тылы и все тяжелое вооружение, до станковых пулеметов включительно, от их старого личного состава, имеющего боевой опыт, практически ничего не осталось. В настоящий момент эти пять стрелковых дивизий – 6-я, 155-я, 121-я, 132-я и 148-я – пополняются личным составом прибывающих на фронт маршевых батальонов, вооруженных только винтовками «Мосина», в силу чего даже после наполнения личным составом до полной численности их можно будет считать малобоеспособными. Поступившая на фронт сформированная в июле-августе этого года 307-я стрелковая дивизия вооружениями по штату укомплектована полностью, но ее личный состав не прошел полного курса обучения и тем более не имеет боевого опыта.

Во-вторых – командующий 13-й армией генерал-майор Голубев так же пригоден к исполнению своей должности, как дятел для передачи телеграфных сообщений. Уже ко времени сражения в районе Кричев-Милославичи входящие в состав 13-й армии полки сточились до батальонов, дивизии – до численности полков, но задачи им все равно нарезались как полнокровным частям и соединениям, что и привело к их полному разгрому.

В-третьих – радиоразведка у потоков поставлена на достойную высоту, и они свободно читают те радиограммы, которыми фон Бок обменивается со своими корпусами и армиями, с командующим группы армий «Юг» фон Рундштеттом, командующим группы армий «Север» фон Леебом и с Берлином. Так вот – из всего этого радиообмена следует, что в настоящий момент высшее немецкое командование находятся в состоянии паники, и больше всех паникует сам Гитлер. Как говорят сами потомки, пылающие письмена на темной стене никому даром не проходят.

– Хм, – сказал Сталин в трубку. – Мэне, текел, фарес?

– Вот именно, – подтвердил Жуков, – появление на фронте потомков со всеми их танками, артиллерией и ударными винтокрылыми аппаратами, так сильно напоминающими одну из разновидностей оружия судного дня из Библии, означает, что тот, кто решает судьбы нашего мира, решил покончить с Гитлером и его присными быстро и без особых жертв с нашей стороны.

«Да уж, – подумал Сталин, – ты, товарищ Жуков, не знаешь, а я уже знаю. Если потомкам будет надо, они притащат сюда такой ужас, что для всех их и наших врагов и в самом деле наступит настоящий Апокалипсис.»

Тем временем Жуков продолжил:

– Из-за этой охватившей германское командование паники в настоящий момент свертываются все активные операции на других фронтах, и все высвободившиеся резервы перебрасываются под Смоленск и нацеливаются против группировки потомков. С целью задавить армию потомков подавляющим численным преимуществом немецкое командование собирается собрать в один кулак в течение двух недель до двух с половиной тысяч танков (то есть все, что у них еще осталось) и два миллиона солдат и офицеров. Для отражения этого удара войска потомков уже переходят к обороне, просят усилить их стрелковыми частями и готовятся встретить врага на заранее подготовленных рубежах.

– А что, – ехидно спросил Сталин, – они уже отказались от плана получить себе стрелковое пополнение, освобождая наших пленных из немецких лагерей?

– Операция по освобождению Рославльского лагеря военнопленных прошла вполне успешно, – возразил Жуков, – десять тысяч наших бойцов снова встали в строй и сейчас готовятся к новой схватке с врагом. Но в масштабах грядущего сражения это совершенно недостаточная величина, а другие подобные лагеря для военнопленных расположены дальше от линии фронта и не имеют таких удобных путей отхода. К тому же подготовка каждой такой операции требует времени, которого у нас скоро уже не будет. Немцы умеют быстро перебрасывать свои резервы.