Снег как пепел - Рааш Сара. Страница 56

— Ты знаешь, что случилось с последними схваченными нами беженцами?

Дыхание Ирода касается моих волос, моей шеи, обволакивает тело, когда он притягивает меня к себе. Ангра встает над Тероном и вжимает навершие посоха в его позвоночник. Терон даже не вздрагивает. Не сводя с меня глаз, он неровно и учащенно дышит, готовясь к тому, что его ожидает. Он ничего не знает о Распаде, не знает и о том, что Ангра способен влиять на него своей магией…

Раздается треск, и Терон стонет. Его надежда на то, что он может все вытерпеть, вдребезги разбивается. Непритворный, подлинный страх смывает с его лица краски, в тишине слышны его хриплые вздохи, в устремленных на меня глазах поток безмолвных вопросов. Но я не могу ему ничего объяснить. Не тогда, когда Ирод прижимается губами к моему уху, не тогда, когда снова ломается в груди Терона ребро, и от тошнотворного треска ноет мое собственное тело, помнящее боль.

— Ты же знаешь, да? — продолжает Ирод. — Потому что мы дали одному из них уйти, чтобы он рассказал вам, какая вас ждет судьба. Та, что умерла… под номером Б-16, она была бойцом, как и ты. Решила сопротивляться. Но в конце концов они все сдаются.

Ломается третье ребро, и Терон сдавленно стонет. У меня сжимается сердце. Ангра переводит взгляд на меня. Он улыбается с восторженностью ребенка, вращая посох кистью и продолжая ломать ребра Терона одно за другим. Я могу прекратить это. Могу прекратить это, сказав ему, кто я…

— Я заставлю принца смотреть, — шепчет Ирод.

Как заставил смотреть Грега. Он приковал его к стене в своей комнате, где держал в клетке Кристаллу, с которой по велению Ангры играл как с куклой. Ирод замучил ее до смерти, подвергнув таким истязаниям, которые тело не способно вынести. Терон хрипит на полу — Ангра сращивает сломанные им же ребра. Ирод наконец отпускает меня, и я кидаюсь к принцу.

— Не надо, — прошу я, уткнувшись в плечо Терона. — Хватит. Он не имеет ко всему этому отношения. Это война между нами, между королевствами Сезонов. Это не война Корделла!

Ангра смеется.

— А ведь ты права. — Ангра поворачивается к Ироду. — Приведи сюда 1-2072, 1-3218 и 1-3219. Я обещал Б-19, что отдам тебе их, когда ты закончишь с…

— Нет! — Мой крик, громкий и отчаянный, сотрясает тронный зал.

Кругом один темный обсидиан, и его тьма проникает в меня, окрашивая все, что я вижу, и все, что я чувствую, в угольно-черный цвет. Может, я могу остановить их своей магией, или же могу влиять только на винтерианцев? Наделять их силой и выносливостью, исцелять?.. Кажется, Терон обнимает меня, кажется, шепчет мне что-то на ухо, но я кричу как оглашенная, когда солдаты Ангры входят в тронный зал и поднимают нас на ноги. Я не слышу ничего за бешено стучащим пульсом в висках, с ужасом глядя на ухмыляющегося Ирода. Он разворачивается, со сдержанным изяществом пересекает зал и выходит через тяжелые двойные двери. Он отправился за Нессой и ее братьями. Он убьет их…

— Отведите их в комнату Ирода, — приказывает Ангра. — Если у нее развяжется язык, немедленно доставьте ко мне. В каком бы состоянии она ни находилась.

Я снова кричу, впиваясь пальцами в волочащих нас солдат. Я не позволю Нессе, Коналлу, Гарригану, себе или кому-то еще умереть таким образом. Солдатам плевать. Вывернув мне руки за спину, они тащат меня сначала вверх по лестнице, а потом по извилистым коридорам обсидианового дворца Ангры. Все вокруг украшают красочные лозы и цветы, выгравированные на черном камне. Эти лозы обвивают нас, подобно словам в коридоре памяти.

«Однажды мы станем больше, чем словами во тьме».

У Битая есть ода. Поэма такая же прекрасная, как и написанное Тероном стихотворение. У Винтера же нет оды, есть лишь слова, в спешке накорябанные в темноте, и эта самая фраза — отчаянная мольба, отзывающаяся в сердце неистовым пламенем. Солдаты распахивают дверь в коридоре на втором этаже. Передо мной возникает комната: в дальнем углу кровать с балдахином, вдоль южной стены широкие окна, натертые до блеска деревянные полы. Солдаты затаскивают меня внутрь и останавливаются у клетки. Такой маленькой, что я едва умещусь в ней сидя. Солдаты открывают дверцу, толкают меня внутрь и запирают прежде, чем я успеваю даже вздохнуть. Один из них кидает ключ на стол Ирода.

Я слежу за его движением, и мой взгляд застывает на предмете, который я никак не ожидала увидеть вновь: на моем шакраме. Мой любимый шакрам, тот, что Ирод украл у меня, красуется на виду, подобно призовому трофею. Он так близко. Мое оружие так близко и в то же время так бесполезно. Я бросаюсь на прутья клетки, и они скрипят в том месте, где прикручены к полу, но не поддаются. Притащившие меня сюда солдаты с хохотом выходят из комнаты. Другие солдаты приковывают Терона цепью к противоположной стене и бьют его в живот. Затем уходят, прикрывая за собой дверь и не думая о том, что здесь будет происходить.

Вцепившись в прутья, я смаргиваю застилающую глаза пелену слез и не отрываясь гляжу в темно-карие глаза Терона. Я даже не осознавала, что соскучилась по нему. На окаменевшем лице принца проступает усталость и злость оттого, что я посажена в клетку в спальне Ирода, оттого, что чудовище вот-вот вернется и начнет медленно меня истязать, оттого, что, несмотря на всю его подготовку и власть в Корделле, здесь он абсолютно бессилен. Он так же близок и так же бесполезен, как мой шакрам.

— Как Ангра… — начинает Терон, осторожно прижав ладонь к исцеленным ребрам. Потом качает головой и прикрывает глаза, видимо, от накатившего отвращения. — Неважно. Вряд ли мне захочется услышать ответ.

Я делаю глубокий прерывистый вздох, готовая все ему объяснить, но слова встают поперек горла.

— Что случилось? — лишь удается выдавить мне.

Терон опускается на пол, звеня цепями, идущими от его запястий к стене. По его лицу течет кровь; свежая и багровая, она капает на воротник его рваной военной формы.

— Витай выстоял, — отвечает он. — Вскоре после того, как вас разбили, Корделл одолел армию Спринга. Не в силах состязаться с магией нашего накопителя, она вынуждена была отступить. Нас спасло только это. Но отец отказался мстить. — Терон морщится, разминая больное плечо.

Смысл его слов с трудом доходит до меня. Покачав головой, я закрываю лицо ладонями. В сознании кружит разноцветье — черный, зеленый и розовый цвета из коридора Ангры смешиваются с коричневым и бордовым тонами комнаты Ирода. Зеленые лозы обвивают меня, как слова в темноте. Память о Винтере. Память для Нессы. Ирод приведет ее сюда. И убьет меня у нее на глазах.

— Мой отец отказался преследовать армию Спринга, — продолжает Терон. — Он отказался идти за тобой. Сказал, что больше не будет так сильно рисковать из-за никчемных Сезонов.

Ирод и Нессу убьет. Он заставит смотреть на все это Терона? Сколько после этого они будут держать его здесь? Пока он тоже не умрет? Терон проводит ладонью по лицу.

— Мэзер чуть не убил его. Вытащил меч и угрожал. Но отец не переменил решения. Он так горд, так эгоистичен. Ненавижу его.

Я не могу использовать магию накопителя для того, чтобы выбраться из этой клетки. Не могу использовать ее для освобождения Терона. Я даже не знаю, на что ее можно использовать.

— Ненавижу предрассудки. Я устал от того, что отец гордо хранит свою силу, вместо того чтобы объединиться с королевствами Гармонии и Сезонов против настоящего мирового зла. Я знал, как заставить его действовать. Если бы Спринг схватил меня, то отец бы наконец зашевелился и пошел против Ангры. — Терон невесело смеется, обводя взглядом комнату. — Что-то сейчас мой план не кажется мне таким уж блестящим.

Я замираю. Поток кружащих в голове мыслей сметается озарением, и я в конце концов осознаю, что Терон мне говорит.

— Ты хотел, чтобы Ангра тебя схватил?

Наши взгляды встречаются, объединяя нас, и только нас.

— Да.

На моих губах расцветает улыбка. Из коридора доносятся шаги. Я прижимаюсь к прутьям решетки.

— Я дочь Ханны. Королева Винтера, — слышу я свой собственный голос.