Светлая сторона тьмы (СИ) - Бондарь Ирина Михайловна. Страница 89

Свет ясного алайского дня резанул по глазам даже в чужом сне, Морган коротко выругался и постарался не отстать от странной парочки. Похоже, бежать и спасаться у тсаревны получалось неплохо, почему тогда ей это снилось? Какой-то шейс тянул за собой наследницу, узкая ненадежная тропа вела между камнями вниз. Эрл воспользовался тем, что передвигаться по ней быстро герои сна не могли, и присмотрелся к Соланж. Небо, что это с ней!

Даже в тот знаменательный день, когда наследница спасла двух дейминов от казни, выглядела она получше. Сейчас же перед Морганом был практически живой скелет, обтянутое сероватой грязной кожей лицо выражало такое отчаяние, что лишь яростное упрямство в золотистых глазах заставляло верить - это и впрямь Соланж. Слипшиеся короткие пряди мотались вокруг головы, мешковатое серое одеяние висело на девушке, будто на вешалке. Неужели так она спаслась из Залов забвения?

Слышались за спиной крики и выстрелы, будто за беглянкой неслась вся армия Алайи, но это снова могли быть особенности восприятия. Лица своего спасителя девушка тоже не помнила, реальными были лишь бесконечная тропа, усталость и обреченность. И желание умереть, но не возвращаться больше в кошмарную темницу. Никогда и ни за что, даже представлять подобное было мучительно. Лучше смерть!

Снова Моргана поразило то упрямство, с которым девушка дралась за свою свободу. Боль и страх отошли на второй план, весь мир сузился до размеров спасительной тропы, воздух обжигал легкие и бежать было все труднее, но она заставляла себя двигаться. Не каждый опытный воин мог бы так поступить, не говоря уж о женщине. Куда проще упасть, прекратить мучения, сдаться на милость воинов и забыть обо всем. Ну, не убили бы ее, разумеется, как-никак тсаревна. Скорее всего у охраны был приказ вернуть живой и запереть обратно в подземелье, ведь просидела же она там четыре года, сидела бы и дальше.

Разумеется, сам эрл поступил бы так же, как и Соланж, и он никак не мог понять, почему молодая испуганная аристократка, не видевшая в своей легкой и обеспеченной жизни ничего страшного и трудного, сделала такой правильный, но в то же время тяжелый выбор. Что заставило ее броситься в ненадежное суденышко, с трудом державшееся на плаву в опасных водах бурлящей реки?

Вспышка боли и хлынувшая из всех углов тьма подсказали разведчику, что ничем хорошим день побега для наследницы не закончился. Дальнейшие видения представляли собой калейдоскоп картинок и обрывки мыслей, вряд ли зафиксированных девушкой осознанно. Ледяная вода, хлынувшая в рот, отчаянная борьба с течением, перевернувшийся вверх дном мир. Холод. Тьма. Чужие лица. Его собственный голос, безжалостно произносящий:

- Вы бездарная, ни к чему не годная лентяйка! Простейшее упражнение вызывает у вас колоссальные трудности.

Искаженный и усиленный восприятием тсаревны тон вызвал у Моргана секундный укол стыда, особенно когда картина вновь изменилась, и вновь светлая куда-то бежала в страхе. Проклятье!

Снова ночь, снова ощущение опасности отовсюду. Тени чужих страхов, кошмары, притаившиеся за каждым кустом. Морган отлично управлял собственным сознанием, да и магия снов практически не подавлялась никакими средствами, а подобные видения с бесконечным бегом и преследованием были у него самого всего несколько раз, когда удавалось бежать из плена в Алайе много лет назад или спастись от стаи голодных хищников еще во времена обучения. И его самого никто не называл бесполезным неучем, даже когда он творил несусветные глупости, чуть не стоившие ему жизни.

Хотя, методы обучения Зигмунда тоже не всегда вызывали в эрле понимание. Их отношения с отцом были испорчены во многом его подходом к разным ситуациям, к понятию опасности, к оценке пределов чужих возможностей. Стыдно было понимать, что с Солой сам Морган проделывал то же, за что частенько мечтал убить отца собственными руками. Опять же, эрл был мужчиной, был деймином и отличался лучшей физической подготовкой. И на подобные испытания шел добровольно и осознанно, в отличие от тсаревны.

Мысли темного перескакивали с одного на другое, а декорации сновидения снова изменились, закончился бег, пропала вода, река, куда-то исчезли искаженные злобой лица, и окружающее пространство приняло вид какого-то дворика. Незнакомые мужчины, маленькая жаровня, раскаленный на углях прут.

Чужой страх нахлынул с новой силой, кто-то крепко держал тсаревну, не позволяя даже голову повернуть, так что Морган не мог видеть, что происходит на самом деле. Даже после всего, что он пережил вместе с тсаревной, рассматривая ее кошмары, нигде не было такого чувства унижения, ужаса и бессилия. Шипение, новая порция жгучей боли в спине и мысль Соланж, прогремевшая во тьме:

- Тсари никогда не были рабами.

Небо, неужели это то, о чем он подумал? Наследницу светлого престола заклеймили, как какую-то безродную рабыню! Хотя когда они с Шейном лечили девушку после нападения гронов, кожа на спине была гладкой и чистой, без каких-либо следов. Интересно, как это получилось? Проклятье, да что там у них происходит в этой Алайе!

Тот раз, когда самого Моргана почти успешно продали в рабство, вспомнился сейчас особенно ясно. Разведчик попал в водоворот восстания в каком-то небольшом городке, а толпа - самый опасный и неуправляемый зверь на свете. Все знания и умения оказались бессильны в борьбе одного против всех. Обезумевшие шейсы чуть не затоптали его, спасаясь от армии правителя города, призванной подавить бунт. Очнулся деймин уже в рабских бараках, бритый наголо, скованный по рукам и ногам. Но до клеймения, слава Дракону, не дошло. Никто и предположить не мог, что среди пленников окажется маг, поэтому Моргану удалось не только успешно залечить полученные раны, но и сбежать, утроив порядочный бардак при этом.

Не удивительно, что тсаревна скрывала подробности своих похождений в тайне. Больше изумляло, как она смогла сохранить здравый рассудок и сильную волю после такого. Да, во многом девочка была неопытной и неумелой, слабой, но только то, что она одна без помощи и подготовки добралась до Сумрачного Эйда, не погибнув по дороге, стоило уважения.

Разумеется, как и уверял проницательный Дэйд, наследница была не опасна для дейминов. Ее яростное желание отплатить отцу за пережитое, понятия о чести и долге, страх подвести и не оправдать надежд - все это пропитывало сновидения даже в самые страшные моменты. Чем хороши были кошмары - они лишали хозяина грез защиты, выводили на поверхность то, что обычно скрывалось в подсознании. Если бы Соланж хотела обмануть темных, это обязательно промелькнуло бы хоть в одной из сцен.

Чуть ли не впервые в жизни Морган испытал желание покинуть чужой сон до того, как досмотрит его до конца. Но эрл не мог позволить себе остановиться. Очень редко, но бывали такие мгновения, когда он просто ненавидел свою работу.

Видимо, Сола слишком сильно переживала за успех нового испытания, раз в первую же ночь ее страхи вылезли наружу, чего не случалось в оплоте Арвахо. Нельзя было отправляться в путь в таком состоянии. Разумеется, чтобы помочь, надо было узнать все до конца.

Целую ночь сновидец наблюдал удачные и неудачные попытки шейсы спастись из разных передряг, повторявшийся несколько раз бег по темным лесам то в Алайе, то в Сумрачном Эйде, когда Сола сбежала от эрлов в ночь после их знакомства. Необходимость идти по тропе судьбы и, возможно, снова оказаться одной в темных чащобах, повлияла на характер кошмарных видений.

Когда Морган решил, что достаточно увидел, сознание шейсы перенесло его в показавшийся смутно знакомым город. Пустые улицы, украшенные к празднику дома, ни единой души. Кажется, он видел все это тогда, когда пытался проникнуть в сны Соланж последний раз. Вряд ли наяву все было именно так, просто навеянные грезы причудливо сплелись с неприятными воспоминаниями.

Тсаревна стояла на одном месте и смотрела в пустоту, будто ожидала чего-то. Или кого-то. Когда раздался стук копыт, эрл уже знал, кого увидит в следующий миг. Из-за поворота выехал тот самый князь с дурацкой бородкой, который так не понравился ему в прошлый раз. Пижон лихо сидел на гарцевавшем скакуне, явно красуясь, а в руке держал длинный гибкий хлыст.