Луна в канун Гомрата - Гарнер Алан. Страница 22

Всадник, который стоял первым, был одет во все красное и в руках держал копье. Он поднял его и заговорил. Голос у него был острый, как клинок:

Все трое красных мужчин на красных лошадях, Всадники из Донна, подняли копья на одинаковую высоту. Белые плащи сынов Аргатрона распахнулись, и можно было видеть три плетеных хлыста у них на боку. Темный Фьорн, король из кургана, закинул свой цеп за плечо, и все семь прикрепленных к нему цепочек позванивали.

Фоллоумен, сын Мелибора, выхватил из ножен свой черный меч, и тот зашипел, как змея, покидая ножны. Сыны Ормара взяли свои копья наперевес, и в бронзовых копытах их коней отразилась луна.

Гаранхир, Охотник, вскинул голову, и голос его напомнил рев оленя.

– Скачите, эйнхейриары Херлатинга!

– Мы скачем! Мы скачем!

Палуги начали потихоньку пятиться, уши их были прижаты, глаза от страха сузились в щелочки. А когда Гаранхир заговорил, они совсем потеряли голову и ударились в бегство через вересковую пустошь. Бодаки же, выпроставшись из кучи, в какую их свалил ветер, встали на одно колено, и загородившись щитами, прицелились копьями в грудь коням. Но копья всадников, и кнуты, и цеп, и мечи пошли гулять по ним, прежде чем хоть один из бодаков успел метнуть свое копье. Эйнхейриары смели их, как морская волна, и головы бодаков стукались друг о друга, словно прибрежная галька.

Гаранхир прошел по вражьим рядам, попарно хватая бодаков за шиворот и сталкивая головами.

– Скачите, эйнхейриары Херлатинга!

– Мы скачем, мы скачем!

Сломавшиеся ряды бодаков рассеялись, а Дикая Охота понеслась вслед за ними, кроша и кромсая, и сгоняя оставшихся в долину.

Сьюзен стояла, объятая ужасом от дикого кровопролития, которое устроили всадники. Но Утекар резко взял ее за руку и повел со скалы.

– Пошли, – сказал он. – Дикая Охота спасла нас. Или ты хочешь дождаться Морриган?

– Но посмотри, – ужаснулась Сьюзен. – Все это доставляет им удовольствие!

– Удовольствие? О чем ты говоришь? Ты вызвала Дикую Охоту, а это не игрушечное волшебство. Благодари судьбу, что не твоя голова катится сейчас в долину!

Они выбрались из окружения скал и стали спускаться к дороге. Но Утекару не захотелось по ней идти. Он пошел прямиком на Олдерли, избегая открытых мест, насколько это было возможно. Друзья старались не замедлять шагов, надеясь попасть на место еще до рассвета. Шум битвы, доносившийся до них, вскоре умолк.

Когда стало светать, Утекар и Сьюзен оказались на поле близ вершины Эджа возле леса, языком выдававшегося в поле. Луна была уже совсем низко. Сьюзен едва дышала от усталости, а Утекар чувствовал себя чуть поспокойнее, чем ночью.

– Ну вот, – сказал Утекар. – Мы почти что добрались. Тут неподалеку в лесу от Золотого Камня начинается дорога эльфов, которая ведет к Фундиндельву. Она послужит нам некоторой защитой, потому что даже Морриган не может ходить по дороге эльфов, не говоря уже о прочей шушере.

– Тогда что же мы? – воскликнула Сьюзен. – Бежим скорее туда!

И вдруг краем глаза она заметила, как на востоке мелькнула какая-то тень. И прежде, чем они успели ступить еще хоть шаг, за их спиной прозвучал резкий голос:

– Иморад! Иморад! Суратер!

И в ответ на эти слова точно лед сковал все их члены. Утекар что-то крикнул и после этого оцепенел. А Сьюзен, хотя ей казалось, что в каждом ее суставе образовались кристаллы льда, все-таки могла шевелиться. Она повернула голову и увидела Морриган под деревьями на опушке. Ведьма держала длинный меч, правая рука ее простиралась в сторону Утекара и Сьюзен. Кулак был сжат, а мизинец и указательный палец торчали вперед.

– Надо… бежать, – прошептала Сьюзен. Она еще могла двигаться, но каждый шаг давался ей неимоверно тяжело. Все тело казалось скованным. Это было похоже на попытку бежать во сне, когда снятся кошмары. Но Утекар был в состоянии только вращать глазами.

– Попробуй – беги! – молила Сьюзен. Горло ее тоже сковал холод. Она протянула руку к гному и схватила его возле запястья, пытаясь потащить за собой. И в тот самый момент, когда она до него дотронулась, Утекар почувствовал, что кости его оживают. Сделав неимоверное усилие, он смог сдвинуться. Потом начал переступать ногами. В то время, как руки гнома выделывали непроизвольные взмахи, словно он плыл в воде. Так, пересиливая себя, они двинулись в сторону леса. В этом месте лес представлял узенькую полоску деревьев всего в несколько ярдов. Морриган гналась за ними, нацелив на них свой длинный меч.

– Дорога… дорога… там, – проговорил Утекар. Он повернул голову налево, и Сьюзен увидела дорогу, с обеих сторон огороженную земляным валом, идущую как раз по другую сторону леса.

Девочка и гном шли, собрав всю свою волю, потому что Морриган была уже близко. Уже слышалось ее шумное дыхание. Они с трудом перевалились через земляную насыпь, и сковавший их холод тут же отступил.

– Теперь отпусти мою руку и, наоборот, дай мне руку сама, – сказал Утекар. – Сила против Морриган исходит от тебя. Но я все-таки хочу вынуть меч из ножен.

Сьюзен и Утекар бежали по дороге, а Морриган старалась не отставать от них по другую сторону земляного вала. Она двигалась легко, несмотря на свою толщину. Но друзья заметили, что ведьма все время с беспокойством поглядывает на небо. Они были уже недалеко от Золотого Камня, когда Морриган споткнулась и остановилась.

– Подожди, – сказал Утекар. – Она чего-то задумала. Остерегайся!

Морриган стояла, тяжело дыша, ярдах в двадцати от них.

– От всего сердца желаю тебе, гном! – крикнула она, замахнувшись мечом.

– Пусть твои пожелания воткнутся вон в тот серый камень, ведьма, – ответил гном, падая на землю и увлекая за собой Сьюзен.

Что-то, прозвучавшее как удар птичьего крыла, пронеслось над головой Сьюзен, и Золотой Камень дал трещину от вершины до самого низа. Отлетевшие осколки ужалили кожу Сьюзен, но когда она снова обернулась, Морриган исчезла.

Эррвуд

– Если бы я разыскал их до того, как они выпили воды из колодца, – сказал Каделлин, – я мог бы их заставить вернуться в курганы. Но вода утвердила пребывание здесь Дикой Охоты. И это будет продолжаться семь ночей, а за это время, кто может знать, чего только они не натворят?

– Я бы меньше беспокоился о Херлатинге, – заметил Утекар. – Морриган – вот главная опасность. С Дикой Охотой приятно было встретиться, а вот эта… Я чувствую, там, где она, недалеко и моя смерть. Спроси у Золотого Камня, если не веришь.

– Я все-таки не понимаю, – сказала Сьюзен, – Морриган ведь была на валу, совсем рядом с нами. А потом вдруг посмотрела на небо, разбила Золотой Камень и исчезла.

– А где в это время находилась луна? – поинтересовался Каделлин.

– Она уже почти зашла. Думаешь, Морриган боялась именно этого?

– Возможно, – ответил Каделлин. – Ее сила как раз в ущербной луне. Но она не так уж беспомощна, и без луны. Интересно, что ее заставило отказаться от своих намерений?

– Послушайте меня, – обратилась к ним Сьюзен. – Если она сейчас возвращается в тот самый дом, то Альбанак мог бы догнать ее на лошади. Она, наверное, сейчас где-нибудь на полпути. Мы легко можем выяснить, что случилось.

– Она может превратиться и в птицу, если надо, и прибыть туда раньше моей лошади, – сказал Альбанак. – Но я готов ехать с условием, что Утекар поедет со мной и покажет дорогу.

– Нет уж, – откликнулся Утекар. – Я предпочитаю противника, имеющего такую голову, которую раз отрубишь – она так и останется отрубленной. Или не надо мне никакого! И вообще два меча – это еще не защита. Возьми лучше Сьюзен. Тогда меч, копыта и Знаки Фохлы могут еще продлить вашу возможность любоваться белым светом.