Долгая полночь (СИ) - Скумбриев Вадим. Страница 2

– А вот и знак, – Эвен указал на висельника. – Не будут же они ездить за десять льё, чтобы вздёрнуть кого-то.

– Если только не опасаются, что мертвец восстанет и вернётся за убийцами, – проворчала Жанна. Такое и впрямь случалось, так что у палачей были причины бояться. Как раз для того и связывали руки да ноги – чтобы очнувшийся ревенант не смог освободиться и дёргался в петле, тщетно стуча пятками о ствол виселицы.

– Восстают сильные духом люди, – возразил телохранитель. – Таких хорошо видно даже после смерти. Этот – не из них.

Жанна пожала плечами и вгляделась в сгущающиеся сумерки. Где-то впереди маячили силуэты домов.

– Прибавь ходу, – велела она.

Но действительность быстро разочаровала колдунью – дома оказались всего лишь очередной деревней, откуда тянуло застарелой гарью. Жанна знала, что это означает: посёлок мёртв, и ни единой души не найдут они там. Никого из тех, кто мог бы сказать, далеко ли до проклятого Руайяна.

Они медленно подъехали к окраине – земля здесь была истоптана копытами, умерших же свалили в наспех вырытую яму и сожгли, наломав для растопки жердей из соседних заборов. И не стали дожидаться, пока костёр прогорит. Во всяком случае, пламя погасло, слегка опалив трупы, и только вялый дым напоминал об огне.

Даже привыкшую уже ко всему Жанну пробрало до дрожи. Что-то неправильное было в этом месте, что-то скверное и опасное, и она не могла понять, что. Ехать же дальше, оставив за спиной нечто неведомое, она не хотела.

– Вы, кажется, встревожены, – сказал Эвен.

Жанна пожала плечами. В душе продолжало шевелиться густое предчувствие беды, но что это за беда, она не понимала. А потому предпочитала просто держаться настороже.

– Держи меч наготове, – велела она, дав коню шенкелей. Тот послушно зашагал вперёд.

– Но здесь никого нет, – клинок шотландца зашелестел, покидая ножны. – Дымится не первый день.

– Нет никого из людей. Отсюда уходили в спешке – видишь брошенное тележное колесо у забора? Уезжай они спокойно, его непременно вывезли бы. Потому они не похоронили и тела, и кто знает, что сюда могло прийти за ними?

Капля за каплей копилась в душе тревога. Кто-то идёт за ними, поняла вдруг колдунья. Кто-то шагает осторожно позади, прячась среди деревьев, и только и ждёт, чтобы напасть. Она обернулась, желая поймать взглядом неведомого преследователя – но никого не увидела на сельской улице, и только едва заметная пыль поднималась порывами ветра.

Эвен тоже посмотрел по сторонам. Жанна знала, что, несмотря на все слова, он доверяет её чутью. Эвен никогда не пренебрегал словами спутницы, вот и сейчас, возражая, всё равно изготовил оружие к бою.

На нем была лишь тонкая, некогда белая рубаха. Конечно, в сумках найдётся и кольчуга, и всё остальное, даже остроносый шлем покачивался, притороченный к седлу, но надеть быстро это вряд ли получится. Чёрные волосы шотландца прилипли ко лбу, капли пота стекали по коже, но рыцарь не обращал на них внимания – внимательным взглядом он изучал деревню.

– Следи, – негромко сказала Жанна, и рыцарь кивнул.

Она вновь оглянулась, ощущая, как сверлит спину враждебный взгляд, но улица по-прежнему оставалась безмолвной и пустой.

Эвен заставил коня выйти вперёд, опустив меч и тщательно изучая всё вокруг. Покосившийся забор, обросший мхом. Полуистлевший мертвец у этого забора. Кто-то рассёк ему грудь, отпихнул на обочину, да так и оставил умирать. Дальше виднелись пожухлые кусты, пыльная дорога – и колодец, рядом с которым валялось треснувшее ведро.

Жанна повернулась, собравшись плюнуть на всё и отправиться дальше – и в тот же миг по спине что-то ударило, что-то тяжёлое и мягкое. Земля качнулась навстречу, с силой ударив по лицу, в плечо будто вонзили раскалённый прут, и Жанна закричала от боли.

Словно в тумане услышала она, как топают рядом копыта, как шепчет что-то в ухо напавшее на неё чудовище, сильнее сжимая челюсти, увидела, как наливаются светом возникшие вдруг перед лицом его жёлтые глаза. Увидела серую чешую, зубы, впившиеся в её плоть – а потом клинок Эвена вонзился существу в спину, ломая хребет. Хищник зашипел от боли, раскрыв пасть и освободив жертву.

Жанна со стоном отпихнула тварь и попыталась подняться, лишь сейчас осознав, что лежит на земле. Кружилась голова, ноги подкашивались, а каждое движение отзывалось в ушах лёгким звоном. Только прикосновение Эвена, который отпустил рукоять меча и подхватил колдунью на руки, принесло облегчение. Взгляд его продолжал обшаривать всё вокруг.

Нападавший лежал рядом – огромная змея, свернувшая кольцами и содрогающаяся в предсмертной агонии. Никогда прежде Жанна не видела таких тварей, кроме как на гравюрах в старинной книге, что показывал ей учитель. А теперь одна из них едва не убила её.

– Умирает, – сказал рыцарь, не спуская глаз с поверженного существа. Жанна обмякла, положив голову ему на плечо. – Что это?

Дух слабо подёргивался. Жёлтые глаза медленно гасли, из горла раздавалось всё затихающее клокотание. Наконец, он в последний раз взглянул на Жанну – и затих.

– Накер, – говорить было трудно и хотелось закрыть глаза, но Жанна знала, что если заснёт сейчас, то больше не проснётся. – Колодезный охотник. Таился в колодце, ждал, пока кто-то придёт посмотреть... Вот и дождался...

Эвен помог ей подняться в седло. Управлять конём Жанна не могла, и рыцарю пришлось перехватить поводья.

– Долго же ему пришлось ждать, – сказал он, выдёргивая меч из мёртвой твари и опуская его в ножны. На лезвии не осталось ни капли крови. – Неужто так часто сюда заходят? И кто, кроме нас?

– Неосторожные путники. Как мы. Быть может, сновидцы, священники-целители – те, у кого есть хотя бы капля дара. А для него это самая лакомая добыча.

– Всё равно на всю округу кроме вас, миледи, вряд ли можно найти хотя бы одну такую жертву. Глупо это.

Жанна хотела возразить, но поняла, что на это у неё просто не осталось сил.

– Накер – это английское слово, – продолжал Эвен. – Что эта тварь делает во Франции?

– Англичане, – выплюнула колдунья, и плечо вновь охватила боль. Таким тоном мельник мог бы вспоминать о крысах. Или виноградарь о слизнях, которых десятками снимает с иссыхающих листьев лозы. – В трюмах их вонючих корыт не только накер поместится, но и толпа аванков. Заполз... в корабль, пока тот стоял на причале. А потом сбежал.

Проклятая деревня осталась позади. Вдоль дороги потянулись заросшие сорняками поля – следить за ними было некому. Кое-где среди молодого кустарника виднелись распятые чучела, изорванные и изгаженные птицами. Ткань выгорела на солнце, некоторые уже упали, а птицы давно разгадали уловку и, не таясь, сидели прямо на головах пугал, деловито разглядывая гостей.

У обочины Жанна спешилась и с помощью Эвена села на круглый валун. Красный туман перед глазами немного отступил, но укус накера выпил все силы. Рыцарь распорол ткань и довольно сноровисто наложил повязку, и хоть жаль было загубленное платье, оно не стоило жизни.

– До Руайяна не больше одного льё, – сказал Эвен, и на этот раз Жанна почему-то сразу поверила ему. Быть может, ей просто хотелось верить. – Думается, там мы сможем найти лекаря, который сумеет помочь.

– Если только он не дымится в груде мертвецов вроде той, что мы проехали, – прошептала колдунья. Темнота уже почти окутала дорогу, и ехать дальше становилось опасно. Но Эвена это не смущало.

А через целую вечность невыносимой муки в нос Жанне вновь ударила вонь, так хорошо знакомая, но не менее противная – вонь горелого мяса. Она с трудом открыла глаза – и увидела темноту.

– Где...

– Руайян, – сказал Эвен. – Мы добрались.

Откуда-то сбоку донеслись перекрикивания людей – кто-то ещё работал. Жанна вгляделась во мрак. Даже сейчас последние мертвецкие телеги разгружали закутанные в рваные плащи мужики, словно жалкие тряпки и маски могли уберечь их от проклятия, сваливали умерших в тлеющую массу на дне рва и уходили прочь. Ров должен был питаться водой из Жиронды, но кто-то возвёл плотину и осушил его – должно быть, чтобы избавить себя от копания мертвецких ям.