Долгая полночь (СИ) - Скумбриев Вадим. Страница 37

Она открыла глаза. У кровати стоял старик лет шестидесяти на вид, на лице которого словно отметились все прожитые годы, не сумевшие согнуть его спину. Жанна готова была поклясться, что силы в жилистых руках, которые сжимали сейчас связку рыбы, хватило бы сломать ей шею за пару мгновений. По щеке мужчины тянулся длинный шрам, ещё один красовался на шее.

— Быстро приходишь в себя, – сказал рыбак. – Что заставило колдунью плавать без лодки в шторм?

— Один рыцарь по имени Жан д’Олерон, – мрачно ответила Жанна и села, прижимая одеяло к груди. Серые, не по-стариковски живые глаза внимательно изучали её. — Сбросил меня с обрыва в море.

Жанна нисколько не боялась рассказывать. Она была целиком во власти этого странного старика -- всё же старика, она не могла звать его иначе. К тому же тот оказался слишком уж чутким, и колдунья не сомневалась, что ложь он распознает так же быстро, как её притворство. В конце концов, она бы наверняка погибла там, на берегу, и если он сейчас изволит зарезать её прямо здесь – что же, пускай.

Но рыбак не спешил хмуриться, доставать кинжал и вонзать его в грудь Жанны. На лице его вообще не дрогнул ни один мускул, словно Жанна рассказывала о сборе капусты на соседнем поле.

– Мне нужно уходить, – добавила она. – Если д’Олерон явится сюда...

– Пускай приходит, – равнодушно ответил старик. – Я давно уже не служу ни ему, ни его отцу, и он хорошо знает это.

Значит, он ещё и знаком с Солнечным рыцарем. Новость эта Жанну не удивила, да впрочем, её вряд ли могло сейчас удивить что-нибудь вообще. Слишком уж странным было это место.

– Кто ты? – спросила наконец колдунья.

– Меня зовут Франциск. Я рыбак.

– У рыбаков не стоят дома книги и они не знакомятся с дворянами, разве что ты спас бы его когда-то, как сейчас меня.

– Я спас тебя только потому, что море должно мне много жизней, и я забираю этот долг, – ухмыльнулся Франциск. – Да и не каждый день волны выбрасывают на берег красивых женщин. Всё больше английских моряков.

– И всё же ты не рыбак.

Он лишь пожал плечами и уселся на стул, сложив руки на груди.

– Что такого ты натворила в Монтендре, если Солнечный рыцарь столкнул тебя в лапы к морским духам? Насколько я помню, он всегда был вежлив с дамами. Почему он так зол на тебя?

– Я убила его брата, – без выражения ответила Жанна.

На лицо Франциска вновь выползла злая улыбка.

– Бедняга Луи, – сказал он. – Говорил я, что однажды женщины подведут его, но нет, он не слушал. Если уж положил глаз на какую красотку, так обязательно брал своё. Однажды он просто должен был нарваться. Вот и получил.

Жанна промолчала. Рыбак начинал пугать её: впервые в жизни колдунья встретила человека, способного так легко угадывать всё, о чем она думала и даже не думала вовсе.

А ещё она обшаривала комнату взглядом в поисках одежды и не находила её.

– Значит, он тебя взять захотел, а ты отказала, – продолжал Франциск. – Убивать, конечно, не стоило, хоть я и считаю, что туда ему самая дорога, но сделанного не воротишь. Солнечного рыцаря я тоже понимаю. Почему ты думаешь, будто он сюда поедет? Любой подумает, что ты мертва. Не в человеческих это силах – выплыть в шторм у скал.

– Но ведь я выплыла, – не удержалась Жанна.

– И погибла бы на берегу, если б я не заметил тебя, – безжалостно добил её Франциск. – Волны тащили тебя обратно. И ты не могла никого призвать себе на помощи.

– Духи мне не помогали.

– Тебе помогла сама Дердаэль, колдунья. Не забудь оставить ей подношение в храме. Вдруг оно не окажется в карманах священников?

Жанна хотела сказать, что с ангелом удачи никогда не общалась, да и незачем ей выделять безвестную ведьму среди тысяч других людей, но язык снова словно отнялся. Она знала непостоянность и непредсказуемость сущности, что звалась среди людей Дердаэль. Иные клирики сомневались даже, разумна ли она, а кое-кто и вовсе не стеснялся высказывать, будто никакой Дердаэль нет на свете, а посвящённые ей храмы занимаются сбором денег с доверчивых прихожан. Но слишком уж повезло Жанне не разбиться о камни у подножия обрыва, не утонуть во время шторма, не умереть на скалах у берега... да ещё Франциска встретить.

Правда, она толком не могла сказать, повезло ей с последним или всё же нет.

– Если ты ищешь свою одёжку, так она сохнет снаружи на солнце, – сказал рыбак. – Даже сапоги целы, хотя могли утащить тебя вниз. Я смыл соль и вымочил всё в пресной воде, чтобы тебе хоть было что надеть.

– Уверена, с моряков одежду ты не снимаешь, – пробормотала Жанна.

– Так ты и не моряк, – рассмеялся Франциск. – И не приплыла сюда под флагом короля Эдуарда, знаешь ли. Раздевать француженку, да к тому же рыжую и красивую – это вовсе не то же самое, что раздевать моряка-англичанина. Не будь на меня в обиде, колдунья: не сними я одежду, так пришлось бы таскать просоленную рубашку с юбкой, да и ранам твоим от соли лучше не станет. А женского тела я уж видал-перевидал – ещё одно ничего не изменит.

Он вытащил с полки один из горшков и снял крышку – в хижине тут же запахло свежей ухой.

– Ты был врачом, – Жанна встала, сбросив одеяло. В былое время она не постеснялась бы пройти голой по главным улицам Парижа, но старик этот заставлял её чувствовать себя совсем юной девочкой, которая впервые снимает платье перед мужем. Сейчас же любое стеснение исчезло.

Франциск поднялся, освобождая ей место.

– Кто знает? – он ухмыльнулся. – Одно время я действительно лечил людей. Садись да ешь, колдунья, тебе нужны силы. А лучше рыбного бульона для раненой, но ещё живой женщины не найти.

– Я заняла твою кровать, – Жанна бросила быстрый взгляд на свою лежанку.

– Мне не впервой спать на полу.

Ложку пришлось взять в левую руку – правая отдавалась болью при каждом движении, и еда превратилась бы в пытку. Ложки у Франциска оказались не деревянные, а серебряные, что снова заставило Жанну задуматься. Но похлёбка пахла слишком уж вкусно – и вскоре колдунья поняла, что ложка уже скребёт о дно тарелки, где остались сущие капли бульона. Франциск ухмылялся, наблюдая за гостьей.

– Если хочешь добавки, так в горшке есть ещё, – сказал он. – Хлеба не запас. Да и трудно сейчас во Франции найти хлеб.

Она вспомнила деревню, где её укусил накер, и в мыслях согласилась с ним.

– Я питалась и худшим, – сказала Жанна.

– Я проверю сети, – Франциск шагнул к двери. – Отдыхай. И не делай глупостей – не уходи. Далеко ты не уйдёшь.

Хлопнула дверь.

И хоть Жанна больше всего сейчас хотела бы исчезнуть, уйти подальше от Монтендра и Солнечного рыцаря, волей-неволей пришлось ей согласиться. Пробитая клинком Жана нога колола болью при каждом шаге, а лошади у неё не было. Много ли пройдёт она пешком?

Франциск был уверен, что искать её не станут, но слишком уж хорошо Жаннапомнила ненависть, что горела в глазах Жана, и знала: он не отпустит её просто так. Он призовёт корвусов, продаст им все тайны своей жизни, но вытащит из слуг Гавриила правду – и тут же пустится в погоню.

Вот только куда унесло её море?

Подумав, Жанна осторожно открыла дверь и выглянула наружу. Дом Франциска стоял на самом краю обрыва, откуда шёл вниз спуск – узкая полоска камня, бесконечная стена с одной стороны и пропасть с другой. Не было рядом ни единой души, ни ещё какого дома, лишь далеко на горизонте виднелось какое-то селение.

Милостью Жана ей удалось оказаться невесть где.

Не в пример вчерашнему на воздухе было тепло, но не так, чтобы можно было разгуливать голышом. Одежда почти высохла, и Жанна с удовольствием снова облачилась в привычный наряд. Из всего, чтобы при ней, уцелели лишь сорочка, юбка, сапоги для верховой езды да нательный крест. Даже клинок она утопила, когда отчаянно боролась с волнами. Но зачем ей сталь – здесь?

И – нет, это было не всё. На столе лежал кожаный тубус, хранящий в себе папскую буллу.

– Я вижу, тебе лучше. – За её спиной стоял Франциск.

– Твой дом стоит к югу от Жиронды и Руайяна, – медленно произнесла колдунья. – Так?