Волшебный камень Бризингамена - Гарнер Алан. Страница 24

– Клянусь шерстью Лунной собаки! – завопил Дуратрор. – И вы не продолжили путь?

– Да, конечно, – сказал Колин. – Мы пошли дальше по туннелю, но он закончился кручей над озером.

Дуратрор обхватил голову руками и застонал в насмешливом отчаянии.

– Если бы только вы знали заранее, – с грустью заметил Фенодири. – Воды в озере – всего по щиколотку. И дорога оттуда – всего-то около полумили – ведет прямо ко входу в Фундиндельв.

После этих откровений ребятам стало не до разговора. Они сидели, съежившись, погруженные в свои мысли, но и мысли у обоих были одинаковые. Вот они сидят тут, на дне шахты, где-то у самого конца света, они добыли волшебный камень Бризингамена, но их победа обещает пока что вовсе не конец, а только начало всяческим опасностям, и куда все это их заведет, они даже не смели подумать.

– Нам пора двигаться, – сказал Фенодири. Они зажгли фонарик, Колин и Сьюзен впервые подробно оглядели то место, где находились. Вдруг страшная правда открылась им: здесь не было выхода! Отсюда шли два туннеля в противоположных направлениях, но оба были залиты водой, и потолок каждого из них касался зеленоватой воды.

– Фенодири! Как мы выберемся отсюда?

– В самом деле, братец! С тех пор, как я здесь, я все пытаюсь углядеть выход, но решительно не вижу его, – заметил Дуратрор.

Фенодири кивком головы показал на тот туннель, который был поуже.

– А я разве не предупреждал, что дорога будет тяжелой? Колин, твой мешочек из-под завтрака не пропускает воду?

– Да, наверно. Но Фено…

– Тогда заверни в него фонарь. Некоторое время вам придется доверяться только моим глазам.

– Позволь мне воспользоваться твоим пакетом для Вальхама, моего плаща, – обратился Дуратрор к Сьюзен.

Он отстегнул пряжку своего плаща, плотно скатал его, чтобы тот поместился в мешочек из-под сэндвичей, и Сьюзен запрятала его в свой рюкзачок.

– Спрячь фонарь, – сказал Фенодири. – И мужайтесь.

Эрльдельвинг

Вода была такая ледяная, что у них спирало дыхание. Даже Дуратрор, этот закаленный воин, и тот не сумел сдержать крика от ее первого прикосновения.

Они брели вдоль туннеля, но вода становилась все глубже, и им предстояло двигаться вплавь.

Вскоре Фенодири скомандовал, чтобы все подождали, пока он разведает, что там впереди. Он глубоко вдохнул воздух, послышался всплеск, по воде разбежались круги. Колину, обратившемуся к нему с вопросом, ответа не последовало.

– Куда это он? – спросила Сьюзен.

– Не могу сказать, – пробормотал Дуратрор. – Там, куда он нырнул, потолок соединяется с водой.

Минуло две минуты, когда Фенодири вновь поколебал поверхность воды. Ему пришлось отдышаться, прежде чем он смог заговорить.

– Расстояние невелико, – проговорил он, вновь обретая дыхание. – И воздух свежий, но на несколько ярдов потолок опустился совсем низко, нам придется плыть на спине.

На воде вновь образовалась воронка, и Фенодири исчез.

– Я сейчас, еще минуточку, – проговорила Сьюзен. Ей было очень страшно, но она старалась этого не показать. Она надеялась, что Колин и Дуратрор подумают, что зубы у нее стучат от холода, а не от страха.

– Хорошо, хорошо, – сказал Дуратрор. – У нее есть мужество, – добавил он, обращаясь к Колину. – Она скрывает страх лучше любого из нас.

– Разве ты тоже боишься? – спросил Колин.

– Смертельно. Я готов сразиться и умом и мечом с кем угодно, это доставит мне только радость. Сейчас же речь идет не о храбрости. Храбрость – это побежденный страх, и в сражении я этого страха не испытываю. А что здесь? Нет противника, чье коварство я мог бы победить собственной хитростью, у него нет никакого естества, которое можно было бы пронзить мечом. Что победа, что поражение – для него все едино. Победу мы одержим или потерпим поражение, это касается только нас одних. Этот противник бросает нам вызов только тем, что он существует. А настоящая борьба происходит внутри нас. Вот почему я страшусь и мужество покидает меня.

– Вот как, – выдохнул Колин. Он, хоть и оставался по-прежнему закованным в свой собственный страх, почувствовал себя легче.

– Ну, что ж, – сказал Колин. – Я думаю, моя очередь.

– В добрый час, – напутствовал Дуратрор. Колин нырнул и постарался подольше продержаться под водой. Но ледяная вода так сдавила его легкие, что ему вскоре потребовался хоть глоточек воздуха. Он поднялся, как ему казалось, на поверхность воды, но затылок и руки только царапнули потолок. Перепугавшись, он снова нырнул на небольшую глубину. Живот его напрягался, голова, казалось, вот-вот разорвется. Вот сейчас! Но нет. Опять он ударился о каменную крышу. В чем дело? Почему совсем нет воздуха? Ведь Фенодири сказал… А! Вспомнил! Конечно! «Плыть надо на спине, потолок слишком низкий». Он судорожно перевернулся на спину, рюкзак надавил ему на плечи, стараясь снова перевернуть его лицом вниз. Колин стал изо всех сил колотить по воде ногами, ему удалось удержаться на спине. И тогда его губы оказались над водой. Воздух вырвался из его сжатых легких, Колин снова опустился, глотая воду. Он с такой силой оттолкнулся ото дна, что чуть не разбил голову о потолок. Это привело его в чувство. Он справился со своими нервами и теперь плыл на спине, поочередно то вдыхая воздух, то наглатываясь воды.

Потолок был такой низкий, что, держа губы над водой, Колин постоянно задевал за него носом. Продвигаться было не просто трудно. Было еще и больно.

Проплыв так несколько ярдов, Колин с облегчением заметил, что расстояние между поверхностью воды и потолком увеличивается; через некоторое время он уже смог перевернуться лицом вниз и плыть нормально. Но где же все остальные? Мальчик ощутил опору в воде, ноги нащупали дно.

– Где вы? Ау! Сью!

– Здесь!

Это был голос Сьюзен. Он звучал почти рядом. Вскоре стало совсем мелко, а через некоторое время Колин уже стоял по колено не в воде – ноги его погрузились в ил, и рука Фенодири обняла его.

Тут и Дуратрор присоединился к ним, и был он просто в отчаянии.

– Скуэбноуз, – сказал Дуратрор, едва переводя дыхание. – Я бывал недалек от смерти много раз, но никогда она еще не простирала руку ко мне так близко и не казалась такой страшной!

Колин развернул фонарь. Выяснилось, что тот благополучно перенес нелегкое путешествие. Колин включил его, и ребята увидели, что они лежат на отмели из красного ила, мягкого и очень липкого. Перед ними был вход в туннель, квадратный в сечении, но не больше ярда в высоту. Они вошли. Какие поразительные краски! Стены были из карминно-красного сланца, а потолком служил пласт изумрудно-зеленой медной руды. И ребята, даже в такое трудное время, не могли не пожалеть, что такая редкостная красота так и останется навсегда скрытой от человеческих глаз.

Идти было трудно, не говоря уже об иле. Гномам-то еще ничего, а у Колина и Сьюзен вскоре невыносимо разболелись шеи и спины. Но приблизительно через полмили высота туннеля еще уменьшилась, и теперь уже и гномам приходилось ползти на четвереньках.

Ребята не переставали удивляться тому, как можно было просовывать свое тело во всякие норы и расщелины, в которые, на первый взгляд, даже и котенок не пролезет. Теперь они знали: если просунется голова и хотя бы одна рука – то и все тело в конце концов протиснется.

Местами туннели были словно увешаны красивыми занавесками. Это можно было наблюдать в тех местах, где наверху залегала медная руда, а вечно сочащаяся через нее вода точно тонкой пленкой от нежно-бирюзового цвета до цвета морской волны покрывала стену сверху донизу.

Туннели становились все более тесными и извилистыми. Сьюзен вспоминалась картинка из «Алисы в стране чудес»: Алиса в кроличьем домике, и одна рука ее торчит из окна, а нога высовывается из печной трубы.

– Совсем как здесь, – ворчала Сьюзен, – только тут потолок еще ниже.

Фенодири скомандовал всем остановиться в пещере, в которой они помещались примерно как апельсиновые дольки в апельсине. Но тут хоть частично можно было выпрямиться, и это уже давало некоторое облегчение.