Элемента.L (СИ) - Лабрус Елена. Страница 12

К слову сказать, не смотря на свою головокружительную внешность оба они были не падки на женское внимание, так что максимум на что могли рассчитывать официантки - это щедрые чаевые. А привлекательная внешность была у обоих от природы, от их не совсем человеческой природы. Определенно к счастью, физиогномия их лиц и прочие почти неуловимые черты всех  алисангов считались очень привлекательными у людей, несмотря на то, что были они совершенно разными внутренне. Дэн был мемо, то есть мемориат, а Шейн сомн, то есть сомниат, хотя их чаще звали азуры.

- Доктор Шейн! - поклонился Дэн

- Доктор Дэн! - в тон ему шутливо поклонился Шейн.

Дэн повесил свою куртку рядом с дорогим кашемировым пальто Шейна и сел напротив. На этот раз меню принесла вторая официантка, одарив его наиобворожительнейшей из своих улыбок и густым ароматом едких духов. Улыбку Дэн не оценил, а вот духи заметил. На их запах он повернулся и поблагодарил за меню, слегка улыбнувшись в ответ. Есть он особо не хотел, но не за пустым же столом разговаривать. А поговорить было о чем. Прежде всего, конечно, о работе. Для всех в институте, в том числе и для Германа, отца Дэна, команда Шейна занималась биологией старения, то есть изучала все эти конечные деления соматических клеток и взаимосвязь интенсивности обмена веществ с продолжительностью жизни. На самом деле все душевные и физические силы Аркадия Шейна были вовлечены в процесс поиска бессмертия.  Казалось бы, это же лежит на поверхности и что может быть логичнее, изучая процесс старения, искать путь к бессмертию. Но у этих ученых всё так сложно! И с точки зрения науки биология старения - фундаментальный труд, а поиск бессмертия - алхимия, химера и определенно антинаучная ересь. Поэтому свои глобальные цели он скрывал пока от всех, кроме Дэна.  Шейн и Дэн скрывали от всех то, над чем они работают. Все работающие в Институте алисанги скрывали от людей, то, что они алисанги и что работают не только своими "особыми методами", но и прежде всего на благо своей малочисленной цивилизации. Дэн решил скрывать от Шейна встречу с необычной девушкой. Как кольца удава ложились вокруг Дэна круги этой лжи, ему было неуютно, но некуда деваться, приходилось с этим мириться.

Дэн заказал салат Цезарь и стейк. Шейн был вегетарианцем и заказал какие-то шпинатные блинчики, морковный шницель и салат с авокадо. Безалкагольное пиво. Дэн, потому что за рулем, Шейн из солидарности, хотя считал, что пить пиво - дурной тон, а пить безалкогольное пиво - вопиющее преступление против хорошего вкуса. Дэн это знал, как и удивительную способность Шейна иметь свое мнение, но не выделяться при этом среди окружающих. Он мог выпить с коллегами разведенного лабораторного спирта и не поморщиться и мог отличить Шато Мутон-Ротшильд 1996 года от 1994-го не только по этикетке, но и на вкус. Но эти сомниаты все были странными, и кто знает, чему еще их обучают в их классах кроме как разбираться в вине. В Школе АлиС у мемо с другими родами алисангов часть занятий проходили вместе, но основную часть дисциплин каждый род изучал исключительно в своей группе.

Официантки шушукались, выглядывая через двери кухни, на которую они отнесли заказ. Их не было слышно, а значит, и им не услышать о чем говорят здесь за столиком. Первым начал Шейн:

- Если я правильно понял, сдвигов по нашему делу пока нет.

- Нет, если эта бабка что и помнила, то давно уже забыла. Я вообще сильно сомневаюсь, что она что-то знает и понимает, что живет уже вторую сотню лет и почему. Единственное воспоминание, которое ее не отпускает - это поле, на краю которого она стоит маленькой девочкой. Но это тупик.

- Да, я видел это поле, - сказал Шейн, - теперь можно с уверенностью сказать, что она видит его и во сне и наяву, - и он усмехнулся.

- Я плохо представляю себе как вы видите чужие сны, но скажите, Аркадий Виленович, сны бывают ненастоящими?

- Шейн, зови меня просто Шейн, - поправил он и продолжил, чертя вилкой на салфетке произвольные узоры, - в том смысле в котором бывают ненастоящими воспоминания? Думаю, нет. Сны - это бессознательное и управлять ими с помощью сознания собственного или чужого невозможно, но есть разные простые приемы, которые влияют на сны.

Он посмотрел на Дэна, Дэн смотрел на него, не отрываясь.

- Ты смотришь на меня так, словно ждешь, что я попрошу накормить тебя бабку "волшебными грибами", - он засмеялся.

- Честно говоря, я думал не о галлюциногенных грибах, а просто о травке, - рассмеялся в ответ Дэн, - кстати, Вы знаете, что бабка курит?

- Курит!? - Шейн искренне и сильно удивился, - Конечно, не знаю! Всё то время, что мы общались, старушка спала.

Дэн оценил иронию.

- Подумать только, курит и дожила до стольких лет! Теперь я точно перестал сомневаться в том, что долголетие этой бабки ненастоящее. Я не хочу даже спрашивать что именно она курит. Но кто покупает ей сигареты? И как вы позволяете ей курить в постели?

Ден изобразил виноватое лицо, потупив глаза:

- Я. Это я покупаю ей теперь сигареты. Но в свое оправдание хочу сказать, что курить ее учил не я. И все кто там работал до меня, все приносили ей сигареты. И она всегда пересаживается курить к окну. Кстати, одна медсестра мне как-то рассказывала, что до того как в Доме Престарелых установили пластиковые окна, летом, чтобы не летели комары, на окна натягивали пластиковую сетку. Так эта старушенция всегда покурит, а потом проплавляет бычком сетку и щелчком отправляет его через дырку на улицу. И каждый новый бычок - новая дырка! Сейчас ее этой забавы лишили. Сетки стали металлические.

Принесли салаты и пиво, не дав Шейну вдоволь навозмущаться чужими вредными привычками. Они с Дэном начали вяло жевать, без особо интереса тыкая вилками в овощи.

- Шейн, так что насчет простых приемов? - напомнил Дэн.

-Мммм, да, - он прожевал и тыкнул пустой вилкой в сторону Дэна, - о приемах. Ничего вредного, запрещенного или криминального. Все банально. Так же как и появлению снов, появлению определенных воспоминаний способствуют запахи.

Он снова отвлекся на салат, прожевал и продолжил:

-  А поскольку старушка зациклена на поле, есть предложение принести ей что-нибудь, например, набитое сеном, и положить под подушку.

- Может ей просто пук сена принести? Не уверен, что получится достать сноп пшеницы, но сена в деревне достать не проблема, - предложил Дэн, - я правда не совсем уверен, что это пшеничное поле.

- Думаю, это не важно. Пока. На данном этапе. Что-нибудь еще удалось увидеть?

- К сожалению, ничего вразумительного. Отрывки, отрывки, отрывки... и все вперемешку, то прошлое, то настоящее. Я даже зафиксироваться нигде не могу.

- А как ты видишь эти отрывки? Прости, я знаю, это личное и каждый из вас видит это как-то по-своему, мне чтобы яснее понимать, о чем ты говоришь.

- Ну, отрывки воспоминаний я вижу как кадры старой кинопленки. Словно стоишь в темной комнате со множеством дверей. Все двери закрыты, хотя из-под некоторых вроде пробивается тусклый свет, а на стене показывают какой-то странный фильм, собранный из разных кадров или обрывков пленки. Иногда это довольно большие куски и, кажется, что вот-вот картинка станет трехмерной и сможешь в нее войти, но внезапно она сменяется всего одним новым кадром, а потом опять кусочек жизни подлиннее. Я так однажды простоял целый час. Несколько раз видел себя, несколько раз Екатерину Петровну.

При упоминании главврача больницы, в которой находится Дом Престарелых, сосредоточенный взгляд Шейна  потеплел, он едва уловимо улыбнулся. И хоть Дэн усердно делал вид, что исключительно увлечен нанизыванием на вилку сухарика, трудно было не заметить, что воспоминания связанные с этой женщиной, были доктору Шейну приятны.

- О, кланяйся ей при случае от меня - как ни в чем не бывало, обратился Шейн к Дэну.

- Всенепременно, - поддерживая уклон в старорусский язык, ответил Дэн.