Элемента.N (СИ) - Лабрус Елена. Страница 27
Ева, которая тоже стащила с тарелки кусок сыра, перестала жевать.
- Ты хочешь сказать, что, - Ева не знала, как продолжить.
- Да, сквозняком надуло, - хихикнула Изабелла.
- Нет, нет, я хотела сказать, что это же непорочное зачатье! – уставилась на неё Ева.
- Да, - спокойно подтвердил её слова Арсений, - И с точки зрения науки - это удивительно, а с точки зрения законов, принятых в Замке – страшное преступление. А мама Изабеллы была не просто рядовая монашка, она была Повитухой.
- Арсений, - укоризненно покачала головой Изабелла, - ты опять? Ева, по сути их работы, конечно, Повитуха назвать правильнее, но обычно их называют Ангелы Жизни, или Белые Ангелы. Они приносят новорожденным души и дают имена.
- Господи, ну, и фантазия тогда у них, скажу я вам! Не в обиду будет сказано, но более странных имен чем у вас, я в жизни своей не слышала, - высказала Ева своё мнение.
- Они не виноваты, - вступилась за Ангелов Изабелла, а Арсений просто улыбнулся, - Не они выбирают эти имена, они просто обязаны донести их до родителей.
- А кто? – не унималась Ева.
- Есть правила, когда каждому дню месяца соответствует своя буква, есть список имен, которые не должны повторяться, - стала пояснять Изабелла.
- Да, я читала, читала, - перебила её Ева, но ведь когда-то кто-то установил этот порядок, внес эти странные имена в эти списки. Это был кто?
Изабелла пожала плечами, Арсений тоже промолчал.
- Ясно, история умалчивает, - подвела итог Ева, - прости, я перебила про твою маму. Как наказали её за это преступление?
- Вот именно это и расстроило меня больше всего. Ей дали возможность родить, а затем в прямом смысле слова побрили в Лысые Сестры, - ответила Изабелла, и на глаза её навернулись слезы, - Бедная моя мамочка!
- Лысых сестёр обривают на лысо и лишают их голоса. Не того голоса, что они не имеют права голосовать на выборах, а самого настоящего живого голоса. Они не могут говорить, им нельзя писать, то есть все что у них есть – глаза и срок, который они отбывают, отмывая бесконечные коридоры Замка, - ответил Арсений за свою девушку, которая не могла говорить и только жалко всхлипывала.
- Но она же не виновата! Она же, наверняка даже не знала, что нарушила обет. Они же дают, как и все монашки обед безбрачия, да? – уточнила Ева.
- Да, они дают. И, конечно, никто и слышать не хотел ни о каком непорочном зачатии. Ее отца даже не вызвали для дачи показаний, хотя его и выслушал адвокат. Но у него тогда и не было никаких доказательств, кроме крошечной Изабеллы на руках, - продолжал Арсений.
- А сейчас? Сейчас есть? – с надеждой спросила Ева, - Ведь можно, наверно подать апелляцию, пусть дело пересмотрят. Я понимаю, конечно, что язык назад не пришьют, но зато она будет свободна и жить дома с семьей.
- Боже, Ева, мы же не в Средневековье! – ужаснулась Изабелла, размазывая руками слезы, - Никто не отрезал ей язык! Просто чем-то воздействуют на центр речи, я даже не знаю, чем – электродами, лекарством, не важно.
- Важен результат, я поняла, она больше не может говорить, - кивнула Ева. - И это ужасно!
Зря она это сказала, потому что Изабелла снова расплакалась, Арсений кинулся её утешать, а Ева начисто забыла мысль, которая мелькнула у неё в голове при словах «непорочное зачатье».
- Но её ведь не могут осудить на бесконечность, ведь алисанги не умирают, - снова подала голос Ева.
- Её осудили на сто лет, - сухо произнес Арсений.
- Господи, - с новой силой зарыдала Изабелла на груди у парня, - Сто бесконечно унылых лет! А прошло всего двадцать четыре.
- Ты ничего не ответил про доказательства. Если они у деда уже есть, - обратилась Ева к Арсению, - Если он сможет доказать.
- Ева, в нашем мире не принимают в расчет доказательства мертвых людей, будь они хоть какими умными и талантливыми, - сказал Арсений грустно, - Плодами их трудов пользуются, работу их поддерживают, им помогают, но никто не будет слушать объяснения призрака.
- Но ведь бабушка её жива! Алиенора могла бы выступить в суде! – не унималась Ева.
- Могла бы, но только лет пятнадцать назад. У них было всего десять лет для подачи апелляции. И дед еще был жив, когда этот срок прошел. Да и сейчас он может объяснить лишь партеногенез, но не более. А он бьется над тем, чтобы разгадать загадку несовместимости алисангов в принципе.
- Да, деду, наверно, тоже не легко, - вздохнула Ева, - Я представляю, как он переживает всю жизнь.
- Да, наверно, если бы не это, он прожил бы дольше, - вздохнула Белка, вытирая слезы, - Но я на него не злюсь. Он просто ученый, немного чокнутый, немного эгоцентричный как все ученые. Наверно, это неправильно, проводить эксперименты на собственных детях, но, если бы он просто мог, то сам бы согласился родить. А еще, он не знал, что наказание будет таким суровым. Он надеялся, её просто выгонят. Пусть с позором, пусть навсегда, но просто выгонят. А еще он пытается помочь нам всем. И если у него получиться… если мы до этого доживем.
- Знаешь, он решил, что точно будет работать до того момента, когда срок наказания его дочери закончиться, потому что хочет попросить прощения и только тогда уйти с миром, - сказал Арсений.
- Да, - вздохнула Ева, - а я наивная думала, что только у слабых бестолковых смертных людей проблемы.
- Ты сказала, что обнаружила в себе какой-то новый талант, - вспомнила Изабелла.
- Это был Дэн, даже не я, - сказала Ева, улыбнувшись, - оказывается, всё то, что он увидел во мне ещё до того, как я прошла инициацию, всё это никуда не исчезло.
- Ты кажется, умела оживлять чужие воспоминания, - напомнил Арсений.
- Да, я и сейчас это могу. Просто нужно читать вслух, - объяснила Ева, - А еще те комнаты памяти, что у Дэна, например, выглядят как кинотеатр, и он видит чужие воспоминания на экране и за закрытыми дверями…
- Да, мы знаем, как у него это выглядит, - заметил Арсений.
- Вот, а я вижу огромную библиотеку. И все доступные мне чужие воспоминания описаны в книгах, просто нужно взять с полки нужную и начать читать. Вслух.
- Офигеть! – емко выразил свое отношение к произошедшему Арсений.
- Я правда, успела прочитать всего пару предложений всего в одной книге из воспоминаний Эммы, но у меня получилось. Из этого Дэн и сделал такой далеко идущий вывод, - сказала Ева.
- Неправда! – возразил появившийся из ниоткуда и рухнувший рядом с Евой прямо в верхней одежде на диван Дэн, - Я сначала сделал свое открытие и только после этого ты начала читать и подтвердила мою догадку. Ну, что тут у вас? Что опять за соленые реки? – посмотрел он на заплаканное лицо Изабеллы, - Я думал, только моя девушка плакса.
- Не обольщайся, - ответила Изабелла.
- И чувствую, зря я свалил до ужина, - он тоже стянул с тарелки кусочек подсохшей колбасы, и жуя пошел в прихожую раздеваться, - Дорогая, это всё что у нас есть из покушать?
- Готового – да, но там ещё есть сырая курица и неварёные рожки, - Ева чувствовала себя сейчас ужасно.
- Отлично! – сказал Дэн, возвращаясь и целуя её в нос, - Ты просто умница! Я сейчас что-нибудь организую. Сеня, ты же не думаешь, что тебе удастся отсидеться в сторонке?
Последние слова он прокричал уже из кухни, и Семен нехотя поднялся, но послушно пошел за ним.
Глава 13. Вечер Божоле
Под бархатистый и мягкий как флисовый плед голос Дэна, которым он говорил Изабелле хорошие и правильные слова, те самые, в которых она сейчас так нуждалась, рыжеволосая девушка совсем успокоилась и даже начала улыбаться.