Элемента.N (СИ) - Лабрус Елена. Страница 61

Никто не поверит, ну, кроме разве что Золушки, Красотки (в виде Джулии Робертс) ну и меня, конечно. Потому что я тоже тогда оказалась в такой сказке. Я, замухрышка из 49 квартиры, и вдруг Он, и именно такой идеальный, именно Тот, Кого Я Всегда Ждала. И я поверила в своё счастье, а ты – нет. Ты не поверила и отказалась, сославшись на то, что в твоей жизни нет, просто нет ему места. И ты ничего не можешь менять и не хочешь, потому что потом слишком больно падать с такой высоты, и если своё сердце ты потом как-нибудь залепишь лейкопластырем и сможешь жить, то разбитое сердце своего сына, который с первой же встречи назвал его «папа» уже никак.

Конечно, сын маленький и просто ещё не понимает «папа», «дядя». Он забудет. Но как не смогла понять я, взрослая тётка, что сказки придумали люди, чтобы им не так тоскливо было жить. Я поверила, и моё сердце уже ничем не склеишь. И ты оказалась права, а я нет.

И мне стыдно, что, так увлёкшись своими новыми отношениями и друзьями, и чёрт знает, чем ещё, я наговорила тебе всяких гадостей и перестала писать. А потом, когда мне стало невыносимо плохо, ты оказалась единственной, кому я смогла поплакаться и ни разу не упрекнула меня за это. Спасибо тебе, что ты меня не бросила! Спасибо, что ты у меня есть!

И я, кстати, ещё поняла, что чтение в таких запущенных случаях как у меня — не помогает. Я раньше считала, что книжкой можно отвлечься от всего. Фиг! Компьютерными играми можно, даже лучше всего. Правда, там если нужных гаджетов нет – извини, сейчас такие требования у игрушек, твоя ипотека стоит дешевле. Поэтому таким бедным как я самое то – сериалы. Главное, чтобы не романтические. Детективные, фантастические, и чтобы кровища, кровища… Про кровищу шучу))) В-общем, кино помогает, а чтение книг нет. И хоть я совсем перестала читать, но, ты удивишься… я начала писать. Оказывается, писать – тоже помогает.

Отправляю тебе с этим письмом свои перлы. Не суди строго.)))

Целую крепко, твоя Репка.»

Ева прикрепила файл и нажала «отправить». Она не знала, как поделиться с Розой тем, что она на самом деле чувствует, не знала, как рассказать о том, с чем сейчас приходиться жить. Она решила рассказать всё как есть, только от лица выдуманной героини. Пусть считает, что это просто книжка, просто плод её фантазии и ничего больше.

Она подошла к окну. Какой чудесный вид! Заснеженный парк и замёрзшее озеро, украшенное к Новому Году разноцветными огнями. Она видела и горку, которая после выпавшего на прошлой неделе рекордного количества снега выросла так, что из неё можно было горнолыжную трассу сделать, а не просто спуск для санок ради забавы.

Прошло всего две недели после того как она нечаянно «забеременела» в теле Анны Гард. Решение жить в Замке Гард до того пока ребёнок родится казалось ей логичным. Она думала будет тяжелее, но оказалось всё не так уж плохо. Она легко освоилась в своём новом теле и физически, несмотря на свою беременность, чувствовала себя неплохо. Доктор поставил срок 12 недель, сейчас почти 14, значит, рожать ей в июне. Может быть она даже успеет родить до приезда мамы и вернётся в своё тело.

 Кстати, её тело тоже бегало где-то рядом. Эмму тоже пригласили жить в Замок и она, посоветовавшись с Евой, согласилась. Правда, сказала, что иногда будет уезжать в «свою» квартиру, чтобы она без неё не скучала. И её тело именно бегало, потому что Эмма была счастлива. Это была совсем не такая жизнь как в теле старушки, это было похоже на самую настоящую жизнь. Понимая, что это не навсегда, Эмма наслаждалась каждым мгновеньем и порхала как бабочка в отличие от Евы, которая по замку ползала, едва переставляя ноги.

Несмотря на то, что за телом Анны Гард тщательно следили, и у него была массажистка, парикмахер и маникюрша в одном лице – интимные стрижки ей удавались лучше, чем массаж, и мышцы сильно ослабели. Но Ева стала заниматься под руководством всё того же доктора и уже делала успехи — она поднималась по лестнице до своей комнаты на третьем этаже всего с шестью остановками.

С телом оказалось проще всего. Самым невыносимым было каждый день видеть влюблённые глаза отца Арсения. Конечно, он держал себя в руках, конечно, вёл себя исключительно нейтрально, но иногда, забывшись, смотрел на неё так, что мурашки – самое безобидное, что её беспокоило. Поэтому Ева перебралась в эту комнату на последнем этаже башни Парацельса, как её называли в Замке. В ней очень давно никто не жил, а может и вообще никто никогда не жил, но Еве именно это в ней и понравилось: её необжитость, её удалённость, а ещё этот вид из окна.

Две недели кроме обследований, занятий и приёмов пищи — два из которых ей приносили в комнату, и только к ужину она спускалась – она писала. Помогало ли ей это что-то переосмыслить – возможно, хотела ли она это заново пережить – просто не хотела забывать, но главное, она нашла способ как этим поделиться с подругой, и это радовало её больше всего. И тело Анны Гард, живущее материнским инстинктом к двум своим детям – уже взрослому и ещё не рождённому, давало ей прекрасную возможность не рвать больше свою душу и относиться ко всему философски, словно со стороны.

Она посмотрела на странный календарь – единственную вещь, которую она принесла сюда из своей прежней жизни. Вместо дней месяца, которые она заклеила, там были написанные от руки чёрные цифры, значение которых было понятно только Еве. Сегодня там стояла цифра 23. Двадцать три дня без Дэна. Всего двадцать три дня, а казалось, прошла целая жизнь. Даже несколько жизней: две из них – до Дэна и с Дэном, а теперь идёт третья – без него.

В тот день, когда она влезла в это тело, их оставили вдвоём, чтобы они поговорили. Они могли бы говорить вечно, ведь когда он был рядом, время до сих пор останавливалось, но разговор был коротким.

— Я думаю, мы не должны больше бегать друг от друга, — начала она, сидя напротив него всё на том же диване в гостиной.

— Я не бегал. Просто так сложились обстоятельства, — начал он, но вдруг осёкся, оставшись явно недовольным собой, и замолчал.

— Вот об этом я и говорю – обстоятельства или любые другие причины, в которых ты не виноват: так сложились звёзды, так упала карта, так было предсказано. Всё это больше не имеет значения, — она видела, как он поморщился, словно у него резко заболели все зубы, но не перебил, и Ева продолжила, — Тебе больше не надо передо мной оправдываться. Ты мне ничего не должен. Я освобождаю тебя от всех обязательств, что ты мне дал. И возвращаю тебе все те слова, что ты мне сказал.

— Ева, я не…, — он поднял голову, чтобы на неё посмотреть и тут же опустил её. Ева понимала. Даже голос её сейчас был чужим. А уж вести такой тяжёлый разговор, глядя в глаза незнакомой женщины, было просто невыносимо.

— Мы должны расстаться, Дэн. Вернее, мы уже расстались, только нужно принять это. И я не говорю, что это будет просто для нас обоих. Я понимаю, что ты тоже мучаешься, но я не смогу простить. Это всегда будет стоять между нами. Всегда. Разбитую чашку не склеишь, она навсегда останется разбитой чашкой. И между нами никогда не будет всё по-прежнему. Увы! И мне очень, очень жаль.

— Ева, прости меня, — он всё же посмотрел ей в глаза.

— Я простила тебя, Дэн. Теперь уже простила. Но я никогда не смогу забыть.

— Нет, — возразил он очень убедительно. — То, чего ты мне никогда не сможешь простить я никогда и не делал. Пусть даже я в этом признался, но я не знал, как по-другому поступить. И я прошу простить меня именно за это. За то, что не придумал ничего умнее. За боль, которую я тебе причинил. Но, я умоляю тебя, дай мне шанс. Я ещё не знаю, как, но я сумею найти способ всё исправить.

— Дэн, ты просишь меня простить тебя за то, что ты сказал правду? — усмехнулась Ева, — Простить, что не соврал?

— Нет, как раз наоборот, — и он снова поднял глаза, — Прости за то, что соврал.

Ева не понимала. Она слышала, что он говорит, но смысл его слов до неё не доходил. В любом случае, что толку оттягивать неизбежное. Понимала она его или нет, всё кончено.