Вечное Пламя (ЛП) - Иган Грег. Страница 33

– А волна, взятая в четвертой степени, – добавила Карла, – содержит частоту, в четыре раза превышающую частоту исходной волны. Света, которому бы хватило частоты, чтобы покрыть разницу между энергетическими уровнями в стабильном твердом теле, просто не существует – но четвертая степень того же самого возмущения осциллирует в четыре раза быстрее.

– И как именно ты предлагаешь все это проверить? – настаивал Ассунто.

– Раньше я тратила солярит впустую, – призналась Карла. – Я могла бы снять кое-какие показания, но даже не попыталась их зафиксировать. Теперь я все сделаю правильно, с первого раза. С помощью системы щелей и затворов я смогу за один раз подвергнуть различные части зеркалитовой пластины воздействию света с различной интенсивностью и временем экспонирования. Изменение помутнения во времени должно соответствовать кривым экспоненциального затухания, а зависимость от интенсивности света – подтвердить закон четвертой степени для первого ряда и пятой – для второго. Обнаружив эти степенные закономерности, мы с уверенностью сможем сказать, что находимся на верном пути.

– В прошлый раз эти же ряды должны были указать на число фотонов, которые нужно испустить, чтобы вырвать светород на свободу, – сказал Ассунто.

– И это до сих пор так! – сказала в ответ Карла. – Степенная зависимость от интенсивности света – единственный известный мне способ вычисления скорости помутнения, но это еще не означает, что фотоны выводятся из игры. Когда светород переходит на новый энергетический уровень, он по-прежнему должен пополнить свет целым числом фотонов – четырьмя или пятью, так же, как и раньше.

– Но что именно заставляет светород перемещаться между уровнями? – Ассунто сам ответил на этот вопрос. – Не бомбардировка частицами, а смешивание волн.

Этого Карла отрицать не могла. Предложенное Патрицией объяснение эксперимента с рассеянием с точки зрения соударений частиц казалось неопровержимым, но пока что у них не было способа, который позволил бы описать в тех же терминах процесс образования патины. Они до сих пор пробирались к истине наощупь, и спор, который во времена Джорджо и Ялды считался решенным, упорно не желал покоиться с миром.

– Я дам тебе солярит для еще одного эксперимента, но на этом все. Больше никакой возни с теорией и никаких новых попыток. Если ты не обнаружишь предсказанную тобой степенную зависимость, то будешь вынуждена признать, что твои идеи опровергнуты и не станешь больше к ним возвращаться. Согласна?

Карла знала, что именно к этому и шел их разговор, но решительные слова Ассунто заставили ее призадуматься. Она могла бы вернуться к своим коллегам и проработать все еще раз – проверить расчеты, заново обдумать допущения. Возможно, они упустили нечто важное, что заставило бы их пересмотреть свои прогнозы – или избавить их от затянувшейся растерянности, предоставив более надежный вариант.

Но ведь меньше, чем через две череды, Ассунто будет отвечать перед совершенно новым Советом, и не было никаких гарантий, что он по-прежнему будет в состоянии обеспечить ее хоть каким-то количеством солярита. Если они упустят возможность провести этот заключительный эксперимент, то никакие расчеты не помогут им выяснить, тратят ли они свое время попусту или нет. Они нуждались в результате даже больше, чем в ощущении собственной правоты.

– Согласна, – сказала в ответ Карла.

Глава 19

Карло прекратил работу с полевками на склянку раньше обычного, чтобы присоединиться к празднованию под главной физической лабораторией. Коридоры, которыми он следовал, были увешаны плакатами, сообщавшими об очередном предвыборном митинге Сильвано, который обещал избирателям шанс ДАТЬ ИХ ДЕТЯМ ПОВОД ДЛЯ ГОРДОСТИ.

Карла настоятельно просила его пригласить всех своих коллег вместе с их семьями, но, насколько он мог судить, пришли только Аманда и ее ко. Каюта была украшена гирляндами фонариков, а на каждом из поперечных канатов – что по мнению Карло, было довольно грубым по отношению к женщинам – висели корзины с пряными караваями, источавшими такой аромат, что даже сравнительно сытому мужчине было сложно сосредоточиться на чем-то другом.

Патриция, молодая студентка Карлы, держалась за веревку у центра зала, отбиваясь от нескончаемого шквала поздравлений. – Только втроем мы смогли продвинуться так далеко, – повторяла она. – И я не решила проблему стабильности, это заслуга Карлы. – Ее скромность казалась совершенно искренней, но пока Карло пробирался мимо групп физиков, окружавших молодую звезду, он только и слышал о том, что нужно срочно начинать использовать «принцип Патриции» для решения какой-нибудь новой задачи.

Он старался подавить недовольство по поводу той доли одобрения, которую заслужила эта девушка, но его здравый смысл подтачивала необходимость находиться здесь из одного только чувства преданности. Что за повод для праздника, по большому счету, давал этот крошечный успех в теории твердого тела? Это достижение осчастливило Карлу и однажды наверняка принесет им какую-то пользу, но послужило ли оно удовлетворению насущных потребностей? Предкам будет неведомо время, которое уйдет на их спасение. Путешественники такой роскошью не располагали.

Карла нагнала его.

– Развлекаешься? – спросила она.

– Конечно.

– Ты, похоже, ни с кем не разговариваешь.

– Все, что мне нужно знать о светородах, я узнаю от тебя.

Она шутя ударила его в плечо.

– Вообще-то здесь не только физики. Ты разве не хочешь познакомится с женщиной, которая будет управлять Москитом?

– С астрономом, которая обнаружила Объект?

Карла раздраженное пророкотала.

– Где ты был всю последнюю череду? Тамара родила. Я говорю об Аде, которая ее заменит.

Карло неохотно последовал за ней по залу. Ада находилась посреди своего собственного круга почитателей, но они расступились перед Карлой, и та представила друг другу ее и своего ко.

– Вы ведь биолог, верно? – спросила она Карло.

– Именно так. – Наступила неловкая пауза, и Карло понял, что его собеседница ожидала услышать о его работе нечто большее; он, впрочем, уже знал, чем это, скорее всего, закончится. Историю о его ампутации слышали все, и ему уже надоело быть мишенью для этой шутки.

– Может быть, вы сможете ответить на один мой вопрос, – сказала Ада. – Зачем ящерицам нужна кожа, чувствительная к инфракрасному свету?

Карло уже хотел заявить, что это неправда, но потом понял, что Ада имела в виду: один из химиков экстрагировал компонент кожи, который при облучении инфракрасным светом начинал светиться в видимом диапазоне.

– Я не уверен, что можно говорить о настоящей чувствительности в том смысле, что животное понимает, когда его облучают инфракрасным светом. Насколько мне известно, это просто случайность, химическая особенность, не играющая никакой биологической роли.

– Ясно, – сказала Ада. – Я спрашивала из любопытства, мне это казалось таким странным.

Карло был не особенно расположен к светской беседе, но ему не хотелось ставить в неловкое положение свою ко. Что ему было известно об этой женщине?

– Вы, наверное, удивились, когда ваша коллега уступила вам место, – рискнул спросить он.

– Замена не была такой уж официальной, – сказала в ответ Ада. – Тамара не увольнялась, о случившемся мы узнали от ее семьи.

– Вот как. – Сама по себе эта новость, конечно, шокировала, но гораздо лучше объясняла происходящее. Никто в здравом уме не стал бы отказываться от полета на Моските, однако для пары, строившей совершенно иные планы, было не таким уж неслыханным делом дать волю инстинктам, проснувшись посреди ночи.

– Я хотела увидеть детей, – с грустью добавила Ада. – Но ее ко – фермер, а они сейчас закрыты на карантин из-за болезни, поразившей пшеницу.

– Карантин? – Хотя у Карло не было причин сомневаться в ее словах, он был озадачен. – Я сам не так давно занимался пшеницей. Обычно для сдерживания ее болезни не приходится идти на такие крайние меры.