Вечное Пламя (ЛП) - Иган Грег. Страница 87

– А зачем в таком случае будут нужны мужчины? С какой стати кому-то рожать сына, если он будет даром потреблять свою часть нормы?

– Это ваша точка зрения, не моя, – сухо ответила Аманда. – Я считаю, что исследование должно продолжаться, пока мы не выясним, какие именно способы размножения возможны на практике. Вот и все. Будь то новый метод или старый – я не призываю его кому бы то ни было навязывать.

– А вы можете пообещать, что этого никогда не случится? – саркастическим тоном спросила женщина. – Что, если один из будущих Советов решит отвести половину ферм под другие нужды? Если бы у всех было по одному ребенку – по одной девочке – мы могли бы вдвое уменьшить объем урожая и по-прежнему жить в достатке.

Ее слова привели Аманду в замешательство.

– О тех ужасах, которые на нас мог бы навлечь будущий Совет, можно фантазировать весь вечер, – сказала она. – Но неужели мы на полном серьезе должны избегать поиска возможных альтернатив, опасаясь, что однажды кто-нибудь применит это знание во вред?

Джуста приняла еще два вопроса, но они были сформулированы в такой грубой манере, что она решила объявить об окончании собрания. Пробираясь вместе с Ливио к выходу, Тамара увидела потасовку, развернувшуюся у входа в зал. В физическую схватку вступили всего несколько человек, но вокруг них собрались две толпы, которые всячески подначивали друг друга.

– Вы хотите проголосовать за геноцид? – ни с то ни с сего закричал какой-то мужчина, размахивая ножом. Другой мужчина, который находился рядом, схватил его за запястье, и на мгновение между ними завязалась борьба, но затем нож уплыл и оказался вне их досягаемости. Тамара с тревогой глянула на Ливио; он пытался двигаться вдоль веревки, но кто-то впереди остановился, чтобы посмотреть на перебранку.

– Не хочешь пойти в обход? – спросил он ее. Другие люди уже начали покидать веревку, отталкиваясь от нее вверх, в пустое пространство – по-видимому надеясь, что слабая гравитация конференц-зала вкупе с парой рикошетов от стены поможет им добраться прямиком к выходу.

– Вряд ли, – ответила Тамара. Большинство людей последний раз практиковали подобные маневры еще в детстве; у нее на глазах две женщины, столкнувшись прямо в воздухе, разразились взаимной руганью. Проходимость зала по его объему вполне можно было увеличить, добавив еще дюжину веревок, – но это бы не решило проблему затора на выходе, где все дополнительные маршруты вновь сходились в одном месте.

– Не стоило им набивать в зал столько людей, – посетовал Ливио. – Чудо, что никто не потерял сознание от перегрева.

Когда они, наконец, добрались до выхода, то увидели снаружи людей, которые не спешили расходиться – по-видимому, ради одного только удовольствия покричать друг на друга. Когда они отошли от зала, мимо них пролетели две группы молодежи, которые в непрерывной перепалке колотили друг друга, отскакивая от стен коридора.

Тамара была потрясена, но старалась не придавать происходящему большого значения. Никто не мог оставаться полностью беспристрастным, будучи свидетелем подобного хаоса; одно только упоминание этой темы неминуемо вызывало острые разногласия. Но лишь немногие люди прибегли к насилию. А ей меньше всего хотелось голосовать против исследований только ради того, чтобы жить в тишине и спокойствии.

– Шокирует, когда слышишь об этом вот так, прямым текстом, – призналась она. Даже проведя несколько дней в окружении слухов и объяснений, переданных через третьи руки, Тамаре потребовалось услышать официальное свидетельство Аманды, чтобы поверить в реальность полученных результатов. – Но навязывать этот метод никто бы не стал. Кто будет жаловаться на новые возможности для выбора?

– Никто, – ответил Ливио. – До тех пор, пока двое людей хотят одного и того же.

Его слова заставили Тамару задуматься, но она решила надавить.

– А ты уже решил, как будешь голосовать? – спросила она.

– За продолжение исследований, – ответил он. – А ты?

– И я тоже. – Тамара почувствовала облегчение от того, что его не напугал весь этот бедлам. – Тебя не беспокоит, что это может привести к конфликтам?

– Разумеется, конфликты будут, – сказал Ливио. – Но если они прекратят исследования прямо сейчас, это лишь вызовет еще большее насилие. И в конечном счете те же самые эксперименты все равно проведут – втайне и, вполне вероятно, с большим риском для здоровья. Идеального решения в этом раздрае не существует.

– В этом раздрае? – Какое-то время Тамара молча перебиралась по веревке, но закрыть тему на этом она не могла.

– А что бы ты сказал, если бы я захотела родить ребенка таким способом? – спросила она.

Ливио не нужно было размышлять над ответом – но в таком случае о том, что рано или поздно ему придется столкнуться с этим вопросом, он знал уже несколько дней тому назад.

– Я бы сказал, что со своим телом ты вольна поступать так, как пожелаешь.

– Значит, тебя это не беспокоит?

Он повернулся к ней.

– Ты не моя собственность, Тамара. Но ты и не моя плоть. Мы заключили соглашение ради взаимной выгоды, но оно потеряет свою силу, если один из нас откажется от своих обещаний. Я не стану помогать тебе растить ребенка, в создании которого я не сыграл никакой роли – и уж точно не собираюсь передавать такому ребенку свою норму. Мне нужна супруга, которая подарит мне двух детей – моих собственных детей. Если такая перспектива тебя больше не устраивает, то на этом наши обязательства друг перед другом заканчиваются.

***

Когда Тамара появилась в бюро обсерватории, Ада просматривала стопку бумаг.

– Ты это видела? – спросила она, показывая одну из них.

– Нет. – Тамара взяла лист бумаги.

– Это только копия, – объяснила Тамара. – Но Карла сделала подпись с хэш-суммой всего материала – включая заявление о том, что нашла его дома у Карло.

Тамара прочитала первый листок, после чего попросила остальные. Это был отчет о вскрытии двух древесников: матери и ее ребенка – одного из рожденных под воздействием светового проигрывателя. В теле матери была обнаружен вторая бластула, скрытая под кожей у нее на груди – несмотря на грубые пороки развития, она, по-видимому все еще продолжала расти на момент эвтаназии, через пять дней после родов. У младенца, ее дочери, были обнаружены аномальные структуры в мозге и кишечнике, а также спайки в пластичных тканях.

– Вот тебе и чудесный свет, – мрачно заметила Ада.

– Аманда об этом не упоминала. – Тамара была растеряна. – Я думала, всех древесников вернули в лес.

– Вернули трех матерей вместе с их детьми. Но о четвертой Аманда нам, похоже, не рассказала.

Тамара перечитала отчет.

– Откуда нам знать, что это не подделка?

– У меня тоже были подозрения, – призналась Аманда. – Но я проверила хэш-сумму.

Тамара нетерпеливо пророкотала.

– Я не о том. Что, если кто-то специально подложил сфабрикованный отчет, чтобы его нашла Карла?

– Уж она-то должна знать почерк своего ко, – возразила Ада.

– А с чего бы? Тамаро мои рабочие записи ни разу не видел!

– И видишь, что из этого вышло, – пошутила Ада.

– Да я серьезно! – воскликнула Тамара. – По большей части они жили раздельно. Возможно, она не самый подходящий человек, которому можно доверить проверку подлинности отчета.

Ада развела руками.

– А кого бы ты предпочла? Аманда утверждает, что это не почерк Карло, но если она лгала насчет четвертой древесницы –

– А Тоско, я полагаю, считает, что отчет выглядит подлинным?

– Да. Ну хорошо, очевидно, что он предвзят, – неохотно согласилась Ада. – Но все равно у нас два свидетеля против одного.

Тамара отнесла отчет к ретранслятору и стала сама проверять хэш-сумму.

– Теперь ты и мне не доверяешь? – возмущенно спросила Ада.

– Кто угодно может по ошибке нажать не на ту кнопку.

– Вот я и ошиблась, дважды, – парировала Ада. – Но ты ведь знаешь, что получается в итоге. – Шансы на то, что ошибка придаст подделке аутентичный вид, были астрономически малы.