Раминар (СИ) - Левская Яна. Страница 67

   - А сама Дшара, откуда у нее взялась Гор`Цуан?

   - Я не знаю. Думаю, она и сама не знала. У обычных гархту нет магических способностей. Дшара держала свою власть над кровью в тайне. Единственная, кто знал, была я.

   - А как же Кайра и эти двое? Канта с Шершар. Они должны были заметить, кто и как остановил твое падение.

   - Они к тому времени валялись в отключке. Дшара всегда была осторожна.

   - Ты знала ее родителей?

   - Зачем вам?

   - Просто скажи. Это важно.

   - Ее мать умерла при родах. Серая приняла ее в Дом. Меня тогда еще не было, и мамочку еще не звали одной из пяти.

   - А отец?

   - Отец? - Таша нахмурилась, припоминая значение слова. - То есть самец, от которого зачали детеныша? Нет. В кланах нет отцов. Семья - это мать и ее дети. Сильные матери могут брать в жены слабых гоблинок. Чтобы защищать их и кормить. Жены в ответ помогают в Доме, растят детенышей. У Серой матери три жены и семеро детей.

   - А какую роль в клане играют самцы?

   - Они... самцы. Ну и воины, конечно. И охотники.

   Одор больше ничего не спрашивал. Молчал.

   Догорал костер. Короткие язычки огня облизывали черные с серой бахромой пепла головешки.

   Раштан подтянула к себе сумку и достала кожаный сверток. Пальцы застыли на мгновение, а потом быстро распутали тесемки. В свете луны матово засеребрилось железо. Гоблинка надела кастет и сжала кисть в кулак.

   - Я не доставала их с тех пор, как меня изгнали. Мои когти.

   Одор поднял глаза на Раштан - она как раз застегнула ремешки на запястье и теперь вертела рукой, вспоминая забытые ощущения. Кастет больше походил на перчатку с железными шипами на фалангах. Мужчина заворожено следил за движениями маленькой руки: скользящие удары с резким мощным завершением, косые, дуги, хлесткие и колющие атаки. Гоблинка умела обращаться со своими когтями, здесь нечего было сказать.

   - Мне позволили выйти с ними на Ристалища. Крику было и споров... Страшно вспоминать. Наш Дом вообще настаивал на том, чтобы мне приготовили доспехи - ведь, по сути, каждый гоблин против меня, что ваш рыцарь в железе против... голой улитки, - Таша поморщилась от собственного сравнения, но подбирать других слов не стала - эти подходили один в один. - А с кожаным жилетом и наголенниками я хоть немного приблизилась бы к крепости брони моего противника...

   - Под "ристалищем" ты подразумеваешь сражения между учениками?

   - Не просто сражения. Пройти Ристалища, значит стать полноправным взрослым гархту. Это возможность показать все, на что способен, все, чему выучился в Teresh'Ra - в школе, по-вашему. Говорили, тех, кто оставался на повтор после Ристалищ, Чудовищный Гракб самолично гонял по площадке до издоха. Я прошла, хоть мне не дали надеть доспех - все равно заслужила свое право быть частью клана. Не знаю, правду ли болтали про Гракба... Он мог бы, конечно. Тот еще живодер.

   Одор вздохнул, поднимаясь на ноги.

   - Уберу карту. Становится сыро.

   Раштан смотрела на мерцающие в глубине кострища алые щепки.

   Ей хотелось бы подчинить себе пламя, управлять им так же, как она проделывала это с водой. Но огонь был совсем иным - беспокойным, непредсказуемым, обжигающим, диким. Таким хочется владеть, но едва ли это возможно.

   - Ты не закончила рассказ. Что стало с Кантой?

   Гоблинка дернула плечом.

   - Думаю, она до сих пор жива. Может быть, и Дом свой создала.

   Мужчина пересел поближе к остывающему кострищу.

   - Счастливый конец.

   - Вы еще не слышали историю... Не думала, что расскажу ее кому-нибудь, - Таша напряглась, черты лица заострились. - Через месяц после Ристалищ отряд, в котором были мы с Дшарой, столкнулся с Красными гоблинами.

                                                       * * *

   До этого дня Раштан видела их только мертвыми. Такими она и предпочитала видеть воинов Архат.

   Их чувства по отношению друг к другу были взаимными.

   Красный с шипением швырнул в девчонку топорик.

   - Kuoch jozush! Kereblih kuo chakha!

   Непереводимая игра слов, сравнение физических достоинств полукровки с достоинствами сопли старого шакала.

   Промазал, языкатый. Меньше трепаться надо".

   Раштан пробежала вперед под кувыркающимся на лету топориком, шмыгнула за валун. Красный обогнул камень с другой стороны, думая, что столкнется нос к носу с мелкотой, но удар обрушился сверху. Девчонка прыгнула с вершины валуна, обхватив ногами шею и плечи гоблина, и полоснула его когтями по глазам. Рев архат смешался с чужими криками боли и бранью - гоблины рвали друг друга в клочья. Красных было немногим больше, чем белых. И пока соотношение оставалось неизменным. Отбегая от подранка, вслепую колошматившего лапами воздух, Раштан столкнулась с Кантой.

   - Уберись из под ног!

   Толчок швырнул полукровку на каменное крошево у склона горы. Канта уже рубила с плеча раненного Ташей гоблина. Рассеченное наискосок тело, брызнув кровавым веером, упало к ногам гоблинки. Та, наступив на него, побежала дальше. Раштан быстро перекатилась на колени, поднимаясь. Разлеживаться было небезопасно.

   В горячке боя они с Дшарой потеряли друг друга.

   Таша рыскала по плато, уворачиваясь от случайных атак и ввязываясь в короткие схватки. Она по привычке отделывалась тем, что вымотав противника акробатикой, наносила несколько метких ударов: взрезала мышцы, сухожилия или надбровные дуги, застилая противнику обзор кровавой рекой. Она не убивала. Как будто внутри нее существовал стопор, не дающий бить насмерть и даже не пускающий в голову мыслей об убийстве. Она сражалась с архат, побеждала их, выводила из боя  - не более. Поэтому, увидев здоровенного гоблина, притиснувшего Дшару к скале, она подбежала к нему со спины и ткнула кастетом в мышцу ниже лопатки, собираясь его таким образом отвлечь на себя и поиграть в своем стиле.

   Используя все преимущества своей позиции, она могла бы вскрыть ему бедренную артерию, могла перерезать горло, но... она ведь и не думала об убийстве.

   Красный даже не повернулся - будто его комар укусил. Он треснул Дшару затылком о камень, а потом на глазах у сраженной пришедшим вдруг понимания Раштан, вдавил тупое лезвие клинка в кожаный ошейник, разрезая его пополам... вместе с горлом гоблинки. Таша видела, как алая кровь заливает ряд красных бусин, как белые косы меняют цвет, как тело leshele соскальзывает вниз, вниз... вниз. Раштан оцепенела, глаза ее были широко раскрыты, хотя она предпочла бы лишиться их вовсе, только бы не видеть, как дергается в судорогах Дшара, как кровь толчками выплескивается на серый щебень.

   Запреты рухнули. Осторожность потеряла смысл.

   Кровь архат прекратила ток, а потом вскипела. Он даже не мог кричать. Зато кричала Раштан. Страшно, с надрывом, с пекущей болью в легких. Она хотела, чтобы он перестал существовать, чтобы ни одного клочочка не осталось от него на земле, чтобы...

                                                       * * *

   Раштан замолчала.

   Костер погас. Сошло на нет мерцание тлеющих головешек.

   Луна спряталась за конек крыши, и рассеянный свет очертил черным головы драконов на водостоках.

   - Я разорвала его на тысячи частей. Мы были с ног до головы покрыты им... Я, Дшара и подоспевшая Канта... Нет  - опоздавшая Канта

   Одор молчал. Слышно было, как ветер шуршит в кустарнике за балюстрадой, как крысы возятся в глубине зала.

   - Я не помню, как оказалась в яме. Помню только суд. Лица Матерей. Торжествующая мина Канты. Меня обвинили в трусости - ведь я не смогла убить врага. Из-за чего погибла... гархту. Еще я знала, что они знают. Про Ghor'Zuan. Канта не могла не сказать. Серая мать предложила вернуть меня на начальный круг Teresh'Ra в лапы к Гракбу. Лишить победы на Ристалищах. Заставить обучаться убивать снова, раз я не умею. Но остальные слишком боялись моей силы. Трусами были они - не я... Меня изгнали. Даже не выпороли. Даже позволили собрать вещи... Тоже из страха - уж не знаю, передо мной, или перед Серой мамочкой.