Темные звери (СИ) - Алексеева Оксана. Страница 12

— А это легко решить — давай скажем Вере Петровне, что ты мне дала ее подержать, а я потеряла?

— Или я потерял! Да я каждый день что-нибудь теряю! — неожиданно включился в разговор и Юрий Владимирович. — И пусть Вера Петровна только заикнется, что я безответственный!

— Смотри-ка, сколько людей хотят потерять твою шапочку, а ты так расстраиваешься! — Настя тихо рассмеялась, чтобы окончательно разрядить обстановку.

— А так можно? — с сомнением переспросила Вероника. — Это же вранье, а врать нехорошо!

Настя снова стала серьезной и наклонилась к девочке, чтобы сказать тихо:

— Очень нехорошо. Но ты же все равно собиралась врать. Ведь ты не потеряла шапку, правда?

Голубые глазенки снова наполнились слезами, но на этот раз Вероника сдержалась и объяснила, говоря громче и быстрее, не стесняясь даже Юрия Владимировича:

— У меня шапочка в пакете была. Я прихожу, а шапочки нет. И все смеются. Я им говорю: «Кто взял мою шапочку?» — а они смеются и друг на друга показывают. А потом ушли. Я искала, искала, нигде нет шапочки. Наверное, они ее на шкаф закинули, но я не смогла так высоко подпрыгнуть. Я пошла к охраннику, чтобы он достал шапочку, но мне стало стыдно это говорить, поэтому я не сказала. Я не хотела при них плакать плакать!

— А я бы на твоем месте тоже расплакалась! — уверенно заявила Настя.

— Я б ваще рыдал белугой! — поддержка Юрия Владимировича была ненужной, но, наверное, ему самому было важно это сказать. — Все, возвращаемся, и не уйдем оттедова, пока шапочку твою не найдем!

Шапку Вероники они нашли действительно на шкафу. За это время девочка окончательно успокоилась и уже трещала о чем-то другом, но Настя поняла, что должна делать дальше.

После обеда она придумала важные дела и пообещала Веронике вернуться через часок. Сама намеревалась отправиться в офис Александра Алексеевича. Уже на улице увидела только что вернувшегося Артёма. Он вышел из своей машины и тут же направился к Насте и Юрию Владимировичу.

— Здрасьте, дядь Юра. А ты куда собралась?

— К твоему отцу. Хочу обсудить с ним один вопрос так, чтобы Вероника пока ничего не знала.

— Тогда я с вами. Мне тоже надо поговорить с ним.

Юрий Владимирович ворчливо заметил, что Артёму нужно было сначала свою машину загнать в гараж, а уж потом усаживаться к ним. Но Артём даже отшучиваться поленился.

— Что случилось-то, Насть?

— Да ничего не случилось, — Настя не собиралась скрывать тему разговора, но раз уж они все равно едут вместе, то объяснит сразу обоим — Артём тоже имеет право голоса.

— Ваще ничего не случилось! — поддакнул Юрий Владимирович.

Секретарша, почти такая же солидная, как и шеф, проводила в просторный кабинет, а Александр Алексеевич сразу встал из-за стола и вышел вперед, при этом приобретая встревоженный вид. Артём завалился в ближайшее кожаное кресло, ожидая, когда его любопытство утолят. Настя же нервничала, поэтому забыла поздороваться:

— Переведите Веронику в другую школу!

— В какую еще школу?

— Почему?

Они это спросили одновременно, а Настя подбирала слова, которые убедят обоих:

— В гимназии у нее не появятся друзья. Теперь уже никогда. Она сама спровоцировала отношение к себе, но сейчас готова меняться! Дети не позволят ей этого — они привыкли ненавидеть ее, они объединились против нее в своей ненависти…

— Ее там обижают? — Артём подскочил на ноги.

— Бывает, — ответил ему Александр Алексеевич, — но неужели все до такой степени плохо? Разве конфликты между детьми не обычное дело?

— Обычное, — Настя постепенно успокаивалась, ощущая внимание к каждому своему слову. — Но не в этом случае. Она ничего не изменит сама. И я вижу только один выход — убрать ее из этой среды и поместить в другую. Там и сама она изменится.

— Вы в этом уверены, Настя? — поинтересовался Александр Алексеевич. — Не слишком ли кардинально?

— Да о чем вы говорите?! — практически закричал Артём. — Если они ее бьют, то мы разнесем эту гимназию по кирпичикам! Элитное же заведение, я сам там учился — и ничего подобного не было!

— Не бьют. Но давят морально. И как я уже сказала, друзей тут не появится…

— Забудь! Ника должна учиться постоять за себя!

— Нет, Артём, она не сможет с этим справиться. Не сейчас, не в этом возрасте и не в этом коллективе — даже взрослому человеку тяжело устоять против всех. Ребенку это вообще не под силу.

— Забудь! — упрямо повторил Артём. — Куда ты ее хочешь отправить? В среднюю школу, где никакого отбора нет? Думаешь, там дети добрее?

— Не добрее, — Настя старалась не раздражаться в ответ на его раздражение. — Дети везде в среднем одинаковые, но Вероника придет в другой класс без шлейфа в виде своих поступков и устоявшихся правил. С кем-то она неизбежно будет ссориться, но с кем-то подружится — так и должно быть.

Артём подумал немного и ответил уже спокойнее:

— Я против. Во-первых, уровень образования в гимназии намного выше, чем в других школах города. Во-вторых, среди тех детей она все равно будет выглядеть белой вороной — многих ли привозит в школу личный водитель?

Настя теперь объясняла только ему, потому что Александр Алексеевич задумчиво молчал:

— Во-первых, ее можно будет вернуть обратно в гимназию, но потом, лучше через несколько лет. Тогда уже все изменится. Во-вторых, она уже белая ворона, ну так и что она потеряет? Дай сестре шанс обзавестись друзьями среди сверстников! В конце концов, если я окажусь неправа, то переведете ее обратно!

— Я против!

Александр Алексеевич уже поднял трубку внутреннего телефона:

— Маргарита, подготовьте мне список школ города — отзывы, специализация, все, что может быть важно… Да, район значения не имеет. Как быстро? До конца учебного года…

— К следующей четверти, — уверенно перебила Настя.

— Нет, Маргарита, к понедельнику.

— Да что вы творите? — Артём развел руками. — Ну ничего себе, как ты быстро подмяла под себя и отца! Я восхищен! Уже твое мнение стоит выше моего, что дальше?

Обвинение было несправедливым — и Артём сам это знал. Просто в порыве высказался. Но Настя вдруг вспомнила его вчерашние слова о ней, поэтому набралась смелости и выдала:

— Точно. Манипулирую ребенком, чтобы тебя со свету изжить. И делаю это из чисто эгоистических соображений, а не в интересах Вероники.

И он вдруг сдался — даже руки вверх поднял, уже улыбаясь:

— Ладно, мир. Но, отец, посоветуйся сначала с психологом.

— Я так и собирался поступить. С чего ты взял, что я твое мнение не учел? Я только попросил секретаршу составить список, а ты уже выводы сделал. Но лично мне кажется, что Анастасия права… — поскольку Артём снова поморщился, Александр Алексеевич намерился закрыть тему: — Ладно, пока на этом закончим. Обещаю, что никаких поспешных решений не приму, но интересы восьмилетней девочки поставлю выше желания самоутвердиться двадцатипятилетнего оболтуса.

— О, кстати, про оболтуса! — переключился Артём. — Я приехал спросить, почему не переведена плата за следующий триместр. Я больше не учусь в США?

— А ты еще учишься? Переведу, не волнуйся, просто закрутился. Но это уже третий вуз, в котором ты числишься, увидит ли свет хоть один твой диплом?

— Спасибо за третий вуз, пап. И за то, что никогда не вспоминаешь о дипломах.

— Не за что, сын, мне бы такое и в голову не пришло. Вечером увидимся.

— Сомневаюсь, — Артём махнул на прощание рукой и направился к выходу. — На вечер у меня слишком много планов, чтобы случайно оказаться дома.

Настя поспешила за ним, чтобы вернуться вместе, но думала теперь уже не о Веронике — нет, эта холодность ей не почудилась. Они всегда так общались: называли друг друга «папа» и «сын», но их темы сводились только к деловым вопросам. И эта совсем не родственная отчужденность исходила не только от Артёма, но и от Александра Алексеевича.

В машине Настя и Артём отвернулись в разные стороны и не произнесли ни слова.