Темные звери (СИ) - Алексеева Оксана. Страница 31

Как же визжали девочки, когда обнаружили целый склад нужных тел в одном месте, да еще и неожиданно братцево! Пока их оттуда выковыривали и устраивали вокруг дикие пляски, Настя внимательно следила за Артёмом — нет, ничего похожего на реакцию или хотя бы намек на то, что он заметил или сделал какие-то выводы. Скорее всего, она сама так переволновалась, что придумала себе. В той тесноте он тоже все странности только на тесноту и мог списать.

На Артёма пижамы не нашлось, поэтому ему было позволено оставаться в джинсах и футболке. Но на покой он уже рассчитывать никак не мог. Следующей игрой было спасение прекрасным принцем невесты от чудищ с подушками. Наташку обмотали пододеяльником — типа в белое платье нарядили, она забралась на кровать и оттуда вопила призывные принцессовы кличи. Артём хоть и притворялся, что каждый удар подушками ломает ему кости, до невесты добрался и на кровать вскарабкался.

— Целуй теперь! — заверещали девочки.

Наташка комично раскинула руки и изогнулась на его локте, даже ножку вперед вытянула. Артём со смачным звуком поцеловал ее в щеку. Настя смеялась вместе со всеми, но думала о другом — почему Наташка не переживает по поводу двусмысленности? Да потому что нет никакой двусмысленности! Она любит Толика, никаких сомнений, но без стеснения ввязывается в шутки с Артёмом. И выглядит это именно шуткой, даже мысли не возникает, что они флиртуют всерьез. Между ними ровным счетом нет никакой стены, и никто из них под каждым словом или движением не ищет подтекст! Почему у Насти-то так не выходит? Будь она сейчас на месте Наташки, то покраснела бы, как помидор, а Артём напрягся бы или снова разозлился, как тогда на кухне, или вообще бы отказался идти на поводу у детей. Они сами, вдвоем, делают проблему, которой с любым другим человеком нет. Зачем? Между ними нет той легкости, с которой Артём обнимает смеющуюся Наташку или говорит Тамарочке, что давно и страстно влюблен в нее. А ведь и правда, когда дети только завели этот разговор про принца и принцессу, Артём и Настя шарахнулись друг от друга, словно больше всего на свете не хотели играть эти роли вместе.

Наверное, и Артём подумал о том же, раз так внимательно смотрел на нее. Настя, перехватив этот взгляд, перестала смеяться.

Когда Тамарочка принесла пирожные, девочки наконец-то утихли, набивая рты сладостями. Настя подошла к Веронике и предупредила, что ей пора собираться домой. А потом побежала наверх, заметив, что Артём направился за ней. Зашел следом в детскую, прикрыл за собой дверь.

— Я отвезу тебя.

— Не надо, Артём, спасибо. Сеня минут через пятнадцать уже подъедет, я ему позвонила.

Он сел на кровать Вероники.

— Хорошо. Но нет ничего плохого, если бы я тебя подвез.

— Конечно! — Настя чувствовала его странное настроение и оттого сама волновалась. — Просто я уже позвонила Сене!

Артём молчал. Настя, решив, что он только за этим сюда и приходил, попросила:

— Выйди, пожалуйста, мне надо переодеться, — она с улыбкой указала ему на пижаму.

— Переодевайся, — и остался на месте.

— Артём!

— А?

— Что на тебя нашло?

Он смотрел на нее пристально и не собирался ни улыбаться, ни отводить взгляд.

— А вдруг ничего не случится, Насть?

— В каком смысле?

— Вдруг ничего не случится, если ты разденешься при мне? Вдруг ничего не случится, если нас с тобой на целый день запрут в шкафу? Если я обниму тебя, или если ты поцелуешь меня в щеку. Вдруг вообще ничего не случится? Мы сами загнали себя до необходимости крайних мер, чтобы это проверить. Так давай, разденься и подойди ко мне — посмотрим вместе, что будет дальше. А вдруг ничего? И может, после этого мы перестанем волноваться и начнем спокойно жить, как раньше?

Настя молчала, но с ужасом понимала, о чем он говорит. Они в самом деле вели себя так, будто боялись, что после любого сближения непременно произойдет что-то еще. А Наташка вела себя спокойно, потому что не боялась.

— Настя! Я не могу находиться в этом состоянии — как на минном поле. Или хочешь, я сам подойду к тебе? Вдруг после этого мы просто рассмеемся, но уже не будем бояться друг друга, как проказы?

— Артём, выйди, — Настя выдавила это сдавленно и отвела взгляд.

— Ладно, — он встал, прошел мимо, но остановился возле двери. — И еще одно. Можно, я скажу тебе кое-что? Это прозвучит эгоистично и после того, как это будет сказано вслух, проще уже не станет, но…

— Нет!

Настя понятия не имела, о чем он хотел сказать, но в своем ответе была уверена.

— Хорошо, — он согласился легко. — Это все равно кто-то из нас рано или поздно озвучит. Наверное, лучше поздно. Но ради этого «поздно» нам надо найти способ пореже встречаться.

Она вздрогнула, когда дверь за ним захлопнулась. Но потом, вне его присутствия, начала и думать. Что такого эгоистичного Артём сказал бы? И почему так просто отказался от этой мысли, если уже был готов сказать? Настя, кажется, знала ответ, но затрясла головой, чтобы он не успел сложиться в слова.

На следующий день Артём неожиданно уехал на горнолыжный курорт, а Настя сказала Александру Алексеевичу, что с новой четверти возвращается в школу. Вероника больше не нуждается в ней, как раньше. Теперь Настя может приезжать после обеда на два-три часа — достаточно, чтобы сделать уроки и позаниматься английским. Александр Алексеевич не был доволен, но принял ее решение. Но несколько раз переспросил, не случилось ли что-то неприятное.

Нет, ничего неприятного не случилось. Просто не помешает им с Артёмом встречаться пореже. И всё же, что он хотел сказать? Скоро Настя поняла это как очевидное, не требующее доказательств. Что она нравится ему? Конечно, нравится. Да он весь сжался, когда она коснулась его шеи. Постарался не акцентировать на этом внимание, но в ту самую секунду не смог проконтролировать реакцию. Что он нравится ей? А по какой ещё причине она до такой страшной мути хотела коснуться его кожи губами? Что они оба это понимают? Да, понимают, самообманываться до бесконечности невозможно. И теперь уже не было никакой разницы — сказал он об этом вслух или нет.

Но еще через пару дней ей стало спокойнее. Сеню она любила, а в Артёма… Артём ей нравился. Это настолько разные по значимости эмоции, что даже смешно сравнивать.

*«Так сладок мед, что, наконец, он горек. Избыток вкуса убивает вкус» Цит. по: Шекспир У. «Ромео и Джульетта»

Глава 11

Настя любила придумывать разные теории — по любому вопросу. Есть среди них и такая. Дети руководствуются инстинктами. Они даже манипуляциям учатся, чтобы лучше удовлетворять потребности — в пище, игрушках, ласке, внимании, любви. Эти инстинкты делают их проницательнее — они не отделяют правильное от неправильного, правду от вранья, но зато четко понимают разницу между естественным и неестественным. Поэтому ощущают дискомфорт там, где взрослые с честным видом отыгрывают фальшивые роли. Открытые дети открыто против этого и протестуют. Взрослые это называют беспричинными истериками. Закрытые — закрываются еще сильнее, чтобы найти другой выход. Взрослые находят в этом детские комплексы. И никому из умных взрослых не приходит в голову, что ребенок таким образом справляется с той неестественностью, которую они сами и создают. Но когда отношения с ребенком открытые, когда взрослые и сами избегают фальши, тогда и решения находятся — простые, детские, интуитивные до примитива.

— Большое видится на расстоянии, Артём.

— Угу. И что ты там заметила, на расстоянии, Насть?

— Что ты мне ни разу не позвонил.

— Я бы и не стал.

— Почему?

— Потому что не смог бы придумать причины, которая прозвучала бы достоверно. А какую причину придумала ты? — Настя не ответила. — Дай угадаю — Вероника спрашивает, когда я вернусь? Или нет! Ей-то я звоню каждый день. Тогда что? Если учесть, что с чего ты начала… А-а! Ну да! Спросить у меня, а мы до сих пор друзья или нет? Угадал?