Тайфун Дубровского (СИ) - Мелоди Ева. Страница 43

Владимир опускается на меня и медленно входит в мое тело, и я отвечаю ему страстными движениями. Этот раз получается медленным, но невероятно прочувствованным. Самым глубоким. Каждое его движение в моем теле, каждый толчок, казалось, занимает целую жизнь. И нет ничего важнее. Даже оргазм начинается медленно, и очень глубоко, зато потом вырывается на поверхность все сметающей на своем пути стихией. Мы буквально падаем изможденные на постель, тяжело дыша, все еще ощущая конвульсии непередаваемого наслаждения. А потом снова сплетаемся в объятии, Дубровский натягивает на нас покрывало, прижимает меня еще теснее и целует в лоб с одурманивающей нежностью.

Медленно открываю глаза и наслаждаюсь лучами солнца, заливающими комнату. Тело ломит от усталости и мышечной боли, но в то же время оно до сих пор трепещет от блаженства, что подарил мне Дубровский. От души растягиваюсь в улыбке, тянусь и сажусь на постели. Мы провели здесь безвылазно три дня. Совершенно бесстыдных, сносящих голову, перевернувших весь мир. Я и представить не могла, что можно так много и неприлично заниматься… этим. Вздрагиваю от удовольствия.

Помимо секс-упражнений говорили мы тоже много. И после и во время… Владимир сделал мне предложение. Шутя, забавляясь, мы иногда переходили и на серьезные вещи. Раскрыли души друг другу.

Теперь мы поженимся. Размышляя об этом, буквально тону в море наслаждения. Теперь могу без всяких осторожностей и страха кричать на весь мир, что влюблена по уши.

Тихий стук в дверь — ко мне заглядывает Екатерина, и смущенно сообщает, что принесла завтрак. Я тоже смущаюсь, но потом, разговорившись мы уже не можем остановиться. Все это время мои старые знакомые сторонились меня, не зная как общаться. Зато теперь Катя выражает радость, что стану их хозяйкой. И я всей душой надеюсь, что это искренне. Катерина рассказывает мне последние сплетни и новости. А я только успеваю головой качать, поражаясь, в каком состоянии была все это время, до момента появления Владимира. Ничего не замечала, не видела. Мне было абсолютно все равно. Даже не заметила, что Карла нет, его уволили. Впрочем, эта новость даже порадовала. Если будем жить здесь после свадьбы… мне не хочется видеть его.

Поздравив себя с тем, что становлюсь прямо настоящей помещицей, с замашками — будущая Маргарита Аркадьевна в действии, и все такое, хихикая про себя, отпускаю Катерину. И набрасываюсь на еду. Каша, овощи, фрукты — передо мной все что нужно для здорового питания будущей матери. О ребенке мы тоже говорили много. Выяснили, что оба хотим много детей. Не меньше пятерых. Это немного пугало меня. Но в то же время приносило невероятное вдохновение.

После завтрака я рисовала в своей комнате, куда, как оказалось, принесли мольберт и множество красок, холстов… Эта забота очень тронула меня.

Обедаю тоже в одиночестве — Дубровский так и не объявился, что начинает слегка напрягать. Я что, надоела ему за эти дни? Или уехал? Снова не предупредив? Озноб пробежал по коже. Нет. Он не мог поступить со мной так жестоко.

К вечеру начинаю испытывать уже тревогу. Спрашиваю Анну Львовну, подавив чувство гордости — не очень-то приятно признавать, что твой мужчина снова поступил с тобой так, будто ты ничего не значишь в его жизни.

— Не переживай, милая, он готовит тебе сюрприз, — улыбаясь ответила мне Анна Львовна.

— Боюсь, он научит меня ненавидеть сюрпризы, — хмурюсь в ответ.

Анна Львовна советовала набраться терпения, но куда делся Владимир так и отказывалась говорить. Ночью мое терпение окончательно лопнуло. Начинаю названивать ему на мобильный — чего весь день не делала из чувства гордости. Переживаю, решаю, что утром пойду к Маргарите. Я пока сторонюсь ее, не слишком красивое поведение, но пока все еще не доверяю до конца. Мне не хочется делиться с этой женщиной ни радостью, ни страхами. Снова приходят слезы — я ужасно истосковалась по маме. Засыпаю под утро измученная.

Меня будит запах лилий. Это мои любимые цветы. Но почему именно сейчас мне снится их запах? Открываю глаза — вся комната утопает в этих цветах. Все лилии — любимого белого цвета, и солнце раскрашивает их белизну в причудливые золотистые оттенки. С наслаждением вдыхаю этот запах, поворачиваюсь к окну. Возле подоконника стоит Дубровский и смотрит куда-то вдаль.

— Мечтаешь опять сбежать куда-нибудь? — спрашиваю ворчливо.

— Дорогая! — восклицает обрадованно. — Наконец ты проснулась. Не думал, что ты такая соня. Вечно спишь почти до обеда. Как интересно ты раньше вставала? Когда прислугой работала?

— Все дело в том, что не сплю ночами, — вздыхаю обиженно.

— Почему?

— Сам подумай! Куда ты опять уехал? Ненавижу, когда ты это делаешь!

— Прости… мне так хотелось сделать тебе сюрприз…

— Больше не веди себя так, умоляю. Я думала, все началось по кругу… твой отъезд… надеюсь ничего плохого? Никуда не отпущу тебя! Теперь буду бояться уснуть… чтобы не ушел…

— Машенька, успокойся, — Владимир бросается ко мне, садится на край кровати и привлекает в свои объятия. — Одевайся, и спустись вниз.

— Хорошо…

— Только в свою одежду, — улыбается едва заметно. — А то не поймут.

Иду в свою комнату, набрасываю первое попавшееся платье. На ходу затягиваю волосы в высокий хвост, недоумевая, что же ждем меня внизу. И вижу… маму.

Ноги подкашиваются, на глаза наворачиваются слезы. О Боже, это самый лучший, самый невероятный сюрприз, который мог преподнести мне любимый. Мама сидит в кресле и мирно попивает чай с Маргаритой. И Джулией! Милая тетушка Дубровского тоже здесь! Получается, мой драгоценный сделал круг над планетой и собрал дорогих нашему сердцу людей в одном месте.

Слетаю по ступеням как птица, не чувствуя ничего, кроме воздуха под ногами, подбегаю к мамуле и тону в ее драгоценных объятиях. Плачем обе, и женщины вокруг, включая прислугу, тоже хлюпают носами.

Потом было очень много разговоров. Я не сразу оценила всю степень жертвенного подарка своего Дубровского. Потому что с приездом дорогих гостей, мы не могли оставаться наедине. Ну по крайней мере так надолго, как это было до его «сюрприза». Я много общаюсь с мамой. Мы гуляем, ходим на море, ездим по магазинам. Готовимся к свадьбе, приходится делать очень много покупок, это и утомляет, но в то же время приносит радость. Мама поначалу была ошеломлена переменами в моей жизни. Но сказала, что Дубровский понравился ей с первого взгляда, она поверила ему, доверилась. Теперь больше никакого съемного жилья, она будет жить с нами, помогать растить малыша, который родится, и других деток, которые тоже обязательно у нас будут.

Маргарита же наоборот, спешит вернуться в Англию. Как и Джулия. Сестры очень забавно спорят и ругаются, ладить им почти не удается. Но в день нашей свадьбы царит полное умиротворение. Я даже Аньку на нее пригласила. Это случилось неожиданно, бродя по центру, я столкнулась со старой подругой, той самой, с которой все началось. Это было… волнующе. Анька опешила! Поначалу я отказывалась от ее предложения посидеть в кафе и рассказать, что же со мной произошло. Анька не ожидала увидеть меня в своем родном городе, ведь уже наступила середина сентября.

Неловко было рассказывать ей о сестре, которая так жестоко поступила со мной. Но из песни слов не выкинешь. Аня пережила и шок, и восторг, и вообще слушала мою историю, как захватывающий любовный роман, широко раскрыв рот и забывая дышать.

— Боже мой! Замок Отшельника! Ну ты даешь, Машка. Я всего могла ожидать от тебя… но не такого. Светке я задам, сволочи… Ну сестренка, я от стыда умереть готова. Как она могла!

— Она жестоко поступила, но в результате — устроила мою жизнь, судьбу. Поэтому… давай забудем. Но на свадьбу ее не приглашу, уж извини, только тебя.

— Да я с ней теперь год разговаривать не буду! — бушует негодованием Анна.

На нашу свадьбу приехали и братья Дубровские, со своими половинками. Все равно это мероприятие было скромным — что угнетало Маргариту, а нас — радовало. Было очень весело. Много смеха. Много самых радужных надежд. Яркого солнца, и морского воздуха.