Наощупь (СИ) - Резник Юлия. Страница 12

— Да уж… — горько замечаю я, хотя дала себе слово не омрачать наше неожиданное свидание со Степаном нерадостными мыслями, но это не так и легко — заткнуть им глотки. — Иногда моя жизнь мне напоминает разогнавшуюся машину — чем сильнее я разгоняюсь, тем мне сложнее ею управлять. А сейчас мне и вовсе кажется, что я несусь прямо в бетонную стену. — Впервые озвучиваю свои мысли и сама вздрагиваю от того, как они безнадежно звучат.

— Так… думаю, нам нужно все же попробовать. Подскажи, где официант?

Я верчу головой и, замечая мои телодвижения, к нам устремляется симпатичный парень, который нас обслуживал до этого.

— Счет, пожалуйста.

Я волнуюсь. И это состояние нравится мне гораздо больше, чем апатия, в которой я живу последнее время. Чем бы ни обернулась наша медитация — я радуюсь, что вообще на это решилась. Что мне есть, чем заняться и куда пойти.

Счет приносят пару минут спустя. Я гадаю, озвучивать ли Степану сумму, и доставать ли кошелек, но он прерывает все мои размышления, извлекая из кармана штанов пластиковый прямоугольник карты, который кладет прямо на принесенный чек. А еще через несколько минут выясняется, что в заведении какие-то проблемы с терминалом, и нам предлагают оплатить счет наличными. Степан хмурится, лезет в другой карман за телефоном:

— Попрошу кого-нибудь из ребят привезти наличку. Я ее с собой не ношу, за исключением совсем мелких купюр.

— Это ничего. Сейчас многие так делают — в конце концов, везде можно расплатиться картой, — подбадриваю Степана.

— Дело не в этом.

— А в чем же? — удивляюсь я.

— Не хочу вводить людей в грех. Знаешь, сколько раз мне неправильно давали сдачу?

Я теряюсь. Мое сердце сжимается от обиды и какой-то черной, колючей злости. Кем нужно быть, чтобы наживаться на чужой беде? Мне обидно почти до слез за этого стойкого несгибаемого мужчину. Мне обидно до слез… Моргаю, чтобы прекратить сопливое безобразие, хватаю собственную сумочку и извлекаю из кошелька необходимую сумму. В отличие от Степана, я предпочитаю платить наличкой. Возможно, потому, что раньше, в свои голодные годы, мечтала о том, что когда-нибудь мой кошелек будет раздуваться от купюр.

— Степ, не нужно никуда звонить. У меня есть необходимая сумма.

— Предпочитаю платить за нас самостоятельно.

Киваю головой, забывая, что он меня не увидит, и тут же покладисто соглашаюсь:

— Хорошо. Значит, компенсируешь мне эти деньги при первой возможности.

Он все еще хмурится, но уступает. Уходим, не дожидаясь сдачи. Я опять не могу не думать о трудностях, с которыми сталкивается незрячий человек каждый свой прожитый день.

Мы возвращаемся в спорткомплекс, идем рядом по коридорам, в которых Степан прекрасно ориентируется, и снова оказываемся в его кабинете. Здесь мне уже все привычно. Это место ассоциируется у меня с покоем и тишиной. Я озвучиваю свои мысли Степану, а он отвечает, что это как раз то, что нам нужно.

— Я переоденусь. Ты, кстати, тоже можешь, если есть желание. В шкафу халат. Гораздо удобнее медитировать, когда одежда не сковывает тело.

Я послушно беру халат и расстегиваю пуговицы на своей шелковой блузке. Степан заходит за ширму, чтобы меня не смущать, но я имею возможность беспрепятственно за ним наблюдать в отражении зеркала и беззастенчиво этим пользуюсь.

— Медитация учит отстраненности. Со временем такая отстраненность появляется и в обычном состоянии. Ты как бы абстрагируешься от того, что происходит у тебя внутри. Например, если тебя снедает ревность, ты, вместо того, чтобы ей поддаться, просто фиксируешь ее возникновение и останавливаешь этот импульс. Ревность не завладевает тобой, так как остается некая часть тебя, которая спокойно наблюдает за происходящим со стороны. И у тебя появляется возможность этому чувству противостоять. Медитация поможет научиться навсегда отсеивать ненужные эмоции. Она наделит тебя уверенностью в том, что ты сможешь себя контролировать в любой ситуации. Она поможет сохранить спокойствие в условиях жесточайшего психологического прессинга, позволив тебе остаться собой.

Все, что он говорит — довольно интересно. Возможно, даже жизненно важно для меня в том состоянии, в котором я сейчас нахожусь. И, наверное, мне стоит более внимательно прислушаться к его словам, но вместо этого… Я просто смотрю на Степана. Пожираю его взглядом. И впитываю, впитываю в себя! Втираю в раны собственной женственности. И чувствую, как она во мне воскресает.

Какой же он красивый! Как древнегреческий бог. В нем каждую мышцу видно, каждую! И не верьте тем, кто говорит, что их возбуждает в мужчине лишь интеллект. Скорее всего, в их окружении просто не было по-настоящему красивых мужиков. Либо же те не выказали своей заинтересованности. Это так естественно — хотеть подчиниться самому красивому самцу в стае. Это так по-животному… Без шелухи, образованной сотнями лет эволюции, и насаждаемой кем-то морали.

Проталкиваю в себя застрявший в горле кислород, он царапает мое горло и жжет изнутри. Я делаю жадные рваные вдохи, но не насыщаюсь. Мое тело меня предает. Мне кажется, Степан отчетливо слышит, как участилось мое дыхание. Стыд опаляет щеки, и я резко отворачиваюсь. Грудь ноет, прикосновения к ней кружевного лифчика — неприятные и болезненные. Щелкаю застежкой и стаскиваю его тоже! Степан ясно сказал — мне должно быть комфортно. Не теряя больше ни секунды, запахиваю на себе белый хлопковый халат. Чувствую на нем аромат Степана. Мое возбуждение достигает опасной черты, стоит мне только представить, как эта же ткань, которая сейчас касается моего возбуждённого тела, еще совсем недавно касалась его.

— Что дальше? — сама не узнаю свой голос. Он непривычно хриплый и низкий.

— Присаживайся. Закрой глаза и расслабь веки. Выпрями спину, плечи расслабь…

Я делаю все, что мне велит Степан, и чувствую себя при этом довольно странно. Будто бы это со мною уже происходило когда-то. Мистическое чувство, которое полностью меня захватывает.

— Почувствуй каждый свой вдох и выдох, словно они проходят прямо через твое сердце. Представь, как через сердце с дыханием проходит луч света. А теперь просто задавай себе вопрос «Кто я?» Он должен исходить из твоего сердца, погружайся в себя все глубже… Не спеши, позволяй ответам прийти…

Я убаюкана его голосом, но в то же время никогда в жизни я не ощущала такой концентрации. Это так странно. Каждой клеткой я чувствую энергию. Она вливается в меня искрящимся звенящим потоком. Мне кажется, все мои мысли, мое дыхание, я сама — все обладает волшебной силой. Мои границы исчезают, растворяются. Я вся — Вселенная. Я пульсирую с ней в едином ритме, я несусь среди звезд и планет, и почему-то вижу себя как будто со стороны. Глазами Степана! Я чувствую его энергию, я растворяюсь в ней. Кто я? Чувства нарастают. Меня скручивает узлами странного, не поддающегося описанию желания. Я вся — удовольствие. Медленно открываю глаза, но мои чувства никуда не деваются. Я смотрю на Степана и наблюдаю странное свечение. Оно разноцветной гирляндой проходит по его телу, а самая мощная «лампочка» сияет над его бритой головой.

Я вскакиваю. И все исчезает. На смену эйфорическому счастью приходят непонимание и страх. Что это было?! Что это, мать его, было?! Я судорожно стаскиваю с себя халат и ищу свое белье. Лифчик… Зачем я его сняла?!

— Таня, послушай…

— Мне нужно идти!

— Поговори со мной!

— Не могу… Не сейчас… Может быть, потом.

— Послушай, я могу все объяснить, это все очень неожиданно даже для меня, но этому есть объяснение! Клянусь!

Я лишь качаю головой, зная, что он этого не увидит, и выскальзываю за дверь.

Глава 9

Меня трясет, как после самого жуткого запоя в моей жизни. Я ни черта не понимаю, но одновременно понимаю так много, что осознание истины напрочь выбивает из меня все дерьмо. То, что между нами случилось… не было невозможным, нет. Но такого единения на ментальном уровне люди добивались долгими годами практики. А у нас банальная медитация абсолютно незапланированно переросла в самый настоящий тантрический секс. Нет, я понимаю, что женщине, принимающей сознанием мужчину и желающей близости с ним намного проще синхронизироваться с партнером, но может ли это произойти без соответствующей подготовки? Поднимаюсь с колен и похожу к окну.