Мужчина не моей мечты (СИ) - Ардова Алиса. Страница 59
После этого он больше не мог спокойно смотреть в ее сторону. Подобно юниту первых циклов, упорно отводил глаза, чувствуя, как при одном взгляде на ее губы хмельное вожделение ударяет в голову и наливается тяжестью плоть. На обратном пути старался держаться подальше, а по возвращении в имение все-таки сдался — пригласил в кабинет.
«Чтобы извиниться за свое неподобающее поведение, только чтобы извиниться», — убеждал он себя. Но так и не сумел.
К чему лукавить? Он позвал Мири лишь затем, чтобы еще хоть несколько мгновений провести возле нее. И объяснить — именно ей, не кузену, — он уезжает потому, что этого требует долг перед его величеством и страной, иначе непременно бы остался. А еще для того, чтобы попросить дождаться. Ему очень хотелось убедить ее не торопиться, не совершать необдуманных поступков, задержаться до его возвращения.
Глупый порыв… Ну куда она денется из накрытого охранным пологом имения? Но странное желание не отпускало.
Он так и не попросил ни о чем. Не решился. Она говорила что-то о беседе с хэллэ, о посещении Запретных Земель. Что ж, в этом их намерения и дороги совпадали — у него скопилось немало вопросов к затейникам из Хауддана. А если они и в этот раз откажутся его принять…. В любом случае одну он ее никуда не отпустит. Привезет назад в Эрменлейв и через некоторое время пошлет еще один запрос. Рано или поздно проклятые нелюди вынуждены будут с ними встретиться, а до тех пор Мэарин останется рядом. Пусть просто в одном доме, в соседней комнате. Это лучше, чем ничего.
Он не стал извиняться за свое поведение. Какого Птарха? Он ни на миг не пожалел о том поцелуе. И если бы довелось вернуться — сделал бы то же самое не задумываясь.
«Миледи… Вы забыли попрощаться».
Он собирался задержать ее, просто задержать… хоть ненадолго. Но коснулся ее руки — и провалился в бездонную пропасть.
Этот поцелуй был не похож на предыдущий. Он словно выжег в его душе клеймо. Вечное клеймо принадлежности этой женщине. Как жаль, что Мири не почувствовала того же. И все же, когда он с трудом заставил себя оторваться от нее, в голове набатом стучало ликующее: «Она ответила… Ответила!.. Не знаю, почему… не хочу знать, но она ответила».
Именно тогда морозное чувство тревоги впервые вползло в душу. Нельзя отпускать ее, нельзя оставлять. Но король ждал, и Саллер все-таки ушел.
Беседа с его величеством, переход стационарным порталом до ближайшего к Древней обители пункта, возвращение к жрецам и, наконец, встреча с ними…
Мгновения подобно воде утекали сквозь пальцы, а он не мог этому помешать. Не мог замедлить время. Он увел из Эрменлейва всю свою группу. Не только Вильма и его людей, но даже Дильфора. Таковы правила — сопровождать монарха обязано полное боевое крыло истинных.
«Дом и парк надежно защищены от вторжения и выдержат многомесячную осаду, — твердил он себе. — В имении осталась охрана, несколько подмастерьев-лекарей. То, что его не будет всего несколько дней, не беда».
«Беда… беда…» — стучали в ответ копыта Хеста.
Слава Танбору, хэлле приняли их сразу.
— Сильнейшие давно забыли, что такое хэленни. Подобное еще можно простить. У людей, к сожалению, короткая память, они легко предают забвению уроки, которые преподносит им жизнь. Но вы пренебрегли главнейшим правилом, а это неприемлемо. — Жрецы выглядели как никогда собранно и сурово. — За право назвать хэлэнни своей допустимо воевать, убивать, предавать, обманывать. Но принуждать ту, что хранит в себе дар бога, нельзя. Танбор в милости своей обезопасил избранную. Чтобы зачать и выносить столь желанного наследника, хэленни должна не просто добровольно взойти на брачное ложе, а желать своего мужчину. Его величеству королю Намарры запрещается покушаться на жизнь графа Ольеса и пытаться силой отнять у него жену. Хэленни сделала выбор. Пока она отдает супругу свою любовь, тот находится под покровительством и защитой Танбора. Такова его воля.
Она должна желать своего мужчину…
Птарх побери, желать…
При этих словах на Саллера обрушилась буря самых противоречивых эмоций. Заставляя задохнуться. Почти сбивая с ног. Радость от того, что кузен останется жив, что ему самому не придется принуждать Мэарин к сожительству. И резкое, как удар под дых, смешанное с яростью отчаяние. Отныне судьба Мири связана только с Трэем, если она сама, добровольно, не выберет кого-то другого.
По возвращении в столицу он хотел немедленно уехать в имение, но дядя не позволил, желая обстоятельно и подробно обсудить то, что они услышали в обители.
Задержка… Опять задержка…
Он почти физически ощущал, как тяжелыми тягучими каплями падали мгновения.
Когда король наконец опустил, сразу же из дворца он со своим отрядом ринулся в Эрменлейв.
Быстрее… Быстрее…
Вороной мчался во весь опор, но ему казалось, что он опаздывает… опаздывает… С каждым ударом копыт безнадежно, непоправимо опаздывает. Он не выдержал и последний участок преодолел индивидуальным порталом, оставив свое крыло далеко позади. Но все-таки не успел…
Понял это, еще не переступив порог дома. Дома, который неожиданно показался пустым и мертвым, словно из него вынули душу. И жгучее чувство потери сдавило грудь.
Вихрем пронесся по имению, захлопнул за собой дверь кабинета.
— Имхэн, элиур.
Покорный приказу хозяина дух-хранитель появился сразу, и уже через несколько минут герцог знал все. Ни Мэарин, ни Трэя нет в Эрменлейве — прошлой ночью они ушли, воспользовавшись переданным им амулетом. Мать… ее светлость герцогиня Саллер, прибегнув к праву крови, приказала хранителю на время снять полог и пропустить Ольесов.
Зачем он только позволил им остаться, поддался на уговоры матери и слезные просьбы ее сестры?
«Рэм, ты же видишь, в каком она состоянии. Ани нужно сейчас видеть сына. Разреши нам задержаться. Ненадолго. Пусть она успокоится».
«Рэм, пожалуйста, ты же не настолько жесток, чтобы выгнать меня в такой момент? Умоляю…»
Зря он уступил. Зря…
Не обращая внимания на тех, кто попадался по пути, стремительно прошел в покои герцогини. Даже не кивнул на приветствие подскочившей с места Аниаш, бесцеремонно отодвинул с дороги сдавленно ахнувшую Истэль — не до церемоний сейчас. Поймал быстрый виноватый взгляд матери и, шагнув к ней, рявкнул бешено:
— Где?!
У ее светлости удивленно расширились зрачки, по лицу пробежала тень сомнения — что бы ни происходило, он никогда раньше не позволял себе так с ней разговаривать. Тем не менее она попыталась сделать вид, что все хорошо.
— С возвращением, дорогой.
Улыбнулась ласково.
В несколько шагов преодолев разделяющее их расстояние, он навис над креслом, в котором сидела мать.
— Я. Спросил. Где… — произнес четко и раздельно.
Почти спокойно. Но это его «почти» почему-то ужаснуло герцогиню.
— Не понимаю, Рэм, о чем ты?..
У миледи задрожали губы, она вжалась в сиденье, мгновенно становясь маленькой и беззащитной. На отца это всегда действовало, тут же пресекая, гася вспышки негодования. И на него самого тоже. Раньше. Сейчас он не собирался играть в ее игры и зря тратить драгоценное время.
— Оставьте нас.
Он даже не оглянулся, продолжая неотрывно смотреть на мать, но, судя по звуку торопливо удаляющихся шагов, женщины его прекрасно услышали и поняли.
— Сын…
Пальцы герцогини нежно погладили его ладонь, но он нетерпеливо сбросил тонкую руку. Вызвал охранного духа, дал матери возможность выслушать доклад и вопросительно поднял брови.
В ответ она гордо вскинула голову.
— Да, я помогла Трэю с женой покинуть Эрменлейв. Твой кузен выздоровел, им давно пора было уехать. В свадебное путешествие, — добавила она, не отводя от него глаз.
Мать никогда не говорила ничего просто так и сейчас явно хотела увидеть его реакцию.
Что ж. Он ее не разочарует.
— Миледи, — начал он вкрадчиво, — в детстве вы учили меня выжидать и действовать, только предварительно собрав всю возможную информацию. Я навсегда запомнил эти уроки. А вот вы… — Его голос изменился, стал холодным и отстраненным. Чужим. — Вы их, по-моему, забыли.