Мужчина не моей мечты (СИ) - Ардова Алиса. Страница 65

— А кто тут еще водится? Кроме разумного дерева и хлопотливой мелочи? — Покосилась на «клен», шепнула виновато: — Прости… Ты замечательный, но очень уж молчаливый.

— В Хауддане на каждом шагу кто-нибудь «водится». — Мэссер пожал плечами. — Тролли, огры, гномы, феи, духи воды, воздуха, земли… Легче перечислить, кого здесь нет. Одних только драконов около двадцати видов… или больше.

На всякий случай поджала ноги, потом не выдержала, провела рукой по траве. Вдруг там как раз сейчас шастает очередная микроскопическая «разновидность» нелюди?

— А король у них имеется? Император? Владыка? Глава? — Саллер молчал, и я растерянно продолжила: — Хоть какое-то правительство? Столица, на худой конец? Тоже нет?

— Есть и повелитель, и некое подобие верховного совета — его называют синкалионом, но они не спешат нам показываться, — наконец откликнулся герцог. — Людей, тем более магов, не пускают в Хауддан, послов отсылают обратно. Официальных представителей королевств иногда принимают, но разрешают пройти не дальше пограничной крепости. И с ними всегда беседуют разные… гм… существа. О столице, численности армии нам вообще ничего не известно.

— И что, запрет никогда не нарушается? — Я скептически поджала губы. — А как же барон Тенза и его бессмертный опус «По следам кошмаров, или Расскажи мне про Хауддан»?

— Тенза — болтун и фантазер. Светский сплетник, очаровывающий дам красивыми историями, в которых нет ни капли правды. Но желающих и без него хватает. Контрабандисты, искатели приключений, наемники…

— Шпионы…

— Шпионы, — согласился Саллер. — А также просто безмозглые глупцы и самонадеянные болваны. Они изобретают или покупают, причем за огромные деньги, все новые и новые артефакты, позволяющие преодолеть границу, проникают в Хауддан и…

— И?..

— Большинство исчезает навсегда, а те немногие, что возвращаются, приносят с собой странные истории. О землях без городов, деревень и дорог. О непроходимых чащах с живыми растениями… — Саллер кинул быстрый взгляд в сторону «клена», — и топких болотах с говорящей водой. О жутких существах, которые выглядят безобидно, но дарят мгновенную смерть. А вот об армии, правительстве, каких-то поселениях не упоминал никто. Местные не терпят непрошеных гостей и безжалостно от них избавляются.

— В Древней обители сказали, что в Запретных Землях мы найдем ответы на многие вопросы. — Я помедлила, но все-таки добавила: — Нас здесь ждут.

— Не знаю, что имели в виду хэллэ, они те еще интриганы, но меня в Хауддане не жаждут видеть. — Мэссер дернул уголком губ. — За последнее время я послал пять запросов о встрече и получил столько же отказов. Я не имею права здесь находиться, а вас одну не оставлю.

Он в несколько шагов преодолел разделяющее нас расстояние, опустился рядом.

— Мири, все, кому нужно, давно оповещены о нашем появлении. Если ваш новый приятель не успел донести, в чем я лично очень сомневаюсь, то они точно доложили.

Он подобрал камешек и кинул его в соседний куст. Там тут же сердито зашуршали, хрустнула ветка, в просвете появились два блестящих огонька, мигнули алым, пропали, и все стихло. Мда… Как говорится, не падайте в обморок, но мы все под колпаком у… А вот у кого, пока не известно.

— Если решат поговорить, сами объявятся. — Рэм ласково коснулся моих пальцев, на миг переплел их со своими и тут же отодвинул ладонь. — Если нет, поверьте, никого разумнее деревьев или муравьев мы так и не встретим. Нас или пропустят к границе, или заставят бесконечно ходить кругами, или…

Герцог замолчал.

— Что?..

— Будем надеяться на лучшее. — Он поднялся, убрал в поясную сумку очередной бесполезный артефакт, который крутил в руках. — Больше нет возражений? Хорошо. Пойдем завтра на рассвете, мне нужен этот день, чтобы полностью восстановиться. Пока отдыхайте.

К вечеру «клен» сменил гнев на милость, а Саллер подозрительность на терпимость, и мы легли спать на облюбованном мной месте. Ветки низко склонились, окружая нас зеленым пологом, листья зашелестели знакомую колыбельную.

— Холодно? — Рэм осторожно подтянул меня к себе.

Я не успела замерзнуть, но и сопротивляться не стала. Это было так естественно — тесно прижаться к нему и заснуть, чувствуя на грани уплывающего сознания, как теплое дыхание касается волос, а горячая рука нежно поглаживает плечи.

Утром, перед тем как уйти, подошла к дереву, давшему мне приют. Попрощаться и кое-что сказать.

— Ты ведь знаком с Йором, верно?

Мне в ответ неопределенно помахали ветками. Это движение при желании можно было перевести по-разному — как «Первый раз о таком слышу», так и «Да кто ж его не знает?»

— И наверняка рассказал уже, что я здесь? — Подозрительно прищурилась.

Ствол изогнулся, из земли выполз длинный толстый корень и начал ощупывать траву, как будто «клен» собирался немедленно дать деру.

— Я не сержусь, — заверила поспешно, и корень, на секунду обвив мои ноги, снова зарылся в почву. — Просто передай, что я жду, очень жду, и, если ему хоть что-то известно о Петьке… — Я судорожно сглотнула. — Передашь?

«Клен» зашумел, заволновался, потянулся вперед. Лица коснулись подрагивающие веточки, мягко погладили и отпрянули, оставив на ладони резной лист с тонкими золотыми прожилками.

— Спасибо — поблагодарила я сразу и за молчаливое обещание, и за подарок.

Герцог ждал на другом конце поляны.

— Куда идем?

— Туда. — Неопределенный жест. — А потом — как повезет. Не бойтесь, — добавил Рэм, когда моя рука утонула в его большой привычно твердой ладони, — и ничему не удивляйтесь. Помните, в Хауддане нет дорог, есть только направления.

Что от имел в виду, я поняла уже через несколько шагов. На миг, только на миг петляющая между высоких стволов тропинка изменила контуры, поплыла, растворяясь в воздухе, и лес исчез. Вокруг, куда ни погляди, колыхалась ровная, словно высаженная заботливым садовником фиолетовая трава.

Только мы, пряно пахнущая растительность безумного цвета, синева неба над головой, слепящее глаза солнце — и больше никого и ничего.

Мы шли уже несколько дней. Луга сменялись речным мелководьем, унылыми каменистыми и песчаными пустошами, а те — новыми лесами.

То мы оказывались в тенистой дубраве и под приглушенный шум листвы, журчание прозрачных ручьев бодро топали через море земляники по пестрому ковру из травы и цветов. То переносились в непроходимую чащу с такими густыми и высокими деревьями, что даже днем там царил сумрак. Тогда каждый шаг давался тяжело, и я с трудом продиралась через почти непроходимые завалы и буреломы, про себя поминая тихим добрым словом всех — начиная с Танбора и заканчивая Йором. То попадали в настоящие тропические джунгли с лианами, причудливыми колючими растениями и стайками негостеприимных змей, которые, грациозно помахивая на лету розовыми полупрозрачными крыльями, долго гневно шипели нам вслед.

На второй день мы миновали край болота со склизкими, покрытыми блестящей плесенью кочками и редкими остовами низких деревьев, похожих на уродливых многоножек. Темные сухие стволы, нависшее над головой мрачное небо, воздух, пропитанный удушливыми испарениями, черная маслянистая вода и голос, монотонно тянущий на одной ноте:

— С-сюда… с-с-сюда… иди-и-и… Я подарю тебе с-с-счастье…

Как хорошо, что нас практически сразу выкинуло оттуда.

Однажды нас занесло и вовсе в невероятное место — рощу из огромных диковинных грибов, среди которых прыгали, ползали и летали самые невероятные создания.

На нас все так же не обращали внимания, словно мы неожиданно превратились в невидимок. Но я чувствовала, что за каждым нашим движением внимательно следят. Спину буквально прожигали чужие взгляды — настороженные, испытующие, неприязненные, свирепые. Пристальные. Но заговаривать с нами никто не спешил.

Саллер хмурился, стискивал кулаки, зубы и упрямо рвался вперед, к одном ему ведомой цели. Ну а я шла за ним следом.

Где же этот Йор, черт его побери?