Врата Войны (СИ) - Михайловский Александр Борисович. Страница 25

Я подумала, что надо проверить, нет ли от него сообщений. Если Макса не убили в самом начале, то он обязательно должен был прислать сообщение — через «аську» или СМС. Я взяла со столика свой телефон. Тот оказался мертв как кирпич — потому что, ложась спать после гулянки, я забыла поставить его на зарядку, и он, и так разряженный, доел батарею до нуля. Я стала искать зарядник, и наконец обнаружила его на полу у кровати — наверное, упал с тумбочки. Подключила к телефону, но — что за невезение? — почему-то зарядное устройство оказалось неисправным — заряжать телефон оно категорически не хотело. Уж не наступила я на него, когда вернулась с гулянки? Что ж, значит, придется воспользоваться «лягушкой»* которая у меня, по счастью, тоже имеется. Выругавшись тихим незлым матерным словом (папа научил), я вскрыла корпус и, вытащив батарею, поставила ее на зарядку. Теперь часов на пять мой аппарат — это просто красивое изделие из стекла и пластмассы, на которое можно только любоваться. Но если Макс додумался прислать сообщение через «аську», а не через СМС, то я могу принять его через большой компьютер, который я в основном использую для работы, а потому не включала со вчерашнего вечера.

Техническая справка: * Для тех, кто не сталкивался с этим зверем — «лягушка» (или «универсалка») — это устройство для зарядки батареи отдельно от аппарата. Работает медленно, но надежно.

Открывшаяся на запущенном компьютере «аська» выдала мне сообщение от Макса, которое пришло в десять часов семнадцать минут утра — как раз тогда, когда я беспробудно дрыхла после ночной пьянки. Но вот содержание этого сообщения снова повергло меня в шок. Макс писал, что случайно стал свидетелем образования этого черного облака, и даже был захвачен в плен проникшими на нашу сторону фашистами, но втерся к ним в доверие, чтобы попробовать сбежать при первой возможности. Еще он просил, чтобы я как можно шире распространила это сообщение, чтобы не дать возможности нашим властям скрыть его от народа.

Ну, после того как об этом событии во всеуслышание заявил наш Президент, делать это уже не имело никакого смысла. Да, обидно проспать все самое интересное. Ведь именно я могла, фигурально говоря, оказаться в первых рядах с красным флагом на броневике — а тут, значит, такой облом…

Но еще ничего не поздно. Сейчас поднимется большой шум, все забегают, закричат, будут митинговать и требовать невозможного — и тут я опять окажусь в своей стихии. Белоленточные будут собирать свои митинги, требуя, чтобы президент не вмешивался в дела прошлого; мы, «молодая гвардия», будем организовывать свои — и тогда посмотрим, чья возьмет. А может, руководство нашей организации поручит мне выехать в качестве журналиста на фронт — туда, где наши солдаты сражаются с прорвавшимися фашистами. И там я смогу встретить своего Макса, который обещал убежать из плена… Хотя это вряд ли. Макс не в состоянии убежать даже от черепахи, а не то что от фашистов. Нынешний его статус в «аське» был «не в сети», а это значило, что его аппарат либо выключен, либо находится там, где нет сотовой связи. Быть может даже, бедного Максика, замученного злыми гитлеровцами, уже нет в живых — а это значит, что мне будет его очень не хватать. Ну, по крайней мере какое-то время, пока я не найду для себя новый объект для хорошего секса и для приложения своих воспитательных усилий.

К настоящей большой любви я пока не стремилась. Эта штука требует больших энергозатрат и полной самоотдачи, а это не для меня. Это все равно, что вместо произнесения «правильных» речей на митингах и веселой тусовки среди таких же, как я, надеть на себя грубую, натирающую во всех нежных местах военную форму, взять в руки тяжелый настоящий автомат и отправиться лично воевать с фашистами. Ха, пусть это делают те, у кого нет папы генерала…

И вот последняя мысль мне очень не понравилась. Она была какая-то не моя, чужая и очень неприятная. Ведь я с самого детства всегда стремилась опираться не на поддержку и материальную помощь родителей, а на собственные силы. И пусть мой папа тогда еще не был генералом, все равно я во всем хотела быть самостоятельной. Правда, в последнее время меня несколько начали заедать лень и сибаритство.

Но я-то думала, что это все внешнее, а тот стальной стержень, который сделал меня тем, что я есть на самом деле, до сих пор цел, просто в последнее время мне не доводилось его применять. А тут получается, что ничего подобного. Из девочки с железным характером я превратилась в тусовщицу и размазню, вроде той же Собчак, которой уютная квартирка, льняные простыни и шелковый пеньюар дороже всей правды жизни. Ведь я всегда мечтала быть впереди — там, где трудно и в лицо дует соленый ветер аврала. Неужто это тлетворное влияние Макса, перевоспитывая которого, я не заметила, как сама поддалась обаянию его эгоистического мировоззрения?

Нет, надо собрать свою волю в кулак и что-то с этим сделать. Например, попроситься туда, к месту событий в качестве журналистки, волонтера, или просто пойти в военкомат и записаться добровольцем. Хотя последнее вряд ли. Судя по тому, что говорил Президент, положение не настолько тяжелое, чтобы они начали брать в армию девушек моего возраста без специальной подготовки. Да, я достаточно выносливая, и иногда хожу в туристические походы, чтобы встряхнуться и понаслаждаться красотами природы, но для армии этого мало. Тренироваться, блин, надо было больше.

Кстати — а вдруг наши обо мне вспомнили, позвонили, а у меня отключен телефон? Немедленно надо включить на компьютере все коммуникационные программы и соцсети, в которых я зарегистрирована, и включиться в общественную жизнь. Наверняка сейчас в инете начнется такой обмен мнениями (в просторечии «срач»), что и самому небу станет жарко. Жалко, что остается отключенным телефон, но с этим ничего не поделаешь, пока не зарядится полностью разряженная батарея.

20 апреля 2018 года 16:25. Брянская область, Унечский район, окрестности поселка Красновичи.

майор полиции Антон Васильевич Агапов.

Если посмотреть по часам, то прошло всего шесть часов, как мы тут воюем, а кажется, что целая вечность. Старшину почти разу же отозвало начальство, ДПС-никам работа найдется и в тылу, а вот я остался. Капитан Погорелов пытался отправить меня в тыл, но я ему заявил, что это мой участок, и никуда я отсюда не уйду. Некуда мне идти. Правда, в своей темно-синей форме я выглядел среди камуфлированных армейцев как пингвин среди леопардов, но с этим ничего нельзя было поделать. Правда, рота капитана Погорелова очень недолго была единственным заслоном на пути фашистов к Унече. В половине первого на рубеж опушки начали прибывать и другие подразделения 2-го батальона 182-го полка, под командованием коренастого и говорливого майора Осипова, так и сыпавшего во все стороны матом пополам с прибаутками.

— Правильно, — сказал мне майор, выслушав рассказ о том, как мы со старшиной взяли на испуг мотоциклетную роту, — первым ты их встретил, последним и проводишь. И вообще, большое вам со старшиной спасибо. Если бы не вы, то эти гады с ходу влетели бы в Унечу и успели бы натворить там делов. Так что крути дырку.

— Ничего особенного, — хмыкнул я, — я, знаешь ли, комбат, не всегда был участковым. В молодые годы застал и «наведение конституционного порядка» и кое-что еще. Пришлось и на блокпостах постоять, и в зачистках поучаствовать. А эти были просто наглые и непуганые — не привыкли, что их вот так, с ходу, могут принять и отоварить.

— Да ладно, майор, не прибедняйся, — хмыкнул Осипов, — узнав тебя, я куда больше начал уважать ментов. Не хочешь уходить в тыл — и не надо, останешься при штабе моего батальона. Местность на поле боя ты знаешь получше нас, так что пригодишься.

Впрочем, оценив ситуацию на месте, майор очень круто взялся за дело. Развернув прямо на дороге «Сани» (120-мм минометы) входящей в состав батальона минометной батареи, он довольно быстро выкурил немецких мотоциклистов из лощины напротив наших позиций и еще недокопанных на тот момент окопов. От сыплющихся с неба горячих и очень тяжелых гостинцев наших минометчиков немцы полезли из своих укрытий как тараканы из-под тапка. То, чего очень долго не могли добиться автоматические пушки и пулеметы, быстренько решили минометы, заставив уцелевших немцев мелкими группами отступить на окраину Красновичей. Затем наступило некоторое затишье, особенно после того, как по немцам окапывающимся вокруг черного облака отработала наша авиация. Били штурмовики чем-то солидным, особо крупного калибра — ракет было выпущено немного, но после каждого разрыва дым вставал коромыслом.