Существование (СИ) - Каменистый Артем. Страница 24

Или видел, но забыл, с памятью у него несомненные проблемы.

Начал было думать, в какую сторону податься, но тут случилось одновременно два события: с той же стороны появилась очередная машина, такая же легкомысленная, а правее, метрах в ста, из лесополосы на дорогу выскочили два крайне странно выглядевших человека. Оружия не видно, одежда не выглядит воинственной - легкие и местами цветастые тряпки, причем сильно грязные и мятые, на одном, к тому же, ноги голые. Движения у обоих дерганные, проворно крутят головами, будто насторожившиеся птицы.

Люди мчались наперерез крохотному автомобилю, а тот, подъезжая, загудел двигателем, торопясь нарастить скорость. Трэш понял, что безобидная с виду парочка намеревается атаковать машину, и это крайне его удивило - он совершенно не понимал, что здесь происходит.

Странные люди вдруг резко остановились у обочины, обернулись в сторону лесополосы, и, потеряв всякий интерес к машине, начали вести себя столь же необъяснимо. Они будто принюхивались, то и дело скользя взглядами по кустам, за которым засел Трэш.

Молодая женщина в предельно-короткой ярко-красной юбке с уродливо свалявшимися волосами вдруг замерла, протяжно, с нотками тревоги заурчала.

И тут прямо в голове послышался монотонный голос:

- Не ешь меня. Еды много, еда близко, еда вкусная. Я невкусная, не ешь меня. Вкусную еду ешь. Вкусной еды много, ее на всех хватит.

Пораженный до глубины души столь удивительным способом коммуникации, Трэш не удержался и произнес в ответ:

- Как ты это делаешь?!

Из глотки, естественно, не вырвалось ничего, кроме бессмысленного урчания, но женщина поняла, ответила мгновенно:

- Что я делаю? Я иду туда, где появилась вкусная еда. Все туда идут. Приду туда и стану есть вкусную еду. Еды много, еда вкусная. Не ешь меня. Я - невкусная еда. Ешь вкусную. Много вкусной еды. Она рядом, ее много.

- А как ты говоришь со мной?

Женщина продолжала урчать столь же бессмысленно, как и Трэш, но фразы при этом звучали вполне осмысленно, пусть и примитивно.

Вот только уши в диалоги не участвовали, это походило на прямой обмен мыслями, где урчание, всего лишь, не играющий роли фон.

- Я говорю. Я умею говорить. Я полезная, я могу сказать, где много вкусной еды. Он не может. Съешь его, не ешь меня.

Это как понимать? Неумытая дамочка предлагает Трэшу полакомиться своим спутником? Похоже на то. Да она совсем спятила, вон, даже отстранилась от него и продолжает урчать, будто заведенная:

- Совсем глупый, совсем не говорит. Есть умеет, говорить не умеет. Бесполезный. Съешь его, а я пойду дальше. Еда нужна, пойду к еде. Там ее много, там еда вкусная. Всю не съем, завтра доедать буду.

- И где же это у вас так весело? - заинтересовался Трэш.

Вопрос питания волновал его чрезвычайно.

- Там, близко. Хорошая еда, много еды.

Ответив, женщина, перестав урчать, быстрым шагом направилась по обочине в ту сторону, откуда приезжали машины. Всякий интерес к диалогу у нее улетучился, похоже, решила, что договорилась, и дальнейшее общение бессмысленно.

Ну да, так и есть. Вон, бесштанный мужчина стоит, где стоял, поглядывая на укрытие Трэша с тупой тоской обреченной жертвы. Даже не пытается убежать, помалкивает, по всему видно, что понимает - его назначили блюдом на ужин и с этим придется смириться.

На редкость покорный псих.

Мир, и без того непонятный, резко усложнился, и Трэш не понимал, к добру это, или к худу. Что делать дальше, обдумывать не стал, просто развернулся и поплелся вслед за целеустремленно вышагивающей странной женщиной.

По всему заметно, что, в отличие от Трэша, у нее имеется четкий план, и она что-то знает.

Шагать пришлось около трех километров, что для теперешнего состояния Трэша - прилично. Он быстро потерял странную женщину из виду, та, несмотря на закончившийся разговор, явно опасалась, что ее продолжают хотеть съесть. Не убежала, просто шагала быстро, резко перебирая ногами, чуть склонившись вперед и не оглядываясь.

А Трэш едва плелся, так что без шансов - продолжить беседу не получилось.

Но дальше последовали встречи со схожими людьми - одетыми, кто во что горазд, но обязательно без камуфляжа и кожи. Все в разной степени грязные, двигались необычно, дергано, пахло от них отвратительно, будто они дружно вывалялись в нечистотах. Заметив или унюхав Трэша, они с явной опаской его избегали. Поговорить удалось лишь с одним, все прочие от его урчания шарахались.

Этот, ответивший, выглядел ненормально. Одежды на нем почти не осталось, мускулатура уродливо-несимметрично деформировалась, с костным аппаратом тоже что-то неладное приключилось - плечи ненормально раздались, выдались вперед, заставляя скрючившиеся руки неприглядно свешиваться. Лицо расширилось снизу, позволяя челюстям непропорционально разрастись, кожа приобрела неприглядный желтовато-серый оттенок, стала болезненно-морщинистой. А еще на затылке у него вырос безобразный ребристый бугор, выглядевший чужеродным, будто к голове исполинская мокрица присосалась.

Собеседник оказался столь же неболтливым, как и ушедшая вперед женщина. Попытки разузнать у него суть происходящего ни к чему не привели. Увы, тот не интересовался ничем, кроме еды, и постоянно повторял, что она близко, ее много и вся она очень вкусная.

По-поводу последнего утверждения Трэш начал сомневаться уже через несколько минут после разговора, когда стал свидетелем в высшей степени омерзительного зрелища. На дороге стояла машина с распахнутыми дверцами, семь странных людей сгрудились рядом с ней вокруг двух плохо выглядевших человеческих тел.

Почему они так выглядят, вопросов не вызывало - грязные урчащие фигуры неловко елозили слишком слабыми для такого дела зубами, разгрызая кожу, вырывая клочья мяса, из прорех в брюшинах голыми руками вытаскивали требуху и тут же начинали жадно ею давиться.

Трэш начал орать на них, надвигаясь с грозным видом. Трусоватые людоеды бросились врассыпную, но далеко не ушли. А один, голый и уродливый, оказавшийся говорящим, был столь любезен, что разрешил есть сколько угодно, но попросил хоть немного оставить ему, потому как, сильно нуждается во вкусной пище.

Общаться с этим корявым страшилой Трэш не захотел, молча пошел дальше, сам не понимая, почему увиденное его так задело. Какое ему дело до этих странных людей и их вкусовых пристрастий? Не получается объяснить суть происходящего и не нравится то, чем они занимаются? Ну и что с того? Зачем вмешиваться, если это тебя не касается?

Не успел удалиться от места трапезы каннибалов, как стал свидетелем погони. Мальчишка лет двенадцати мчался со всех ног, то и дело оглядываясь на преследователей - парочку привычно-грязных мужчин. Чуть в отдалении за ним бежали еще несколько странных людей, но они передвигались слишком медленно, некоторые то и дело переходили на шаг, не в состоянии долго поддерживать приличную скорость.

Завидев Трэша, мальчик истошно закричал, резко свернул и скрылся в зарослях лесополосы. Погоня в полном составе повторила его маневр и быстро удалилась из виду.

На дороге стало пустынно, но ненадолго - показалась очередная нестрашная машина, забитая людьми с перепуганными лицами. Причем испугались они не Трэша, а странного человека, их преследующего - голый, очень высокий, тело безобразно искорежено, кожа потемнела чуть ли не до цвета обеднённой перегноем глинистой почвы, на пятках будто подковки прибиты, очень уж громко цокает.

Проехали, едва не зацепив, а звонко бегущий тип шарахнулся в последний момент - слишком увлекся, только сейчас заметил Трэша.

Странно, но почему-то Мазай и прочие теперь представлялись другими людьми, отдельным их видом, а вот эти, раскатывающие на машинах в чистой одежде или поедаемые - явно особенные. И не факт, что они враждебно настроены по отношению к Трэшу.

Тогда, получается, существует еще и третий вид - грязные, дерганные, урчащие, иногда жутко уродливые, считающие, что сырая человечина - это вкусная еда.