Держи меня, Земля! (СИ) - Лабрус Елена. Страница 29

— Он приезжал?

— Приезжал, — грустно повесила мама голову и вздохнула. — Полдня с отцом провёл.

— Что-то ты даже не рассказала, — удивилась Лера, переписывая номер с маминой записной книжки в телефон.

— Не рассказала, Лерочка, не рассказала, — устало опустилась она рядом с дочерью на диван. — Меня и дома-то не было толком. Я же всё работала, всё норовила уход отцу получше обеспечить, всё от дома старалась подальше, пока он болел.

— Мам, ну, зачем ты опять? — вздохнула Лера. Она протянула к ней руки, обнять, когда мамины губы затряслись, и она достала свой неизменный мятый платок из рукава и прижала к глазам. — Вот зачем ты себя изводишь?

— А как не изводить? Как? — плакала на её плече мама. — Виновата я перед ним. Он, наверное, думал, глаза бы мои его не видели. Думал, что смерти я его жду.

— Господи, мама, да что ты такое говоришь, — гладила её по спине Лера, вытирая свои слёзы. — Никогда он так не думал. Никогда. Наоборот, переживал, что стал тебе обузой. Не казни ты себя за то, чего не было.

Но, как и все предыдущие разы, толку от Лериных слов не было. Мама успокаивалась, чтобы завтра начать эту песню сначала.

Глава 15

В центральном зале аэропорта было шумно. Хоть время летних и отпусков закончилось, а людей много. Снуют туда-сюда с чемоданами, с колясками, с озабоченными лицами. Пьют кофе из автоматов, толкаются у сувенирных ларьков, прощаются, держа в руках посадочные талоны.

Лера тоже прошла регистрацию на свой рейс до Москвы и ждала приглашения на посадку, давая последние наставления мужу.

— Артём, ты хоть заходи к маме, пока меня не будет, — погладила она футболку на его широкой груди.

— Лер, не могу я, — дёрнул головой Артём, словно прогонял навязчивую муху. — Ты же знаешь, не выношу я женские слёзы, а твоя мама, что ни скажи — ревёт.

— Я уже думаю, может, к психологу её отправить. Сама не пойдёт, так за руку поведу. Приеду, наверно, займусь.

— Не выдумывай. Какой психолог. Обычно она себя ведёт. Скорбит, скучает. Скажи мне лучше, месячные у тебя начались?

— Артём! — испуганно оглянулась Лера в многолюдном зале. — Давай, здесь не будем это обсуждать. Да и рано ещё.

— А где будем? — усмехнулся он. — Ты тест сделала? Я просил.

— Сделала. Отрицательный, — вздохнула Лера.

— А где он?

— В ванне лежит. Говорю тебе, рано, — она понизила голос до шёпота. На самом деле — нет, не рано. В этом месяце она опять не забеременела, но не стала нагнетать их и без того непростые отношения с мужем перед отлётом. — Овуляция вот только прошла.

— Ничего себе вот только, — возмутился он. — Я уже и забыл, когда это было.

Объявили посадку. И Лера даже вздохнула с облегчением. Говорить о зачатии ребёнка ещё и на людях совсем не хотелось.

С тех пор, как доктор сказал, что нет у них никаких проблем со здоровьем (спермограмма Артёма — хоть в учебник помещай, и у Леры, кроме небольшой эрозии ничего не нашли, даже банального герпеса), у Артёма появилась новая навязчивая идея — зачатие наследника. Они перешли на какой-то новый этап отношений. Полицейский. Регламентированный.

И секс стал академическим, как балет. С соблюдением всех классических поз, только именно солистке опять достались самые замысловатые и сложные па. И фуэте крутить опять приходилось только Лере. Особенно после того, как доктор посоветовал Артёму обращаться с женой бережнее.

Муж беспрекословно послушался и ушёл в другую крайность, когда важнее стал результат, а не процесс. Теперь он подсовывал свои двадцать пять сантиметров Лере под нос, а потом, помогая себе сам, тыкался в неё, как слепой котёнок, перед самым завершением.

И третий месяц ходил за ней с тестами на овуляцию, а потом на беременность. Вёл учёт, отмечал дни в календаре. Артём даже график своих командировок изменил так, чтобы самую нужную неделю быть в полной боевой доступности. К счастью, Лерины командировки пока не выпали на эти «нужные» дни. Она серьёзно опасалась, что муж запретит ей работать, если придётся выбирать между ребёнком и работой. Но забеременеть боялась ещё больше.

Сухо, с тяжёлым вздохом, Артём поцеловал жену на прощанье.

— Ну, давай, отдохнуть там тебе хорошо. За двоих, — улыбнулся он.

— Ты не возражал, — на всякий случай напомнила Лера, что, когда она заикнулась, не взять ли ей отпуск и не приурочить ли к рабочему семинару ещё и неделю отдыха в Барселоне, Артём её поддержал. — И мог бы полететь со мной. Успел бы даже «шенген» сделать.

— Обойдусь, — отмахнулся он и даже не выглядел обиженным. — Аккуратнее там только с испанцами. Они парни горячие.

Муж улыбнулся.

— Тём, жаль, что мы летим не вместе, — и Лера даже не кривила душой. Как всё было бы проще, полети он с ней. Никаких соблазнов. Никаких сомнений.

Но он отказался. И у неё впереди была работа, неделя отдыха на Средиземноморье и… Кирилл.

Лера ещё раз чмокнула мужа, помахала ему через стеклянные двери и, вздохнув, словно перенеслась в другой мир. В мир, где у неё в сумке завибрировал телефон и голос, мужской, мягкий, знакомый и взволнованный, вырвал её из раздумий:

— Я не рано?

— Как раз прошла в накопитель.

— Как знал, — выдохнул Кирилл. Лере показалось: он меряет шагами кабинет. Три шага. Зашуршал по полу колёсиками отодвинутый стул.

— У тебя два часа ночи, — посмотрела она на часы с недоумением. — Ты до сих пор на работе?

— Нет, нет, я дома. Я пытался играть, но не могу сидеть на месте. Я бы уехал в аэропорт прямо сейчас.

Лера кивнула знакомой женщине, прижала трубку к уху плотнее, оглянулась, не сидит ли рядом с ней ещё кто знакомый. Волнение Кирилла передалось и ей. Только её желание было прямо противоположным — бежать из этого аэропорта. Лера непроизвольно потянулась к шее — горло сдавило. Паника.

«Держи меня, Земля! Я — сумасшедшая! — вынесла Лера себе печальный вердикт. — Что я делаю? Что я буду делать, когда он окажется рядом?»

Пока Кирилл был лишь голосом, картинкой на экране, воспоминаниями, кем-то, кого отделяли от неё тысячи километров, Лере было так легко с ним, свободно, спокойно. Безопасно.

Все эти тайные звонки, общение на расстоянии, игра в прятки просто привносили в Лерину жизнь яркость, остроту ощущений, риск. Но готова ли она встретиться с Кириллом на самом деле? Готова ли потрясти древо своей семейной жизни настолько? А к новым разочарованиям — готова ли? Особенно сейчас, когда она знает о Кирилле так много, когда он знает о ней почти всё. Когда её сердце замирает от его простого «Привет!» Когда его голос дрожит, произнося её имя в трубку.

Как? Как они с этим справятся, когда окажутся рядом, глаза в глаза?

В зале словно стало невыносимо жарко. Лера обернулась на буфет.

— Интересно, а в вашем аэропорту пол-литра воды тоже стоят двести рублей? — поползли её глаза на лоб у витрины.

— Понятия не имею, — признался Кирилл и начал рассказывать курьёзный случай про запрет провоза жидкостей, когда одна дама пыталась пронести под платьем два пакета с редкими рыбками.

Лера расплатилась, открыла бутылку, сделала глоток, откинувшись на сиденье.

— Надеюсь, при проведении операции по спасению ни одна рыбка не пострадала? — спросила она. А собственные мысли всё не давали покоя.

«Какая же я всё-таки трусиха!» — выдохнула она, сделав ещё глоток воды, и даже покачала головой, сокрушаясь, что ей так сложно всегда сделать выбор. Если бы кто-то решил за неё: родители, муж, обстоятельства, природа…

— А ещё я как-то прочитал, что в аэропорту Мюнхена…

Лера понимала, что Кирилл тоже волнуется, потому что слышала скороговорку, что появлялась в речи Кирилла каждый раз, когда он перебирал с кофе, и частые поверхностные вздохи, выдающие его нервозность.

Так же коротко и часто набирал он в лёгкие воздух, когда последний раз рассказывал Лере о жене.

Он ещё держал Леру в курсе своих семейных дел после того, как врачи нашли наконец причину, по которой Настя не может забеременеть, и препараты стали помогать, снижая вязкость крови. Поделился, что после внематочной беременности доктора всё равно решили перестраховаться и настояли на ЭКО. Но после того, как на сохранение было отправлено двенадцать оплодотворённых яйцеклеток, Кирилл перестал об этом говорить.