Восход черной звезды (СИ) - Звездная Елена. Страница 19
- Нежная моя, ты невыносима! — простонал неожиданно властитель Эррадараса.
А в следующее мгновение вновь ярко вспыхнул свет!
Ярче, чем в прошлый раз.
А после единым слаженным рывком, император Араэден переместился на меня, придавив всем своим телом к постели.
- Не всем, — насмешливо произнес он.
Проморгавшись, распахнула ресницы, с ужасом посмотрела на повелителя эллара и нервно уточнила:
- Это так же относится к мерам обеспечения моей безопасности?
Ответом мне была странная улыбка. А затем легко и естественно,
словно проделывал это множество раз… впрочем, явно и проделывал, жесточайший император Рассветного мира устроился между моих ног, и удерживая свой вес на локтях, ладонями обнял мое лицо. Моей реакцией на эту крайне недвусмысленную позу была мысль "лучше бы и дальше самоубийц считала" и нервный смешок, при отстраненных размышлениях о том, что кесарь крайне… эээ… своеобразно обращается с рабочими кадрами. И мне невольно вспомнились айсир Илери, айсир Девари, Хайто… Кстати тоже очень ценные кадры кесаревского государственного аппарата, взращенные и воспитанные лично нашим бессмертным.
- Еще одна инсинуация в подобном духе и это будет последняя ночь для твоего девичества, нежная моя! — холодно произнес пресветлый.
Проблема в том, что я даже ничего не говорила, а остановить мысленный поток было довольно проблематично, особенно в создавшихся условиях.
- Поверь, это вполне комфортные условия, — жестко усмехнулся кесарь.
Да верю я, верю, а теперь можно меня отпустить уже, дабы у меня не возникло более никаких инсинуаций и прочего… похоже явно относящегося к действительности.
- Кари.
Сказано было тихо, но угроза скрипела на зубах. И я затихла, стараясь вовсе ни о чем не думать.
Кесарь улыбнулся и произнес:
- Запомни, нежная моя, мысли — то единственное, что ты гарантированно можешь контролировать.
Хотела было возразить, но Араэден добавил:
- Мысли определяют сознание, сознание формирует реальность — контролируй мысли.
Затем глубоко вздохнул, придавив меня сильнее к постели, и приказал:
— Смотри на меня.
Я-то смотрела, но отдаленно промелькнула мысль, что смотреть в данном процессе дело вовсе не обязательное… Потом испуганно оформилась более четкая мысль "Это вообще что такое? Я в принципе управляющая, а не любовница! Я… я… я…"
Додумать не успела — льдистые глаза бессмертного мирового зла внезапно заискрились сильнее, словно каждая из граней кристалликов начала подсвечиваться серебристо-голубым сиянием, и это поглотило все мое внимание. Как завороженная я смотрела в его глаза…
Их сияние обрушилось на меня вместе с болью!
Дикой, изматывающей, ледяной болью!
Кажется, я закричала… Точно знаю, что пыталась вырваться, но кесарь был неумолим и держал крепко, не позволяя отвернуться, отстраниться, спастись… В какое-то мгновение крик оборвался, став хриплым стоном, тело утратило способность к сопротивлению, и только слезы струились по лицу, сползая на шею и там, проложив влажные дорожки, срывались на простыни…
Наверное, я умирала…
Но, честно говоря, меч Мрано, пронзивший меня насквозь, причинил гораздо, гораздо меньше боли. И ритуал возвращения к жизни сторонников кесаря тоже… А то, что происходило сейчас было мучительно, изматывающе больно… настолько, что у меня не оставалось сил даже на вдох…
Кесарь считал и эти мысли, сделал глубокий вдох и выдохнул в меня, заставляя легкие работать, но ни на миг, ни на секунду, не прекратил этой пытки.
Зачем?! Я просто не могла этого понять, и именно это непонимание вернуло к жизни. Да какого дохлого гоблина здесь происходит?! Это что, месть за то, что помешала его злодейшеству спать голым в моей компании и перестала реагировать на его убийственно ласковый тон?! Да я…
И боль перешла на новый уровень, совершив резкий виток!
Вот теперь я уже стонала не переставая, глухо и отчаянно, проклиная все на свете и собственно этот свет вместе с кесарем…
Свет, видимо оскорбившись, сменился совершеннейшей тьмой!
И я провалилась в нее, как в пропасть, всем телом ощущая падение…
А потом все закончилось.
Отдаленно, так словно это было не со мной и это ощущала не я, почувствовала, как кесарь поднялся и поняла, что моя ночная сорочка мокрая насквозь… И постель…
На этом какие-либо ощущения завершились.
Великий Араэден Элларас Ашеро из Радужного рода и рода Архаэров впитывающих силу, задумчиво смотрел на ту, что завладела всем его сердцем. Всей душой. Всем существом. Его Кари Онеиро, его звезда, его путь, его жизнь… Взгляд императора задумчиво блуждал по тонким чертам лица, изящному овалу, длинным черным ресницам, нежной белой коже, возвращался к нежным, манящим губам, вызывая очередной полный тоски и с трудом сдерживаемого желания стон.
Легкий перестук каблучков и в спальню властителя вошла Элисситорес.
- Сын? — вопросительно произнесла она.
Мимолетно взглянув на нее, он вновь вернулся к той, что держал на руках, пока рабыни бесшумно перестилали постель. Его пресветлая мать не произнесла более ни слова, и так позволив себе больше, чем когда-либо, допустив и вопросительный тон, и оттенок тревоги в несколько более быстрых, чем полагалось, шагах. Он понял ее вопрос, и ее намек. Проигнорировал.
Рабыни завершили приводить спальню в порядок и бесшумно исчезли.
Только после, Элисситорес решилась произнести то, что тревожило:
- Сын, ты назвал ее императрицей.
Она допустила паузу, затем добавила:
- Но эллар не делит темное время суток с супругой. Эллара не позволяет рабам слышать… что-либо. Ты назвал ее императрицей, сын, но позиционируешь как наложницу. Я твоя мать, я обязана сказать то, о чем шепчутся.
Араэден медленно перевел взгляд на Элисситорес, и произнес:
- Я назвал ее пресветлой Черной звездой, мать. Императорская чета? Хватит. Я уже был императором и здесь, и долгие триста лет в ином мире, подарившем мне мою нежную Кари Онеиро. Мою богиню.
Пресветлая, изумленными округлившимися глазами несколько секунд взирала на сына, а затем сдавленным сиплым голосом вопросила:
- Ты… ты не ограничишься рамками Эррадараса?
Он улыбнулся очередному подтверждению того, что был рожден поистине умной женщиной, и кивнув, подтвердил:
- Я исполню пророчество этого мира.
Элисситорес глубоко вздохнув, прошла к окну, взглянула на город, простирающийся у подножия возведенной сыном горы, и произнесла:
- С того самого момента, как ты впервые толкнулся в моем чреве, я ощутила это в тебе, сын. Мой муж и супруг требовал уничтожить отродье темных, но я чувствовала — ты не сын Архаэра, ты сын Эррадараса, земли светлых, ты тот, о ком поет ветер, о ком плачет дождь, для кого светит солнце… Оба наших солнца.
Величественно обернувшись, она взглянула на сына, на ту, что он держал на руках, и тихо спросила:
- Ты назвал ее богиней.
Император склонил голову, подтверждая.
- Ваши высокие отношения выше рамок и условностей супружеских традиций элларов?
Вновь кивок.
Эллиситорес приняла и этот ответ, затем произнесла:
- У меня много вопросов, сын, но ты измотан и устал, а крики, что наполнили дворец и были слышны всем, как я понимаю, не имели никакого отношения к долгу, что супружество налагает на женщину. И все же, я просила бы тебя быть… нежнее с той, что стала смыслом твоей жизни.
В его взгляде промелькнуло напряжение и великий Араэден холодно вопросил:
- Это заметно?
- Я твоя мать. Я помню, как ты смотрел на Элиэнару. Я никогда не смогу забыть то, чем это завершилось. И если бы я не связала твою жизнь с дыханием этого мира… — она оборвала себя на полуслове.
Но император все понял.
И тихо произнес:
- Ты никогда не говорила мне об этом.
Вновь повернувшись к окну, Эллиситорес едва слышно ответила:
- Твой отец… — она запнулась и тут же исправилась, — мой супруг горел желанием уничтожить тебя, едва узнал о том, что я понесла от темного. Не сочетай нас свет Эррадараса, он убил бы тебя еще в моем чреве… Но причинить мне вред он не мог и был вынужден ждать, когда ты покинешь мое тело. Много ночей я с ужасом думала о том, что подарю тебе жизнь лишь для того, чтобы он тут же отнял ее… И пресветлый супруг не скрывал этого, одергивая меня каждый раз, когда я прикасалась ладонью к животу, откликаясь на твои движения… Но я мать, ты мое дитя, и кем был твой отец, для меня уже не имело значения… Я долго искала способ защитить тебя. Долго и упорно. Мне помогли белые колдуньи, предупредив о цене ритуала. Это была непомерная цена для эллары, и сущая мелочь для матери, что желала защитить свое дитя.