Осколки Солнца (СИ) - Сотер Таис. Страница 66

Сам же Патрик ограничивал гораздо меньше. Слышали стереотипы об ирландцах? Что все они пьют по-черному, постоянно дерутся, и регулярно поколачивают своих жен. Патрик — типичный рыжий балагур-ирландец, не слишком в эти стереотипы вписывался. Он никогда не позволял себе распускать руки, и хоть и умел драться, редко себе это позволял — не желая испортить лицо синяками и переломами носа. А вот выпить он был не дурак. Чаще в компании — веселой и шумной, собирая её у нас дома или же пьянствуя в гостях или пабе. Мне довольно быстро надоели подобные развлечения, а запах алкоголя, с некоторых пор вовсе стал неприятен. Так что когда Патрик приходил навеселе, то спать ему приходилось в гостиной, а не с милой женушкой. Из гастролей он приезжал в еще более потрепанном виде, но зато уже дома вел себя смирно и ласково. Я даже в какой-то момент начала подозревать, что таким образом муж пытается загладить свои интрижки — но будучи весьма требователен ко мне, он и себе ничего не позволял на стороне. По крайней мере — ничего серьезного. Большего было и желать сложно.

Но существовало то, о чем мы никогда не говорили. В нашем доме, тёплом, гостеприимном — не было детей. Мы оба были из больших и дружных семей — у Патрика был брат и сестра. Как и я, он был старшим ребенком, и привык заботиться о своих младших. Из него получился бы прекрасный отец. Только вот проходило время — а я никак не могла забеременеть. Первый год в браке это не слишком меня беспокоило — нам хватало внимания друг друга. А затем мы стали всё больше и больше отдалятся друг от друга.

Может, Патрик и уезжал бы реже, если бы его дома ждала не только я, но и несколько розовощеких карапузов. Мне уже исполнилось двадцать семь, Патрику — тридцать, и отсутствие детей начало тяготить моего мужа. Но если он и думал о разводе, то не признавался в этом. Мы оба делали вид, что всё в порядке.

А я всё чаще смотрела в зеркало, с ужасом подмечая, что за шесть лет почти не изменилась. Конечно, двадцать семь — еще не старость, и пока можно было не бояться седых волос или морщин, но теперь мы с мужем даже не казались ровесниками. Это заметил и Патрик, как-то шутя спросив меня о секрете вечной молодости.

— Меня тут уже спрашивают, не хлопотно ли мне со школьницей-женой. Признавайся, Клэр. Ты тоже из Прекрасного народа?

Если бы. Мне понадобился почти месяц, чтобы найти вампиршу. Мне повезло, что она назвала настоящую фамилию, и под ней же была известна в Лондоне. Вампирша представлялась богатой вдовой немецкого магната, и оказалась довольно щедрой меценаткой. С удивлением я узнала от своего агента, что она купила и несколько моих картин.

Хелен Вальцер совсем не удивилась, когда я попросила её о встрече, назначив встречу в своем особняке. Встретил меня её сын, старательно пытающийся не пялиться на мою шею.

— Метка еще видна, или вы просто еще голодны, мистер Вальцер? — поддела я его.

Юноша, пропустив меня в кабинет, смущенно кашлянул.

— Метка совсем не потухла. Не думаю, что кто-то мог создать что-то подобное, кроме дяди Майкла.

Дядя? Вампирша хмыкнула, поднимаясь с кресла и приветственно протягивая мне руку.

— Мы с Ракоци не родственники. Но Михаил помогал моему сыну справиться с жаждой, когда она только проснулась.

— Я думала, вы рождаетесь такими.

— Нет. До двенадцати-пятнадцати лет высшие растут практически так же, как и дети смертных. Затем рост замедляется, прорезаются первые способности, и появляется жажда. Молодых высших с полдюжины на Европу, и у моего сына даже нет ровесников. А большинство других высших и младших для Алекса — древняя рухлядь. Так что, учитывая, что разница у моего сына и Михаила всего лишь сто лет, а отца Алекс решился рано, понятно, почему он в детстве так тянулся к Ракоци. Луи это всегда ужасно злило. Думаю, он просто ревновал.

— Этот лягушатник вечно надо мной издевался, — пробурчал юный высший.

— Просто тебе не нужно было давать себя в обиду. А теперь иди, Алекс. У нас женский разговор, — мило улыбнувшись, сказал вампирша. — Клэр, присаживайтесь. Вы ведь не для обсуждения высших здесь? Нас слишком мало, поэтому каждый друг друга знает. И все успели друг другу надоесть. Так что я рада вас видеть — хоть одно новое лицо, перед которым не надо прятаться.

Я уселась, даже не посмотрев в сторону предложенного чая.

— Мне хотелось бы знать о последствиях ритуала. Как он мог подействовать на меня.

— Как он мог подействовать, учитывая, что вы так и не обратились? Не имею ни малейшего представления. Раньше ритуал проходил или удачно, или, что крайне редко, но это все же случалось — заканчивался смертью обращённого. Ваш случай первый, Клэр, когда удалось выжить, оставшись человеком. Так что вы мне скажите? Что у вас произошло такого, что вы сегодня пришли? Появилась жажда? Необычные таланты? — вампирша даже поддалась ко мне, нетерпеливо ожидая ответ.

— Ничего такого. Бывают… странные сны, связанные с Ракоци. Я несколько чувствительна к запахам, все еще вижу в темноте лучше, чем раньше, и не переношу яркий свет. И мне приходиться краситься, чтобы ко мне относились серьезнее.

— Не выглядите на свой возраст? Думаю, это не навсегда. Время даст о себе знать рано или поздно. Но стоит ли пока расстраиваться?

— Я не расстраиваюсь. Мне просто хотелось знать, смогу ли я появиться перед своими родными, не вызвав подозрения в применении черной магии. А еще мне бы хотелось… иметь детей.

Признаться в этом было сложно.

— Ваш брак с тем ирландцем бесплоден. Может, это его вина, Клэр?

— Вы сами в это верите? Что мне сделать, чтобы избавиться от последствий ритуала?

— Клэр, вы ничего не можете сделать, — мягко сказала Вальцер. — Обряд, соединивший вас с Михаилом — не пустая формальность. Ты должна была стать его женой. Должна была выносить в себе его детей. Возможно, твое чрево навсегда никогда не сможет наполниться от семени смертного.

Некоторое время я просто смотрела в пустоту, пытаясь переварить безжалостный ответ. Михаил Ракоци даже из могилы, в которой он покоился, умудрялся влиять на мою жизнь.

— Вот бы он сейчас был здесь.

— О, так ты все же захотела стать его женой, Клэр.

— Нет, я захотела его убить. По-настоящему. А теперь мне ждать почти тридцать лет, чтобы плюнуть в эту самодовольную вампирскую рожу.

Сухо попрощавшись, я ушла. Меня одолевали мрачные мысли. Стоило ли портить Патрику жизнь, удерживая его рядом с собой. Я не могу дать ему то, что он хочет.

Сам ирландец, как оказалось, тоже не терял времени зря. Несколько лет он уговаривал меня навестить его родню в Дублине, но всякий раз на это не находилось времени. Да и побаивалась я его семью. Мы так и не повенчались, а теперь, наверное, это было уже и бессмысленно.

Когда я вернулась домой, Патрик огорошил меня новостью.

— Моя младшая сестра с мужем и детьми приедет к нам в гости. Хотят повидать Лондон.

— О… — я выдавила из себя улыбку. — Хорошо, что у нас есть место в квартире.

— И бабушка тоже. Двоюродная бабушка. Она нам вместо родной. Жена деда умерла сразу после родов, и его сестра практически воспитала моего отца. Мы очень близки.

— Это не та бабушка, о которой ты рассказывал? Наследница волшебного дара О`Ши. Она, должно быть, очень стара. Ей будет не тяжело так далеко от дома?

Патрик хмыкнул.

— Тебе точно стоит с ней познакомиться.

Полагаю, он надеялся, что Кэйлин О`Ши, ирландская ведьма, так и не вышедшая замуж, и всю жизнь посвятившая семье своего брата и его потомкам, сможет нам помочь.

В первое воскресенье сентября Патрик поехал встречать свою родню на вокзал. Я осталась дома — вычищая все до блеска и готовя стол. И все равно оказалась не готов к нашествию шумных громкоголосых рыжих ирландцев. Рыжей была сестренка Патрика, её муж, двое их детей, мальчишек девяти и семи лет. Окруженная двумя маленькими сорванцами, дергающими меня то за юбку, то за рукава, я не сразу смогла поздороваться с бабушкой Патрика.

Мисс О`Ши, которой, по утверждению Патрика, исполнилось семьдесят, старушкой совсем не выглядела. Я бы дала ей чуть больше пятидесяти. Интересно, я так же буду выглядеть в её возрасте? Красивая. Даже морщинки у глаз и рта не портили красоту ирландки, а фигура так и осталась по-девичьи стройной и изящной.