Предания вершин седых (СИ) - Инош Алана. Страница 75

— Благодарю, — хмыкнула Леглит.

А Эвгирд, шутливо передразнивая её, изображала перед Хемильвит её вчерашний испуг:

— «Что с ней?!» Тьфу ты, драмаук жареный!.. Это ж надо было попасться на такую удочку! Я-то думала, что наша Леглит — кремень. Завзятая холостячка! А она втрескалась, как девчонка. Ну и что же теперь будет? Неужели зодческое искусство потеряло одну из своих самых многообещающих мастериц? Можно сказать, восходящую звезду на самом её взлёте? Потому что, как мы все знаем, наша работа и семья — две несовместимые вещи.

— Будем считать, что поставлена новая творческая задача, — сказала Леглит. — Совместить несовместимое. Приступаю к выполнению. Обязуюсь предоставить подробный отчёт о ходе опыта.

— От всей души желаю удачи, многоуважаемая коллега, — оскалилась Эвгирд в клыкастой улыбке с витиеватым поклоном.

Эта новость, без сомнения, вскоре дошла и до госпожи Олириэн. День у Леглит, в связи со взятым ею обязательством по спешному возведению будущего семейного гнёздышка, был насыщеннее обычного, но она ухитрилась раздобыть бочку хмельного мёда, чтобы соотечественницы могли выпить за здоровье её невесты. Госпожа Олириэн достала хлебную воду из своих запасов.

— У меня двоякое чувство по поводу произошедшего, — молвила она на вечернем сборе зодчих. — С одной стороны, хочется пожелать Леглит счастья, а с другой... немного тревожно за неё. Но не будем о грустном. Самым лучшим решением будет, конечно же, поздравить её и порадоваться за неё. За счастье!

Что и все сделали, подняв кубки за влюблённых. Лёгкая печаль коснулась сердца Леглит, но слишком светло и радостно было у неё на душе, чтобы долго предаваться сомнениям.

*

Присев около окрепших, разросшихся розовых кустов, Зареока провожала взглядом засыпающую вечернюю зарю. Те самые кусты, из-за которых у неё с Леглит вышел тот памятный спор, сейчас благоухали густым, тёплым, терпковато-сладким духом. Вдалеке слышались детские голоса: жители Зимграда уже вселялись в новые дома.

— Самые прекрасные розы, какие только существуют на свете, — раздался знакомый голос за плечом.

Зареока, сладко вздрогнув, поднялась на ноги и обернулась с улыбкой. Руки Леглит окутали её объятиями, а в глазах навьи мерцал вечерний ласковый отсвет.

— Я не мыслю себя без тебя, Черешенка моя. Ты — моё вдохновение, моя путеводная звезда. Я благодарна судьбе за тебя.

— Я люблю тебя, родная.

— И я тебя, чудо моё.

Новая сила

Розово-янтарные лучи утренней зари шелковистым сиянием лежали на опущенных долу ресницах Берёзки. Под их покровом, точно в чашечке сомкнутого цветка, прятался её взгляд, мерцая лаской и переливаясь колдовскими искорками. Тонкие пальцы с твёрдыми заострёнными ногтями в солнечных лучах казались полупрозрачными, почти детскими по размеру — как, прочем, и вся кудесница. Двенадцатилетняя Ратибора уже обогнала её в росте.

Присев на корточки, Берёзка колдовала над молодым кустом чубушника, оплетая его веточки волшбой. Золотистые нити, свиваясь в узоры, обнимали стебельки, впитывались в жилки листьев и исчезали внутри. Каких только кустарников не было в цветнике! Силой своей волшбы Берёзке удалось приспособить на Белогорской земле даже теплолюбивый жасмин. Получилось у неё и выпестовать привередливую сирень, которая без колдовских усилий никак не хотела приживаться ни в Светлореченском княжестве, ни в Воронецком. Нежную и уязвимую перед зимними холодами южную красавицу розу белогорянки научились выращивать ещё в молодые годы княжны Светолики — с лёгкой руки её названной сестрицы Зденки. Цвела она и в саду у Берёзки с Гледлид. Двадцать розовых кустов выпускали множество бутонов и стояли сплошь покрытые ими, так что зелёных листьев было почти не видно. Полностью раскрывшиеся цветки, готовые вот-вот осыпаться, Берёзка собирала и готовила из них утончённое лакомство — розовое варенье. На две части лепестков она брала одну часть разогретого мёда и варила совсем недолго, после чего настаивала и медленно остужала под тёплым полушубком, а потом разливала по крошечным горшочкам. Ох и охочи были дети до этой сладости! Так и лезли девочки-кошки к горшочкам, норовя полакомиться, но Берёзка жадности не одобряла. Доставалось варенье из роз нечасто, выдавалось понемногу и торжественно употреблялось за общим семейным столом. К чему такая прижимистость? А к тому, что ягод в меду дети всегда ели достаточно, те были повседневным угощением на их столе, а варенья из роз слишком много не сваришь. И смородины, и вишни, и черешни, и малины сад приносил каждое лето в бессчётных количествах; Ратибора со Светоликой-младшей и свежие ягоды уплетали так, что только за ушами пищало, и заготовленные на зиму в меду подъедали с удовольствием, и сушёными ягодами в пирогах и каше тоже не пренебрегали. А сладкое кушанье из розовых лепестков — диковинка! Больше, кажется, никому, кроме Берёзки, пока не пришло в голову его готовить. Она стала первооткрывательницей сего блюда.

От чубушника Берёзка перешла к розам, уделила внимание сирени и жасмину, после чего принялась за прополку. Это нудное дело не отнимало у неё много времени, так как Берёзка использовала особую волшбу, направленную на искоренение сорной травы. Сдвинув брови, она рассыпала с кончиков пальцев острые искорки, и ненужные травинки сами тут же увядали, а ей оставалось их только собрать, чтоб не портили вид. При обычной прополке не всегда полностью удалишь сорняк — то корень в земле останется, то растёт эта зараза в неудобном месте, не достанешь, а волшебный способ работал безупречно. Всегда чистым и опрятным был у кудесницы и цветник, и сад, и огород. Год от года всё меньше в нём становилось сорных трав, но полностью их не искоренишь: то ветер занесёт семена, то всюду бегающие дети на подошвах ног затащат. Обладательница дотошного нрава, Берёзка всё делала старательно, упорно и тщательно. Заметит сорняк — дзинь! — летит в него искорка с её пальцев, и нет больше сорняка.

Она перешла в огород. Утренняя роса собралась крупными каплями на капустных листьях, морковная ботва ярко зеленела ровными рядками, устремлял к небу сочное, пряное перо лук. Берёзка прошлась между грядками, окидывая их придирчивым хозяйским взглядом, не нашла новых сорняков и кивнула. С вечернего полива земля ещё не подсохла за ночь, но её следовало взрыхлить, чем Берёзка и занялась. Ловко работая зубчатым приспособлением, другой рукой она рассыпала по земле волшебную пыль — мельчайшие блёстки, рождавшиеся на кончиках её ногтей. Благодаря этому даже на самой неплодородной почве она смогла бы вырастить великолепный урожай чего угодно.

— Матушка! Набрать бочку? — послышался звонкий голос.

В огороде показалась Ратибора. К своим двенадцати годам она стала высокой, стройной и сильной — впрочем, как и все женщины-кошки. По росту и телесному развитию она обгоняла сверстников-людей и могла запросто побороть крепкого семнадцатилетнего парня. Сердце Берёзки замерло с задумчивой и грустной, как звёздное небо, нежностью — призраком воспоминания о княжне Светолике, поразительное сходство с которой проступало на лице её дочери всё яснее год от года.

— Давай, — кивнула Берёзка с улыбкой.

Обязанность наполнять огородную бочку водой возлагалась на Ратибору: она была уже достаточно сильной, чтобы таскать полные вёдра. Ледяная колодезная вода за день согревалась и становилась пригодной для полива грядок. Возле дома стояла ещё одна бочка — для сбора дождевой воды, которая стекала туда по желобкам с крыши. Ею вся семья умывалась, а Берёзка мыла волосы, добавляя чарку воды из Тиши. Благодаря этой чудодейственной водице за несколько лет в Белых горах она обзавелась двумя тяжёлыми шелковистыми косами почти до колен. В возрасте Ратиборы у неё была лишь жиденькая и короткая косичка непонятного мышасто-русого цвета, блёклого и невыразительного, а теперь оттенок облагородился, стал ближе к пепельному, с завораживающим, холодным серебристым отливом, который очень шёл к её нежной бледной коже и светлым, зеленовато-серым глазам. Вся Берёзка была будто выточенное из льда изящное изваяние, зимняя девочка-снегурочка, в которую вдохнул жизнь сам бог Ветроструй. Но лёд этот не сковывал давящим морозом, а приятно бодрил и охлаждал в жару. Её, лёгкую, гибкую, маленькую, подросшая Ратибора уже сейчас могла подхватить и покружить на руках.