Спаситель под личиной, или Неправильный орк (СИ) - Чекменёва Оксана. Страница 31

После обеда к нашей компании присоединился старый король и предложил попробовать то, что я уже умею. А именно — выдыхать огонь. Расспросил, что я при этом чувствую, как сосредотачиваюсь, как управляю потоками энергии.

Объяснила, что я ничем не управляю, а вся подготовка — это вдохнуть поглубже и захотеть выдохнуть огонь. Что я и продемонстрировала, выдохнув его через парапет — мы занимались во дворе, и там, снаружи, где была лишь отвесная скала, мой огонь никому и ничему повредить не смог бы.

Переглянувшись, мужчины пришли к выводу, что я — самородок. И то, что я делаю, сродни дару певца, которому от природы дан удивительный слух и голос, и, не зная ни единой ноты, ни дня не занимаясь с учителем, он поёт, как соловей, тогда как другим приходится годами брать уроки, и они всё равно никогда не дотянут до его уровня. То же бывает с музыкантом или художником. Дар свыше.

После этого, Реарден попросил меня всё же попробовать прочувствовать, что происходит внутри меня в момент выдыхания огня. И я честно выдыхала и выдыхала огонь, пытаясь понять, ощутить, прочувствовать… И — ничего. Оно само — вот всё, чем я могла порадовать своих учителей. Или не порадовать…

В какой-то момент я поняла, что устала, очень устала. Вроде бы ничего тяжёлого не делала, но было чувство, что этот выдыхаемый огонь каждый раз забирал с собой частичку моей силы. Совсем капельку, едва заметно. Точнее — поначалу вообще незаметно, но с каждым выдохом я уставала всё больше, словно поднималась по лестнице всё выше и выше, и каждая ступенька давалась всё тяжелее.

Но гордость не позволяла мне признаться в своей слабости, и я старалась, изо всех сил старалась, и едва не рухнула от облегчения, когда огромная лапа подхватила меня, а сверху раздался возмущённый голос королевы.

— Вы что творите? Это же малышка, кроха совсем, а вы её муштруете, как десятилетнюю. Смотрите, она же едва дышит! Довели ребёнка!

Обессиленно прислонившись к чешуйчатой щеке, к которой меня прижали, я увидела, как мои учителя переглянулись, взглянули на моё обмякшее тельце и покаянно повесили головы. В этот момент они были удивительно похожи, любой сразу сказал бы, что перед ним родственники, хотя такого потрясающего сходства, как у Вэйланда с отцом, между ними не было.

А драконица демонстративно отвернулась от этой парочки и заворковала надо мной.

— Ты ж моя маленькая. Измучили тебя эти тираны. Тоже мне, нашли игрушку. Ну ничего, бабушка тебя в обиду не даст, бабушка свою внученьку спасёт от этих злодеюк. Что старый, что малый — ума ни у одного нет. Мужчины, что тут скажешь.

Я мысленно захихикала. Королева так вжилась в роль бабушки маленькой внучки, что на полном серьёзе позабыла о том, что и я вроде как тоже отношусь к мужчинам, которых она ругала. Но вообще-то, мне нравилось сидеть у неё на ручках, когда меня ласкали, баюкали и защищали. Так приятно, просто не передать.

— Прости, Элай, я совсем забыл, что ты ребёнок, — послышался покаянный голос старого короля.

— Я не ребёнок! — да, во мне ещё осталось немного гордости.

— Разумом — нет, это-то и сбивает с толку. Я обращался с тобой, как со взрослым, но тело у тебя ещё младенческое, и сил, соответственно, совсем немного.

— И я как-то об этом не подумал, — вздохнул рядом с ним Вэйланд. — Тоже разогнался, а куда спешу — непонятно.

— Слушать и дышать было несложно, — поспешила их успокоить. Зачем внушать лишнее чувство вины? — А вот с огнём… Что-то я выдохся.

— Надо думать! Заставили ребёнка упражнения для взрослых делать! Хорошо, что бабушка в окно выглянула. Бабушка свою внученьку в обиду не даст.

И меня снова начали баюкать.

— Нерисса, ты ещё помнишь, что Элай — парень, — хмыкнул Реарден, хитро глядя на меня.

— Не мешай мне получать удовольствие! — драконица снова повернулась к мужу спиной, пряча меня, словно боясь, что отберут. — Всё я помню. Но когда Элай встанет на две ноги — тогда и будет парнем. А сейчас — это моя внученька.

И меня до самого ужина нянчили, словно я и правда была ребёнком. Мне не жалко, вреда никакого, кроме удовольствия, а королеве радость.

Перед тем, как одеться к ужину, я какое-то время рассматривала своего дракончика в зеркало, пытаясь понять, отчего у старой королевы так резко включился матерински — слово «бабушкинский», наверное, не существует, — инстинкт? Сейчас, когда уже внимательно и детально рассмотрела драконов обоего пола, я могла видеть, чем отличаюсь не только от самцов, но и от самки.

Моя дракошка, и правда, была ребёнком, это было видно в пропорциях тела — оно было заметно короче, но шире, чем у взрослых, то же и с крыльями, да и лапки, можно сказать, пухленькие. Ещё больше отличий было на голове и мордочке. Глаза больше, лоб выпуклее, мордочка, наоборот, короче. Зубки мелкие, щёчки округлые, гребень и шипы коротенькие. Да и сама голова была гораздо крупнее по отношению к телу, чем у взрослых драконов.

Наверно, именно такие отличия пробуждают во взрослых родительский инстинкт. Указывают, что перед ними создание, которое нужно защищать и оберегать. Ну, и баловать тоже. Ладно, я не против. Уж лучше вызывать у окружающих умиление, чем опаску или неприязнь. Это тоже бывает полезно, как с орком, но не здесь и не сейчас. Повезло мне с ипостасью.

После ужина Вэйланд предложил показать мне своё любимое место. Я немного удивилась, знала, что летать ему пока нельзя, но оказалось, что никуда лететь и не нужно, это место в самом замке. Точнее — над замком.

Мы поднялись на самую высокую из башен, вышли сначала на чердак, а потом и на крышу. Её огораживал невысокий каменный парапет, и Вэйланд бесстрашно уселся на него, свесив ноги наружу, и похлопал ладонью рядом с собой.

— Садись, Элай, отсюда открывается удивительный вид.

Осторожно подошла, заглянула за парапет и отшатнулась — башня стояла на самом краю отвесной скалы, добавляя свою высоту к её. Да уж, падать буду долго.

— Ты чего? — удивился дракон. — Только не говори, что боишься высоты. Не поверю.

— Не боюсь, просто… Это небезопасно. Конечно, вам, крылатым, не понять, но мне не хотелось бы рухнуть вниз, а это возможно. Одно неловкое движение, и…

— И что? Обратишься и полетишь.

— Ага, камушком вниз. Со спелёнатыми одеждой крыльями. Конечно, мой дракончик сможет порвать одежду, но на это тоже нужно время, и эти секунды могут стать роковыми. Про орла или сову вообще молчу.

Может, когда-нибудь, когда научусь менять свой вес не в пять, а в пятьдесят раз, смогу просто вылетать из рукава маленькой птичкой. Или огромным драконом разрывать одежду, даже этого не заметив. Но не сейчас.

— Об этом не подумал, у нас проблем с одеждой нет. Мы и детскую зачаровываем, но я не уверен, получится ли это проделать с твоей. Пусть наши дети не могут ещё пользоваться своей магией, но она в них есть, на их потоки мы и закольцовываем чары, наложенные на одежду. А у тебя в этом виде никакой магии нет. Кроме магии обращения, конечно.

— Я лучше просто здесь постою.

— Потеряешь половину удовольствия. Садись. Поверь, я не позволю тебе упасть.

И я решилась. Осторожно села на парапет, а Вэйланд тут же придвинулся и прижал меня к своему боку. Сразу стало не страшно. Высоты я и правда не боялась, иначе не смогла бы летать. Чувствуя себя в такой же безопасности под боком Вэйланда, как в лапе дракона, я, наконец, смогла оценить открывающийся вид.

А посмотреть было на что. Конечно, я и вчера, во время полёта, многое видела, да и сегодня не с завязанными глазами через парапет огнём дышала, но это было не то. Раньше либо взгляд в полёте, старающийся охватить всё и сразу, от этого многое упускающий, либо цепляющийся за что-то одно, а чаще отвлекающийся на драконью морду, что-нибудь рассказывающую. А во время занятий мне вообще было не до окружающих красот. И только сейчас, расслабившись, пригревшись под обнимающей- оберегающей рукой и никуда не спеша, смогла увидеть и оценить всю эту красоту.