Капитан поневоле (СИ) - Грог Андрей. Страница 27

Она была на шесть лет старше Саши, и прожила уже тридцать три года. Родом была откуда-то с западного побережья Мелосского (Охотского) моря, и не являлась элоем. В юности несчастная любовь толкнула её податься в наёмники. Пройдя курс обучения, охраняла караваны, ходившие через горы на запад, в суровые края, подчинённые габалам. Тучи комаров летом, и ужасные морозы зимой оставили ей неизгладимые впечатления. Ну, и стычки с разбойниками, во время которых молодая наёмница лишь чудом не лишилась головы, хотя и была дважды ранена. Потом она отправилась в Кинурию (Камчатку), где назревала мелкая войнушка между герцогами западного побережья, деливших пахотные земли. А после её окончания, устроилась в храмовую стражу, поскольку начала чувствовать, что лимит её удачи подходит к концу, и смерть уже занесла над ней свою костлявую руку. Читала она по слогам, научившись этому уже здесь, при храме, но с жадностью слушала речи жрецов, делая в своей красивой голове самостоятельные далеко идущие выводы о познании истины через контраст лишений и страданий, с наслаждениями разного толка. «Не увидев тьмы, не познаешь света» – частенько говорила она, снова доводя Сашу до полного изнеможения, но и сама выбиваясь из сил в конечном итоге, находя в этом какое-то мазохистское удовольствие.

Постумия была ненасытна во всём. На тренировках, которые иногда наблюдал со стороны и Саша, она неизменно доводила себя до полного изнурения, не щадя своего тела ни капельки. То же касалось и воинских упражнений, в которых с недавнего времени он сам стал принимать активное участие, удивляя солдат некоторыми необычными приёмами, которые он помнил от реконструкторов. Когда они вдвоём фехтовали тупыми учебными шпагами, Постумия никогда не надевала защитных доспехов, говоря, что это притупляет восприятие, и даёт ненужное чувство безопасности, порождая лень. Она требовала, и даже кричала, чтобы он не щадил её, и бил в полную силу, отчего тело грозной «капральши», впрочем, как и Сашино, было постоянно покрыто синяками и ссадинами. А потом, ночью, он с нежностью целовал каждую царапину на ней. Вечерами, они всегда вели долгие беседы, забираясь в такие дебри о сути мироздания, что Саша иногда чувствовал себя потерянным ребёнком на обочине оживлённой дороги, и лишь титаническим усилием воли он сохранял самообладание, и находил взвешенные возражения на максималистские утверждения своей собеседницы. Чем, кажется, заслужил её уважение не только в качестве любовника.

Так они прожили в Мелибеа до начала зимы, которая внизу, в долине, была понятием условным – никакого снега, просто стало прохладно и чаще стали идти дожди. А здесь, в горах, снега навалило целую кучу, стояли небольшие морозы. Леонидыч, как стали коротко называть своего учителя ребята, «включил» в посёлке отопление, впрочем, камин тоже иногда топили, но больше для красоты. Свои земляные работы ребята уже закончили, накачав мышцы и отъевшись на храмовых харчах. Поэтому разминались колкой дров, и более частым посещением солдатских тренировок. С полной самоотдачей занимался только Саша, подстёгиваемый Постумией, и получая от неё очередные синяки. Лейтенант, наблюдая как-то за их особенно отчаянным поединком, во время которого они словно пытались доказать что-то друг другу, заметил, что когда-нибудь она убьёт его, и он этому ни капельки не удивится. После этого Саша начал смутно догадываться, почему в данном случае на его наставницу никто особо не претендовал из сослуживцев. С таким бешенным темпераментом совладать было не всем под силу. А ему просто повезло, что это Она его выбрала по каким-то своим причинам.

Уже давно они размышляли, куда им податься, когда Леонидыч сочтёт их достаточно подготовленными для самостоятельной жизни. Сидеть на шее у него становилось всё неудобней. Игорь начал мрачнеть, втемяшив себе в голову, что оставленная дома молодая жена могла забеременеть перед отъездом, потому что у неё была какая-то задержка. У товарища появилось навязчивое желание вернуться в деревню к старосте, чтобы быть поближе к водопаду. Он постоянно строил предположения, что тогда могли сделать не так и упустить. Ему стало казаться, что должен быть шанс вернуться. Или с той стороны обнаружат аномалию, привезут учёных, и они обязательно во всём разберутся, вытащив их отсюда.

Остальные перебирали варианты, как можно разбогатеть здесь, применяя неизвестные аборигенам новшества, начиная от не дававшего им покоя парового двигателя, кончая контрабандной торговлей самогоном. Но по большому счёту, до весны всё это действительно повисало в воздухе, потому что хоть зима здесь и мягкая, но всё равно холодно и мерзко. А главное, мокро. Лучше переждать. Но вскоре, часть сомнений разрешилась сама собой. К ним неожиданно пожаловал гость, которого они, в общем-то, ждали, но и не ждали в то же время. Это был ещё один их соотечественник, тот самый капитан, решивший навестить своего старого приятеля.

Приехал он не один, а с целой свитой из десяти человек, среди которых попадались такие рожи, что фраза про то, будто они прибыли сюда поклониться святым местам, выглядела, по меньшей мере, забавно. Впрочем, для своих и не требовалось никаких объяснений. Не смотря на совершенно разное положение в этой жизни, встретились два старых приятеля. Всю свиту капитана поместили в гостинице, где они вели себя на удивление тихо, а сам гость расположился в доме у Леонидыча, где и состоялось его знакомство с ребятами.

Звали его Кордил, а в оставленном восемнадцать лет назад мире, он носил имя Дмитрий Артишевский. На вид ему было чуть за сорок, это был крепкий мужчина, с седеющими, неопределённого цвета волосами, без затей подстриженными чуть выше плеч, но с тщательно выбритым лицом. Одежда сильно отличалась по покрою от виденной ранее. Никаких длинных рубашек, чуть более свободные, чем у солдат, штаны с синими лампасами, заправленные в высокие сапоги, вроде ботфортов, плотная куртка, с накладными прямыми карманами по бокам, чем-то напоминающая старинный камзол, но без всяких там рюшечек и кружев. Верхние пуговицы мужчина сразу расстегнул, и стало видно, что под ней плотный вязаный свитер, из-под которого торчал воротник белой рубашки, скорее всего заправленной в штаны. Довершала его облик тяжёлая шпага, которую он сразу отстегнул от пояса и поставил у стены.

Едва увидев ребят, он сразу иронично сказал:

– Я гляжу, в нашем полку прибыло, Леонидыч?

– Да, очередные жертвы того порога. Представляешь, сами туда полезли. Туристы!

– Ничего себе! – Воскликнул он. – Там всё так сильно поменялось за наше отсутствие?

– И да, и нет. – Ответил хозяин. – Впрочем, лучше они сами тебе всё расскажут. Заодно и познакомитесь.

Когда ребята закончили свой незатейливый рассказ, то гость сидел некоторое время в задумчивости. А потом, негромко проговорил:

– Всё-таки поменялось… А знаете, как я сюда попал? Вам Леонидыч ещё не рассказывал?

– Я решил, что лучше это сделаешь ты сам. – Вставил тот.

– И как же? – Поддержал беседу Саша.

– Как это ни странно, но полез в порог тоже сам. Я там золото искал, вообще-то.

– Вы тоже геолог? – Вставил Сергей.

Дмитрий поморщился, а потом ответил:

– Я, конечно, понимаю, что несколько старше вас, но, кажется, не на много. Да, и вообще, режет мне слух обращение на «вы». Это Леонидыч у нас человек интеллигентный, а я-то простой. Поэтому давайте в будущем на ты, без брудершафтов. Я Дима.

– Хорошо. – Согласился Сергей. – Так кто же ты?

– Я просто искал золото. – Последовал ответ с лукавой улыбкой.

– Маугли… – Немного упавшим голосом прокомментировал Коля.

– Ну, что ты! Про таких, как я, больше баек ходило, чем правды. Но полезных. Наш труд огласки не любит. Впрочем, я был только начинающим старателем, и мне просто не повезло. Вообще-то, я рыбак. Ходил на траулере, работал в разделочном цехе. Но тогда, после развала Союза, у нас на Камчатке такая задница была, что хоть волком вой. И уехать трудно. Билет на самолёт стоил бешеных денег, а зайцем туда не проскочишь, в отличие от поезда. Да, и дом, вещи, не бросишь же, а продать не вариант был – вокруг все такие же нищие. Инфляция, дефолты, зарплату задерживают, а то и вовсе заматывают хозяева. Вам не понять! – Махнул рукой Дмитрий. – Да, ладно, я ж не плачусь. В общем, когда мне старый кореш Витька предложил порыться в горах, типа есть наводка от одного бывшего геолога, то я сразу согласился. Было нас трое. Один бывший зек, который и узнал это всё у спившегося геолога чуть ли не за пару бутылок, и я с Витьком. Арендовали за последние гроши лошадей у куркуля в Ключах, взяли ружья, еду. Инструменты спрятали на дне вьюков, чтобы никто не понял сразу, зачем мы идём, и отправились. Пришли на речку, начали прочёсывать, поднимаясь вверх по течению от ручья к ручью. Что-то попадалось, кстати, но в таких мизерных количествах, что не стоило даже задерживаться – так, блеснёт иногда одна чешуйка. Ни о чём. И вот, когда брали пробы в устье одного ручья, нас и накрыли.