Звёздные войны. Последствия. Конец Империи - Вендиг Чак. Страница 15
Нет. Не лицо. Шлем. Маска.
— Са-ши та! — яростно рявкает ее обладатель. Слова искажает шелест вентилятора. В живот Норры врезается кулак. Она приходит в бешенство.
Противник сидит верхом на ее бедрах, но песок под ней осыпается и движется, и ей с легкостью удается высвободиться. Резко выбросив ногу вверх, она тут же разворачивается и, воспользовавшись шансом, отползает на спине назад, пока ее враг шарит в песке в поисках оружия.
В руке у него оказывается изогнутый клинок с широким лезвием, похожий на мачете из темного — возможно, от ржавчины, хотя понять трудно, — металла. Снова взревев, он целится лезвием в ноги жертвы, но она раздвигает их, подобно ножницам, и клинок с хрустом врезается в песок.
Норра бьет ногой, попав пяткой в его вентилятор, и тот начинает скрежетать. Из-под маски валят клубы белого пара, и ее обладатель судорожно хватается за лицо.
Пошатываясь, он пятится назад, и Норра видит Джее...
У которой свой противник. Охотница за головами все еще на ногах, но враг крупнее и тяжелее ее, верхняя часть его тела напоминает несколько опоясанных толстой цепью мешков с зерном. Пинок Джее попадает в цель, но, похоже, нисколько его не смущает. Чудовище издает нечленораздельный рев и с размаху бьет Джее мясистым кулаком. Охотница за головами без чувств валится на песок.
«Нет!» Подобрав под себя ноги, Норра прыгает вперед, врезавшись прямо громиле в живот. Она рассчитывает опрокинуть его своим весом, но бандит даже не двигается с места, словно вбитая глубоко в планетарную мантию колонна.
Хуже того — он смеется.
Из дыхательного щитка вырывается громкий механический хохот, и руки его соединяются, образовав огромный мегакулак, которым он с размаху бьет Норру по спине, и она снова падает. Все ее тело пронизывает боль, из- за прокушенного языка во рту появляется привкус крови. В темноте перед ее глазами плывут белые пятна.
Кто-то хватает ее за лодыжку и переворачивает.
Вернулся тот, кто напал на нее первым. Он что-то поправляет у себя на голове, и клубы пара внезапно исчезают.
К нему присоединяется монстр с мешкоподобной грудью. Оба о чем-то говорят, показывая на Норру.
Ва-вэй ко-я, — произносит первый.
Яш, — с усмешкой кивает гигант.
Внезапно тот, что поменьше, вздрагивает. Его голова с задранным подбородком резко дергается. Лицо Норры неожиданно покрывается каким-то влажным туманом.
Нападавший как подкошенный валится вниз.
Похожий на связку мешков налетчик стоит в замешательстве, но вдруг его голова падает на плечо. На этот раз Норра успевает заметить красную вспышку, перед тем как чудовищный бандит, крутанувшись на одной ноге, тяжело валится на первого.
«Мы спасены», — думает Норра. Или, вернее, надеется на это.
Но на всякий случай она продолжает лежать неподвижно.
Джее, — громко шепчет она. Неподалеку раздается стон Эмари.
Вспыхивает ослепительно-яркий свет — не с одной стороны, но сразу с трех. Прикрыв рукой глаза, Норра видит на его фоне тени в темной броне.
Сквозь треск помех слышится голос:
Не двигаться. — Тени приближаются, и Норра слышит негромкий шорох сочленений брони и бластерных винтовок в закованных в перчатки руках. Звук этот ей знаком, и он может означать только одно: это штурмовики. — Мы нашли их, — уже тише говорит тот же голос. — Мы нашли повстанцев.
Рядом вполголоса ругается Джее.
Норра, однако, улыбается окровавленным ртом — ведь где штурмовики, там и Империя, а где Империя, там и Слоун.
ГЛАВА ДЕВЯТАЯ
Слоун стоит на коленях, со связанными руками.
Глаза ее закрывает грязная жесткая повязка, которая, как ей кажется, сдирает кожу с лица. Впрочем, на этой планете все напоминает грубую наждачную бумагу, стирающую в ничто сначала мышцы, за ними кости, потом костный мозг, пока от тебя не останется лишь призрак, бредущий по окутанной пылью мертвой пустыне.
Не меньшую боль причиняет и связывающая запястья грубая волокнистая веревка.
По крайней мере, ей хоть не заткнули рот или уши.
Она слышит размеренный топот ног по камням. Это шаги тех, кто тащит повозку, в которой она сидит, увлекая ее все глубже в извилистую красную пещеру. Повозка старая, из окаменевших досок, перевязанных пучками сухожилий. Нет ни антигравитационных панелей, ни ре- пульсоров — повозка просто катится на паре примитивных колес, которые стучат и грохочут по жесткому камню цвета ржавчины.
Мы почти на месте, — говорит Рей. — Внизу воздух прохладнее.
Надеюсь. У меня все тело онемело, — отвечает ее спутник, Брентин Уэксли. Он спрятался на ее корабле,
0 она обнаружила его, когда едва удалось унести ноги Чандрилы. Слоун была ранена и почти при смерти, но оН спас ей жизнь. Периодически она удивляется, что он все еще с ней. Но их цели совпадают: найти и покончить с Галлиусом Раксом.
С Раксом, который похитил у нее Империю. С Раксом, который вживил чип в голову этого человека, превратив его в убийцу. Обоими движет месть, в каком-то смысле объединяя их, невзирая на то что они представляют собой довольно странную пару. Она, бывший гранд-адми- рал Империи — хотя теперь этот титул уже ничего не значит, — и он, бывший шпион-повстанец, запрограммированный в качестве имперского убийцы. Они не хотели тут оказаться, и все же они здесь.
Они провели несколько месяцев на Джакку — унылой пустынной планете, выжженной дотла безжалостным солнцем, где теперь расположился самый большой из остатков Империи — по сути, военная группировка, которой, как думала Рей, она командовала. Но это оказалась просто иллюзия. На самом деле Слоун была лишь очередной марионеткой, пляшущей по мановению руки Галлиуса Ракса, которого считают военным героем, служившим Империи по настоянию самого Палпатина.
Во всем этом не было никакого смысла. Вопросы порождают новые вопросы, и ответов не дождаться. Почему именно здесь, на этой планете? Похоже, Раке родом отсюда, но зачем ему возвращаться? С Джакку практически нечего вывозить — кезий и безорит представляют для Империи определенную ценность, но не слишком большую. Существуют ресурсы и получше, причем на планетах куда богаче жизнью. Зачем устраивать атаку на Чан- Дриле, а потом бросить Галактику и лететь сюда? Зачем было оставлять Слоун болтаться на крючке? Зачем вообще все это?
Какую игру ведет Раке? А в том, что он ее ведет, мож- н° не сомневаться.
Он ей все расскажет. Рано или поздно она заставит его все рассказать. Под прицелом бластера, под острием ножа или в ее собственных руках, сжимающих его горло.
Но сперва нужно до него добраться.
Именно потому они сейчас едут в этой повозке, которую тащат люди, чью одежду составляют лишь набедренные повязки из плетеной кожи. Их обнаженные груди, спины, руки и бритые головы раскрашены полосами жирной красной пыли. Из их плотно сжатых губ торчат сцепленные друг с другом металлические крючки, и они могут лишь мычать и бормотать. Это слуги и рабы, послушные исполнители и преданные безумцы, готовые отдать жизнь за свою сумасшедшую хозяйку пустыни.
Рядом стонет и беспокойно ерзает Брентин.
Я тебе говорила, — напоминает она ему. — Тренируй дыхание. Расслабь руки и ноги, глубокий вдох, глубокий выдох. Насыщай кровь кислородом.
Покинув Гантел, Слоун почти всю свою жизнь провела на космических кораблях. Когда-то она летала в составе патрулей на СИД-истребителях и челноках, а первым ее назначением была должность сигналыцицы на наблюдательной станции на астероиде в секторе Аноат. В тех условиях у нее не было возможности просто встать и потянуться, поэтому она научилась чувствовать себя комфортно даже в тесной обстановке.
Можно подумать, это чем-то поможет, — огрызается Брентин, и Рей чувствует злость в его голосе. Она считает, что спутник ее ненавидит, хоть никогда в этом и не признается. Именно его жена, пилот повстанцев, нанесла ей тяжелую рану, которую он помог ей залечить. Слоун представляет тех, кого он презирает, — деспотичное правительство безумной Галактики. Он предпочитает иное безумие — безумие восстания. Что ж, пускай. Их союз зиждется на злобе и ненависти, и именно ненависть привязывает Брентина к Слоун.