Иней как ночь - Рааш Сара. Страница 57
Сердце бешено колотится, грозя взорваться от чувств.
— Но ты права, — говорит Генерал, смеясь. — Ты права. Во всем происходящем и произошедшем виновата Ханна. И Ангра. И я позволил им отобрать значительную часть нашей жизни, возложив вину не на того человека. — Он смотрит на Мэзера. — Прости, что не смог быть для тебя хорошим отцом. — Смотрит на меня. — Простите, что не был хорошим отцом для вас обоих.
Его извинения еще звучат в моих ушах, когда он притягивает меня к себе.
Генерал обнимает меня. В Пейзли я примирилась и с его отношением ко мне. Я покорно приняла роль, которую он выбрал для меня, и думала, что я в порядке. Но я не была в порядке. Я понимаю это, оказавшись в его объятиях.
Мне шестнадцать, и я обнимаюсь с ним в насланном на меня видении Ангры.
Мне десять, и я рыдаю у него на груди, оплакивая смерть Кристаллы.
Мне шесть, и он качает меня на руках, успокаивая после приснившегося кошмара. Никогда больше он не обнимал меня с такой нежностью. Это мгновение навсегда запечатлелось в моем сердце и являлось символом всего того, чего я хотела для нас.
Я обнимаю Генерала за пояс, уткнувшись лицом ему в грудь. Его рубашка в пыли после лабиринта, маленькие зачехленные ножи, висящие на пересекающем грудь ремне, впиваются в щеку. У уха бьется его сердце.
Это мгновение лучше всех предыдущих.
Я отстраняюсь, чтобы посмотреть на него, и притягиваю к нам Мэзера.
— Мы все исправим. Вместе. И мир очистится.
Слезы блестят на щеках Генерала, в морщинках у его глаз. Подняв голову, он снова глядит на Ханну. Она еще там? Не важно. Мы прошли это испытание. Все. Мы очистили сердца и можем двигаться вперед. Вместе.
Моя радость омрачается.
Нет, не вместе. Но я умру, зная, что Генерал любит меня. Умру, зная: все, чего я желала для нас, не было неисполнимой мечтой. Мое желание сбылось.
Однако, когда я смотрю в лицо Генерала, мое горьковато-сладкое счастье сменяется печалью. Невыразимой, болезненной тоской.
— Очищение сердца, — шепчет Генерал. — Мы должны простить ее.
— Мы простили, — говорю я, но выражение его лица… — Мы можем идти…
Земля сотрясается, стена слева от меня испаряется, и я краем глаза вижу что-то черное и высокое.
— Дверь! — кричит Мэзер. — Идемте, мы можем…
Но земля продолжает дрожать. А Генерал не двигается. Я тяну его вперед, и Мэзер бросается мне на помощь. Мы оба кричим, пытаясь утащить его с собой. Крошатся колонны, и на нас сыпятся мелкие камни. Генерал хватает меня за плечи. Его взгляд слишком спокоен, слишком красноречив.
— Беги.
— Вы тоже должны бежать! — перекрикиваю я нарастающий рев готового обвалиться зала.
Но Генерал качает головой. Он указывает на свои ноги, сгибает колени…
Он остановился так резко, будто его ноги вросли в пол.
Генерал не простил Ханну. Лабиринт не освободит его, пока он не очистится сердцем.
— Вы должны ее отпустить! — отчаянно кричу я, вцепившись пальцами в его рубашку.
Мэзер не выпускает руки Генерала, его взгляд мечется от нас к двери. Сверху градом летят камни, плитки пола трескаются и…
Снег небесный, пол начинает разрушаться. Только образовывающиеся в нем дыры — не туннели, которые приведут нас к другим испытаниям, а просто… пустоты. Черные пустоты.
— Нет, Мира. — Генерал отцепляет мои пальцы от своей рубашки. Он спокоен. — Я должен отпустить тебя. Но я не могу простить Ханну. Особенно за то, на какую судьбу она обрекла тебя. И всех нас. — Он качает головой. — Не могу. Прости.
— Нет! — возражает Мэзер. — Ты должен идти с нами!
Генерал переводит взгляд на него. Опускает на плечо сына ладонь. И толкает к двери. Потом смотрит мне в глаза.
«Иди», — беззвучно просит он.
Я хватаю Мэзера за руку, накрываю нас защитным куполом и тяну к двери. Мы виляем из стороны в сторону, обходя зияющие дыры и груды камней. Мэзер оступается и пошатывается. Из его груди вырывается крик, который мукой отдается в моем сердце.
Мы достигаем двери, и я толкаю в нее Мэзера, а сама на секунду оборачиваюсь.
Позади меня хаос из камней, плитки и дыр. И посреди него, глядя друг другу в глаза, неподвижно стоят Генерал и Ханна.
В двух шагах от меня падает колонна, и я ныряю в проход. Секунду спустя пол обваливается.
35
Мира
Дверь закрывается, стоит мне оказаться за ней. Она захлопывается, рассекая воздух почти у самого моего носа. И я стою, смаргивая с ресниц пыль и сдерживая рвущиеся из груди рыдания.
— Мира, — стонет Мэзер.
Вздрогнув, я роняю защитный купол, которым нас накрывала. Поднимаю руки к лицу и мотаю головой: нет, нет, нет. Сказать я ничего не могу.
— Мира, — повторяет Мэзер и тянет меня за руку.
Я поворачиваюсь и бросаюсь к нему. Обнимая меня, он произносит слова, которые я найти не смогла:
— Может быть, он выжил… мы вернемся…
Я закрываю глаза, подавляя поднявшиеся к горлу рыдания. Открыв глаза, я ощущаю в сердце еще большую пустоту.
Мы стоим в длинном и узком коридоре. Черные каменные стены бугрятся, пол неровен. В дальнем конце сияет свет, безостановочно меняющий оттенки: оранжевый, желтый, фиолетовым, синий…
— Мэзер, — шепчу я, отстранившись.
Проследив за моим взглядом, он говорит:
— Магический источник.
Я киваю.
— Нет, — медленно качает он головой.
— Мэзер…
— Это слишком. Сначала отец, а теперь…
Я молчу, не убирая ладоней от его груди.
— Я не знаю, как тебя спасти, — с мукой в голосе признается он.
— Как только мы подойдем к источнику, — говорю я, прикоснувшись ладонью к его щеке, — откроется выход из лабиринта. Беги к нему как можно быстрее. В него сможет войти любой человек. А я не хочу, чтобы Ангра…
— Мира, нет…
Но я продолжаю говорить:
— …не хочу, чтобы Ангра добрался до источника. Поэтому беги, беги не останавливаясь. И я тоже побегу.
— Мира.
— Ты будешь нужен Кэридвен и Каспару. Ты будешь нужен миру, который придется собирать по кусочкам…
Мэзер заставляет меня замолчать, накрыв мои губы своими. Это последнее разделенное нами мгновение. Поэтому я пылко и долго целую Мэзера, запоминая очертания его губ, их вкус и страстность.
У нас было мало времени. Но оно будет у остальных. У Джессе и Кэридвен, у Каспара и Николетты, даже когда-нибудь… у Терона. И у Мэзера. Снег небесный, когда-нибудь найдет свое счастье и Мэзер. С кем-то, кто будет лучше меня. С кем-то, кто не разобьет его сердце. Я отстраняюсь от него, по моим щекам текут слезы.
Мэзер сплетает наши пальцы и улыбается. Той сногсшибательной улыбкой, от которой я всегда таяла. При мысли о том, что он может улыбаться здесь и сейчас, моя душа наполняется спокойствием, а беспокойство и страхи уходят.
Он потерял своих родителей и потеряет меня. И все же он сейчас рядом со мной. Мы поворачиваемся к свету в дальнем конце коридора. Он пульсирует, то затухая, то разгораясь, безостановочно сменяя цвета.
Если бы мне предложили выбрать способ умереть, то я бы остановилась на этом — раствориться в радужном разноцветье энергии. Зная, что моей жизнью дорожили. Я бросаю взгляд на стену позади нас. Зная, что я была любима.
Один шаг, другой… Мы с Мэзером идем бок о бок по неровному каменному коридору. Чем ближе мы подходим к источнику, тем больше ускоряем шаг, пока не переходим на бег. Все скоро закончится. Ангра не успеет обнаружить открывшийся выход. Битва не продолжится долго.
Коридор выводит нас в огромную, простирающуюся во всех направлениях пещеру. На высоком потолке страшными зубами щерятся сталактиты. Пол заканчивается каменным уступом, висящим над широкой и бездонной пропастью. В этой пропасти выжидающе парит источник магии.
Я видела его в одном из видений, показанных мне Ханной. Сияющий энергетический шар, пульсирующий и потрескивающий. Размером больше дворца, больше всего Дженьюри. Магия кажется живым дышащим существом, парящим у края уступа и поражающим стены беспорядочными зарядами-молниями, которые тысячи лет назад напитывали накопители.